— У него было плохо с сердцем?

— Очень.

— Тогда зачем он взялся нести все золото?

На ее лице появилось самое невинное выражение, какое он когда-либо видел.

— Золото? Какое золото?

— То, которое вы здесь добыли. Ведь вы тут, скорее всего, этим и занимались. Должно быть, там, наверху, где долина сужается, где ручей пробивается сквозь скалы.

— Ты с ума сошел. Мы приехали сюда отдохнуть, вот и все.

— По моим последним сведениям, — сказал Гарри Вествуд, — унция золота стоит очень прилично в межпланетной валюте, потому что с тех пор, как драгоценные камни были, в отличие от золота, во множестве найдены во внеземных мирах, и потеряли свою былую стоимость, золото является единственным, что могло заставить вашего отца вернуться сюда. Он же был членом Группы по Обследованию Планеты, не так ли?

Кэтлин ничего не сказала. Она просто сидела, уставившись на него. Он тоже молчал. И думал об Ужасном Турке. Согласно легенде, Ужасный Турок заработал уйму денег, будучи борцом в Америке. Обратил все деньги в золото и зашил его в пояс, отправившись домой. На море он попал в шторм, но вместо того чтобы снять пояс с золотом, Ужасный Турок пошел вместе с ним на дно.

После долгого молчания Гарри Вествуд снова заговорил.

— Ты перетащила все золото сюда или спрятала его на перевале?

Она вновь обрела прежнее самообладание, вскочила с кресла, уперлась руками в бока и начала приплясывать перед Вествудом, напевая:

— Так я и сказала! Так я и сказала!

— Ты же не будешь отрицать, — обратился к ней Гарри Вествуд, — что когда я заберу тебя отсюда с собой на Землю, то для тебя будет довольно трудно забрать его с собой.

Она прекратила приплясывать и уставилась на него с недоверием.

— Никуда ты меня с собой не возьмешь!

— Как хочешь.

— Тебе бы только наложить свои лапы на золото, вот и все!

— Если бы этот твой великан был всамделишным, и я покончил бы с ним, я получил бы свое обычное вознаграждение. Но вместо этого выясняется, что я прилетел на Божье Благословение почти что задаром. Так что, поскольку именно ты виной тому, что я здесь оказался, я считаю, что ты должна мне пятьдесят тысяч стелларов.

— И ты считаешь, что я отдам тебе такую сумму золотом?

— Увы, я так не считаю. С учетом того, что я немножко англичанин, а ты — почти что из ИРА[7], я чувствую, что все, что от тебя мне перепадет только масса хлопот.

— Никакой ИРА больше нет!

— Ее следовало бы оставить — для таких, как ты. — Он положил ружье на колени. — Лучше давай заводи Фифайфофама и пускай его снова в дело. — Он показал на обзорный экран. — Тут целая куча народу рвется с ним повидаться.

Она посмотрела туда же, куда он. Он насчитал пятнадцать бимба, затем увидел, что выше по склону их были сотни. Кэтлин завела куклу, но еще не ставила ее на стол.

— Я буду ждать до тех пор, пока не увижу белки их глаз, — сказала она.

— Ты увидишь очень много белков. Вся долина со вчерашнего дня бурлила перед этим походом.

— Это еще веселее. Фифайфофам здорово повеселится, отгоняя их.

От ее хладнокровия ему стало не по себе. Они действительно находились в полной безопасности. После того как он поднялся в корабль, она закрыла внешний люк, поэтому даже если бимба разгадают сущность «великана» и пойдут в атаку на «замок», они ни за что не смогут забраться в корабль. Но, черт возьми! Девчонки, особенно в ее возрасте, просто обязаны трусить при малейшем намеке на опасность!

— В прошлый раз, когда они испугались и бросились наверх по холму, они прямо превратились в черную патоку, — сказала она, раздражая его все сильнее. — Как в книжке, которую я читала — там тигр так носился вокруг дерева, что растекся маслом.

— Это единственная книга, которую ты прочла?

Подбоченясь, она сказала:

— Это как раз ты доставляешь мне массу хлопот!

— Лучше поставь Фифайфофама на стол, пока ты его не уронила. И может, все-таки начнешь проекцию? Там уже около тысячи бимба.

Она поставила куклу на стол и повернула лицом к склону, но не запустила ее и не включила ни камеры, ни проектор. Она явно хотела показать, что в таких вопросах она сама принимает решения.

Тысячи бимба там, пожалуй, не было, но их было немногим меньше. Приближаясь к замку, они потрясали над головой копьями и вопили. По крайней мере, Гарри сделал такой вывод, потому что их рты были раскрыты; внутрь корабля никакой шум проникнуть не мог. Кэтлин выжидала до того момента, пока их «авангард» не проделал половину пути до «замка», и только тогда запустила Фифайфофама и включила камеры и проектор.

— Фас, Фифи! — крикнула она, и кукла сделала свой первый шажок по столу; шаг великана в долине был гигантским.

— Бросайте же в него свои дурацкие копья, вы, тупицы! — кричала Кэтлин. — Ну давайте же, бросайте свои идиотские копья!

Но ни одно копье так и не было брошено в Фифайфофама, вместо этого большинство из них попадало на землю.

Фифайфофам сделал еще один шажок — и, соответственно, гигантский шаг. Белая краска на лицах бимба, нанесенная, чтобы наводить ужас на великана, вместо этого выражала ужас самих бимба. Большинство из них никогда не видели «великана» раньше, и они, наверное, в душе еще сомневались в существовании такого чудовища; теперь их сомнения были развеяны, и ни о чем другом они не смогут уже сегодня вечером говорить у своих костров.

В сознании Гарри Вествуда мелькнула какая-то мысль, но пропала, прежде чем он успел ее уловить.

Кэтлин включила запись голоса своего отца и почти сразу же выключила ее, и, хотя Гарри ничего не слышал, он понял, что из всех громкоговорителей на всю долину разнеслось громовое «Фи-фай-фо-фам!».

— Патока, смотри — патока! — кричала Кэтлин, глядя на то, как бимба всей толпой удирали вверх по склону. — Спорим, ты никогда раньше не видел, чтобы патока взбегала на холм, а, Гарри?

— Ты просто маленькая злобная дрянь, — ответил Гарри.

Она оставила экран настроенным на убегающих бимба, пока последний из них не исчез за гребнем холма, и только тогда выключила камеры и проектор, подняла со стола куклу и дала пружине раскрутиться. Когда она наконец положила игрушку, Гарри Вествуд взял ее в руки, чтобы рассмотреть получше. Его волосы, напоминавшие прежде стерню, оказались желтым пухом, не более того. Его глаза, выглядевшие, как бильярдные шары, на поверку оказались двумя крошечными бусинами. Лицо же, несмотря на свои миниатюрные размеры, выглядело не менее отталкивающе, чем раньше. Кукла была сделана из пластмассы и чем-то набита, может быть, ватой. Руки и ноги гнулись.

Он опустил куклу на стол.

— Почему отец привез сюда только тебя? — обратился он к Кэтлин. — Почему он не взял с собой твою мать?

— Он хотел, чтобы она поехала с нами, но она задрала нос и заявила, что если он собирается вложить все свои сбережения в космический корабль и рвануться обратно на Божье Благословение из-за какой-то нелепой бессмысленной авантюры, то ей придется порвать с ним прямо на месте. Ну, она так и сделала. А всем, что мой отец смог себе позволить, даже после того, как он продал все, что у нас было, в том числе и дом, оказалась вот эта старая развалина, которую в военном флоте хотели сдать на слом. Отец сказал, что это все же лучше, чем ничего. Мать добилась решения суда, чтобы я досталась ей — братьев и сестер у меня не было, может быть, поэтому она так добивалась этого, — и отец сказал, что выбор за мной — лететь с ним на Божье Благословение или оставаться с ней. Я полетела с ним, потому что в этом случае мне не надо будет ходить в школу; а когда я вернусь, я буду уже такой богатой, что никто не сможет заставить меня туда ходить. Наверное, когда обнаружилось, что я пропала, у матери случился припадок.

— Итак, — сказал Гарри, — сейчас твоя главная проблема — как переправить золото отсюда обратно на Землю так, чтобы «Новые Нидерланды» не пронюхали, что ты нашла его на их земле.