— Не хочу, — Хели упрямо покачал головой, — если ты был там хоть раз, забыть не сможешь. Нельзя забыть ласки бога.

— Бога?.. — Гай криво усмехнулся. — Так ты — та самая блондиевская подстилка, которая недавно вернулась? — Он увидел утвердительный кивок и продолжил: — Только полный кретин хочет вернуться на цепь добровольно, не думал, что увижу такого.

— Мне насрать на то, что ты об этом думаешь, — начиная злиться, процедил Хели, — мне нужно вернуться в Эос, моё место там. А ты можешь свести меня с тем, кто знает, как это сделать.

— Даже если и так, — Гай снова глубоко затянулся, продолжая изучать собеседника, — с какого перепугу мне помогать тебе?

Хели замолчал, потому что ответа на этот вопрос у него не было, кроме:

— Я заплачу.

— Сколько? — голос Гая стал холоднее на пару градусов, и жестче сделался взгляд.

— Триста, — озвучил Хели имеющуюся в кармане сумму.

— Тысяч? Блонди был настолько щедрым, что, выбрасывая, привязал тебе на шею мешок с баблом? — это уже была откровенная насмешка.

— Нет, триста карио.

— Тогда ты еще тупее, чем я думал. Явился сюда, не имея нихрена на душой, и отнимаешь мое время. Кто вообще рассказал тебе обо мне, а?

Повисла пауза, в течение которой Хели решал, говорить правду или солгать, а потом негромко сказал:

— Дарос Тами.

— Доктор? — теперь в глазах Гая мелькнуло удивление. — Странно, что он связался с таким идиотом…

— Таким же идиотом, как ты сам, — так же негромко продолжил Хели, глядя в глаза Гая, — потому что люблю.

— Блонди?.. — теперь в голосе Гая насмешки не было — только горечь и холод. Хели кивнул, полностью раскрывая карты и ожидая приговора. — Забудь о нем. Я серьезно, парень, — Гай поднялся, оставив на столе недопитую бутылку стаута. — Охочих до смазливой рожи тут хватает, только свистни, и тут же налетят любители безмозглых кретинов.

— Плевал я на них, — презрительно обронил Хели, — мне нужен он.

— Не спорю, только ему не нужен ты, — жестко процедил Гай, — бездушным ублюдкам блонди вообще никто не нужен. Заруби это себе на носу.

— Неправда!

— Разве? Тогда какого черта ты здесь, а не в Эосе с блондиевским хером в заднице? Ты же этого хочешь? Чтобы он драл тебя, как последнюю тварь, заставлял вылизывать свои сапоги и ползать перед ним на коленях? Ты хочешь снова стать его вещью?.. — Гай заговорил громче, но в слова тонули в общем гуле голосов.

— Тебе не понять… — начал Хели, но его прервали:

— Да, мне не понять. Я ненавижу этих высокомерных выродков и не собираюсь помогать тебе. Даже за триста миллионов, ясно? — грубо оттолкнув Хели оставшейся рукой, Гай пошел к выходу, и что-то подсказало юноше, что преследовать его не стоит, если не хочешь получить под ребро нож. Нить, которая казалась прочной, лопнула с ясно слышимым звоном, но пока что Хели не собирался сдаваться. Быть того не может, чтобы кроме Гая никто не знал человека, способного помочь проникнуть в Эос.

***

Дебют нового пета прошел блестяще. Получив сразу несколько предложений на спаривание, Аргос должен был чувствовать себя полностью довольным. Должен. Но не чувствовал. Улыбаясь другим блонди, отвечая любезностями на любезности, он продолжал прокручивать в голове недавние события и удивлялся, что до сих пор помнит, как тогда…

Ярость была настолько сильной, что Аргос боялся просто-напросто убить кого-то из петов или размазать по стене фурнитура, попадись он на глаза в этот момент, а потому не спешил домой, бесцельно колесил по улицам Мидаса, полностью положившись на автопилот и не видя ничего, кроме синего льда.

Ясон отверг его прямым текстом, предпочел подобному себе, равному во всех отношениях, монгрела. Полукровку, в которых нет ничего особенного, теперь Аргос знал это совершенно точно.

«Надеюсь, подобная слабость не коснулась тебя? Юпитер не могла так ошибиться…» — каждое из этих слов сочилось насмешкой и преувеличенным сожалением. Каждое было пощечиной, которую отвесил ему Первый Консул, не пожелавший даже на мгновение раскрыться. Мистер Ледяное Совершенство… Даже произнесенное про себя прозвище Ясона вызывало теперь головную боль.

И почему-то только сейчас вспомнилось не раз и не два услышанное: с недавних пор первый Консул проводит время только со своим монгрелом, позабыв об остальных петах. Это казалось дикостью, в это не верилось, но Рики действительно больше не участвовал ни в одном пет-шоу.

И если раньше Аргос пояснял это тем, что не нашлось бы желающих спарить свою породистую самку с монгрелом, то теперь все больше в этом сомневался. Кто посмел бы отказать Минку, пожелай он предложить Рики для спаривания? Никто. А значит, дело было вовсе не в этом, а в том, что Ясон… не хотел делить своего пета с кем-либо.

Когда-то очень давно это называлось… ревностью, обратной стороной любви, чувства, которое просто не должен был испытывать блонди, особенно по отношению к пету. По сути, это точно такое же преступление, как и… то, что преследует по ночам его самого, и если Юпитер станет об этом известно…

Оживший коммуникатор заставил Аргоса вздрогнуть, а когда блонди увидел, кто именно его вызывает, ощутил, как всё внутри похолодело. Она не могла узнать так быстро. Если только Ясон… Но какие у Первого Консула доказательства того, что его помощник совершил недозволенное? Никаких. Слова можно истолковать как угодно, это всего лишь слова, а потому не стоит впадать в панику заранее и записывать себя на нейрокоррекцию, сначала — встреча, на которую его только что пригласила Юпитер.

Стоя перед Юпитер, сидеть в ее присутствии Аргос не осмеливался никогда, было так непросто сохранить самообладание и отвечать на вопросы, ожидаемо касающиеся Первого Консула и его отношений с петом. Юпитер была обеспокоена, и даже синтезированный голос утратил обычную бесстрастность, или Аргосу только так казалось? Размышлять над этим блонди было некогда, сейчас он шел по тонкой проволоке, протянутой над пропастью, дна в которой нет. Каждый шаг мог стать роковым, каждый ответ — его последним словом.

Боясь выдать собственные запретные желания, Аргос пространно рассказывал Юпитер о Ясоне и Рики. Рассуждал, делал выводы и прогнозы и сокрушался о том, что в последнее время Первый Консул стал несколько рассеянным, возможно, именно в монгреле кроется причина?

Аргос сожалел, что подобное произошло с Ясоном, сожалел, прямо и честно глядя на Юпитер и думая о том, что еще вчера не сказал бы ничего подобного. Даже сегодня утром не сказал бы, но сейчас все изменилось. Ясон никогда не ответит на его «слабость» своей, так какой смысл прикрывать его? Особенно учитывая, кто занял сердце Первого Консула.

— Достаточно, — прозвучало негромко и, как показалось Аргосу, печально, — вариант замены Первого Консула учитывался изначально, для этого и был создан Старший Помощник.

Услышав это, Аргос замер, не сумев скрыть изумления. Оказывается, Юпитер уже все знала?.. Но как? Откуда? Кто успел сообщить ей о Минке? Или… для нее действительно нет секретов?

— Незаменимых не существует, Аргос, — продолжила Юпитер, наклоняясь к блонди и глядя в глаза, — помни об этом. Всегда.

— Я…

— Сейчас ты ближе, чем когда-либо, к тому, ради чего был создан. Не оступись.

Ему показалось, или в голосе была просьба?.. Об этом он думал, покидая Юпитер. Думал и не мог скрыть радости от услышанного, а еще захотелось сделать самому себе подарок, и Аргос завернул на петский аукцион, купил там юношу-блондина с голубыми глазами, который показался ему чем-то похожим на Ясона.

Отправляясь с новой игрушкой в спальню, Аргос буквально напоролся на темный, полный ярости и чего-то еще взгляд Хели. И уже на следующее утро блонди понял, что это было — ревность. Та самая, в которой он уличал Ясона и которую испытал сам, осознав, кого именно предпочел Первый Консул. Хели ревновал его к новому пету, потому что… любил?

Это проклятое запрещенное чувство теперь напоминало Аргосу болезнь, поражающую всех без разбора, а значит — нужно лечение. Немедленно. И начать стоит с Хели, который забыл о том, кто он такой, и позволил себе ревновать хозяина.