Внезапно он почувствовал, что хватка Дурика ослабла. Руке по-прежнему было больно, но она была свободной. Он повернул голову и увидел искривленное от бешенства лицо Финсбери. Сначала Питер не понял, что случилось. Дурик начал выпрямляться, и Питер ощутил себя свободным. Он встал на колени, и потом поднялся. Только теперь он увидел Напору.

Поляк не использовал какого-то хитроумного приема, а просто держал Дурика за руку и медленно, сантиметр за сантиметром, заводил ее за спину, пока тот не вскрикнул от боли. Тогда Напора пихнул его так, что Дурик полетел лицом вниз в другой конец помещения. Он тотчас поднялся, разгоряченный, с бешенством в глазах.

— Мистер Финсбери, вам не удастся выбросить за борт нас обоих, — Напора говорил медленно, спокойно. — За то, что вы натворили, вы ответите в свое время. А сейчас прошу немедленно удалиться в свою каюту.

— Ладно, пойду. Только дайте мне дорогу... Уберите руки... Не прикасайтесь ко мне...Подвиньтесь...

Дурик кричал истерично, пискливо. Он схватил красную коробочку и выбежал на палубу. Напора и Коллингс отправились за ним. Дурик бежал по рабочей палубе, в правой руке он держал красную коробочку. Обернувшись, он крикнул в их сторону:

— Не прикасайтесь ко мне!

На бегу он размахнулся и бросил коробочку за борт. В тот же момент он поскользнулся на мокрой палубе и упал на релинг. Старая проржавевшая цепочка не выдержала. одно звено лопнуло. Гигант потерял равновесие и вылетел за борт головой вниз. Он упал прямо в набегавшую волну, которая ударила его о стальной борт «Звезды».

— Финита, — произнес Коллингс.

— Похоже, что так, — ответил Напора и побежал на мостик.

Спустя несколько мгновений на обоих судах прозвучал сигнал тревоги «Человек за бортом». Спустили две шлюпки, одну со «Звезды», другую с «Триглава». Спасательной операцией руководил Напора. После часа поисков разъяренный поляк влетел в каюту Коллингса:

— Ты снова повел себя как дурень. Зачем ты полез за ним без поддержки? Ты вчера уверял меня, что тебе уже ничего не грозит. Скажи, ну как можно относиться к тебе серьезно?

— Признаю, я совершил глупость, не предвидел таких последствий.

— Вот именно, и все твои труды пошли насмарку. Убийца сам совершил над собой суд. Его уже не отдать в руки закона.

— Ошибаешься. Дурик, похоже, перевозил наркотики, но он никого не убивал. Убийца продолжает оставаться на борту «Звезды морей».

— Ты издеваешься надо мной?

— Я бы не посмел. Мы с тобой договорились, что сегодня после полудня я укажу преступника и докажу его вину. Будь уверен, я сдержу свое слово.

— Черт бы тебя побрал.

— Надеюсь, что на самом деле ты не желаешь мне такой участи. Ты спас мою жизнь уже дважды.

— Знаешь, есть польская пословица, которая звучит примерно так: бог любит троицу. 

В два часа дня Коллингс связался с домашним номером Фрэнка. Молодой журналист был очень возбужден. Несколькими фразами он ответил на вопросы, которые Напора передал радиотелеграммой.

— Это то, что тебе надо? — В его голосе звучала неуверенность.

— Да, я ожидал именно такого ответа.

— Ты начинаешь смахивать на гения.

— Мне далеко до этого. Я наделал много глупостей, и убийца чуть не взял верх надо мной.

— Я знаю кое-что от радиооператора «Триглава», но ты должен мне описать все по порядку. Мы сделали специальный выпуск, в Нью-Йорке ты теперь популярен, читатели с нетерпением ждут продолжения твоих приключений и окончания расследования. Наш тираж вырос на полмиллиона. И вроде несколько букмекеров принимают ставки на отгадывание имени убийцы. Больше всего ставок на Дурика.

— Те, кто поставили на него, проиграли. Дурик мертв, и я заявляю с полной уверенностью, что он никого не убивал, по крайней мере, на борту этого лайнера.

— Рассказывай все по порядку. Мы зарезервировали типографию, и целый штат людей ожидает этот материал. Мы сможем в течение нескольких часов опубликовать дополнительный выпуск.

Питер начал свой отчет с момента входа в законвертованную часть судна. Он старался говорить как можно короче, но Фрэнк засыпал его множеством вопросов. Их разговор продолжался три четверти часа.

— Итак, через несколько часов финал, — обрадовался Фрэнк. — Как здорово, что те ловушки сыграли свою роль. Меня не подвел репортерский нюх, я в самом начале упомянул крысолова в названии статьи. Очень жаль, что я не могу лично принять участие в последнем акте драмы. Слушай, а на судне можно найти какой-нибудь магнитофон?

— У Пола был «Грюндиг».

— Отлично, ты должен записать свое выступление и реакцию присутствующих. Попроси Напору, чтобы он занялся работой магнитофона. Мне это необходимо.

— Фрэнк, сжалься надо мной. Я на самом деле устал и взвинчен от всего этого дела, и не имею ни малейшей охоты выступать актером в финальной сцене, которая меня совсем не радует.

— Питер, мы вместе начали эту игру. Я тоже рисковал — не так, как ты, головой, но в случае неудачи я оказался бы на улице. Не ломайся, прошу тебя.

— Хорошо, уговорил.

— Когда свяжемся в следующий раз?

— Как все закончится, я выйду на связь и включу запись. На разговор со мной не рассчитывай, я собрался упиться вдрободан. Все, заканчиваю разговор. Мне нужно сосредоточиться, Фрэнк.

— Держись. Я буду встречать тебя на причале в Лиссабоне.

Коллингс на час заперся в своей каюте, затем отыскал Напору.

— Кшиштоф, у меня к тебе просьба. Пошли кого-нибудь из вахтенных официально объявить всем подозреваемым, чтобы те собрались в шесть часов в кают-компании. Это должно быть твое распоряжение, без указания цели собрания. Убийца мог бы уклониться от прихода, а не хотелось бы приводить его силой. Также необходимо присутствие доктора Деи и кока.

— Хорошо, Питер, я это сделаю, но ты понимаешь, что этим ты втягиваешь меня в это дело, что, выдавая такое распоряжение, я рискую своим авторитетом?

— Будь уверен — я тебя не подведу. Редакция «Ивнинг Телеграф» тоже имеет к тебе просьбу. Я принесу тебе магнитофон, а ты включишь его в нужный момент и проследишь за его работой.

— Добро, но помни: если выставишь меня на посмешище, то я перестану с тобой здороваться.

— Не нервничай, это меня ждет тяжелое испытание.

К шести часам кают-компания начала заполняться. Харроу занял свое обычное место за столом. Затем к нему присоединился Смит. Райт сошел сверху, сопровождая Джейн. Селим стоял, облокотившись об окошко в буфетную. Напора, доктор Дея и Том в белом фартуке вошли одновременно. Коллингс приготовил магнитофон заранее и вышел на открытую палубу. Кают-компания была ярко осветлена, шторы на окнах не были задернуты, и он видел, что происходит внутри. Вскоре он вернулся внутрь и обменялся взглядом с Напорой. В первый раз он увидел поляка нервничающим. Напора встал.

— Мы все помним, что здесь, в этой самой кают-компании в ночь с двадцать шестого на двадцать седьмое октября, я задал присутствующим вопрос: «Кто убил Пола Риза?». В то время ответа я не получил. Сейчас я собрал вас по просьбе Питера Коллингса, который уверил меня, что сегодня укажет убийцу и докажет его вину. Послушаем, что он нам расскажет.

Собравшиеся воздержались от каких бы то ни было комментариев. Не отозвался даже скептик Харроу. Было видно, что все утомлены от нервного напряжения в этом ужасном рейсе. Все взгляды были устремлены на Коллингса, который стоял, прислонившись к двери, ведущую на открытую палубу. Он начал говорить — сначала неуверенно, хаотично, но потом освоился со своей ролью и стал говорить со все большей уверенностью.

— В этом рейсе произошло два убийства. Первой жертвой был Герхард фон Модров, другой Пол Риз, я должен был стать третьей. От самого начала я подозревал, что только первая жертва была запланированной. Вторая и неудавшаяся третья стали следствием ошибки преступника, и он действовал в самообороне, чтобы избежать ответственности за свое преступление. Одним словом, Пол погиб, потому что много знал, а я должен был погибнуть, потому что напал на след. Начиная расследование, я старался докопаться до того, кто и зачем убил Модрова. У меня не было ни малейшего сомнения, что его отравили. Сначала я не заинтересовался способом, которым он был отравлен — мне казалось, что это не имеет значения.