Краем глаза я следила за своим нежданным спутником, отметив, что он получил ключ раньше меня. Макса обслуживала куда более расторопная администратор, но, я уверена, он специально задержался у ресепшн. Я, было, двинулась в сторону лифта, но тут же резко обернулась. Да нет, не может быть. Он что, смеется надо мной? Крылов смотрел на меня, ухмыляясь, сложив руки на груди. Тихо посмеиваясь, он прошел мимо. Не показалось. Я поспешила обогнать его, едва не задела плечом, спеша скрыться в номере, но моя попытка не увенчалась успехом. Макс в последний момент вошел в лифт.

– Снова бежишь от меня, Вера?

– Да пошел ты, – процедила сквозь зубы я.

– Я не боюсь перемен в твоем настроении. Ты забываешь, что мы проходили это десять лет назад, – он резко развернулся в мою сторону, поймав в капкан своих рук. Я вжималась в стенку лифта лишь бы оказаться подальше от запаха Максима. – Я зайду за тобой вечером, – закончил он у самого уха низким голосом.

Я не ответила, желая этой встречи, и нет. С Крыловым все всегда было не по-моему, и это обескураживало. Воздух между нами был наэлектризован от желания и невысказанных слов. Если быть до конца честной, с той секунды, как я увидела Макса в самолете, во мне поселилось желание, сконцентрировавшееся внизу живота, и от того, что я приказывала себе отрицать это влечение, становилось только хуже. Я превратилась в оголенный нерв. А стоило моему нежданному попутчику заговорить, сдерживать себя стало почти невозможно. Его мягкий тембр сводил с ума. Мое тело чутко реагировало на его дыхание, а девушка из Зазеркалья желала поддаться вспыхнувшей страсти сию секунду. Оказавшись в номере, я шумно выдохнула. И только мне показалось, что я в безопасности, как в дверь раздался стук. Мне так хотелось остаться одной, что я чуть не взвыла в голос.

– Мне ничего не надо! – крикнула я. Но стук повторился.

Я резко открыла дверь. На пороге стоял Макс. Я попыталась захлопнуть дверь перед его лицом, но он вставил ногу, не давая ей закрыться.

– Нам надо поговорить, – его тон не терпел возражений.

– Ошибаешься. Нам не о чем говорить, – огрызнулась я, презренно окинув взглядом своего гостя.

Я прошла в соседнюю комнату, Максим – следом. Помещение было оборудовано под кабинет с большим письменным столом и уютным диванами напротив. Судя по всему, компания арендовала для нашей поездки лучшие номера. Еще бы. Рядом со мной один из наследников империи.

– Вера…

– Не называй меня так. Это больше не мое имя.

– Да, – выдохнул Макс, – я помню. Та девушка умерла десять лет назад, – передразнил он меня.

Я сложила руки на груди и развернулась к окну.

– Выслушай меня.

– Зачем это мне?

– Ты во всем стараешься найти выгоду для себя? Если ты любые отношения воспринимаешь, как бизнес, что мешает тебе проявить гибкость, в отсутствии которой ты всегда обвиняла меня?

Я криво ухмыльнулась. Макс был прав. Залог успеха любого предприятия заключается, в том числе, и в гибкости.

– Ты десять лет лелеяла свою обиду, а что, если я занимался тем же?

– Макс, я не обижена. Мне все равно. Все. Равно, – я улыбнулась. Пока мне успешно удавалось скрывать свое волнение стальными нотками, что начинало бесить собеседника. Но не мне же одной испытывать злость, милый.

– Как с тобой сложно!

Крылов без предупреждения притянул меня к себе и впился в губы требовательным поцелуем. Сначала я сопротивлялась, но затем что-то изменилось, и я подалась вперед всем телом. Сильные руки подхватили меня, посадив на стол, и вот я уже стараюсь скорее расстегнуть рубашку Макса.

– Я ненавижу тебя, – мой шепот звучал словно эхо, пока руки человека, которого я потеряла много лет назад, скользили по моему позвоночнику.

– Я так скучал по тебе…

Я никак не могла насладиться своими ощущениями. Незаметно мы оказались в спальне. Тонкие пальцы неспешно ласкали мое тело, превращая ожидание ощущения их тепла в невыносимую муку. Макс поднял мои руки над головой, лишив возможности двигаться, я в ответ обхватила его бедра ногами. Я хотела его так сильно, как никогда и никого в своей жизни. Казалось, только так я смогу до конца поверить, что он, и правда, жив. Конечно же, я лгала. Мне не было все равно. Максим Крылов был моей вселенной, и это навсегда останется неизменным. Его резкие толчки вдыхали в меня полноту этой жизни наподобие разрядов дефибриллятора, и я даже не старалась сдержать крик, впервые за долгое время, чувствуя себя по-настоящему живой.

***

– Выслушай меня.

Я вздохнула:

– Похоже, нам не удастся избежать этого разговора, да?

Я устроилась у Максима на груди, ощущая себя умиротворенной. Боже, до чего странно позволить себе чувствовать весь этот спектр эмоций.

– Не думаю, – он поцеловал меня в макушку. – Как ты жила все это время?

– Когда мне сказали, что ты мертв, я думала, что умру следом. Сбылся мой самый страшный кошмар. А в довершении всего, твоя мать прогнала меня от ворот вашего дома, не разрешив даже попрощаться. Теперь-то я знаю, что никаких похорон не было, но тогда… Не знаю, почему она так поступила с нами, да и тебе не советую искать объяснение. Я вернулась в наш дом, где все напоминало о тебе, чтобы провести недели в истерике, пытаясь осознать глубину своей потери. А затем продала ту квартиру и уехала в Нью-Йорк, где жила последние десять лет. Но, видимо, суровая дама Судьба решила дать мне очередное испытание тобой.

– Вера…

Теперь это имя обрело смысл, и слышать его было приятно. По телу забегали мурашки.

– Ты многого не знаешь. Первые три месяца после аварии, я был травой. Когда меня вывели из искусственной комы, я буквально учился заново говорить. И вот, наконец, окончательно придя в себя, я услышал неутешительный приговор. Несмотря на все внешние травмы, которые так испугали парамедиков на скорой, и долгий путь, который мне уже пришлось пройти, основная опасность крылась в переломе позвоночника. Позвонки сместились таким образом, что было не ясно, смогу ли я когда-нибудь встать на ноги. Когда физиотерапия не помогла, мать увезла меня в госпиталь какого-то медицинского светилы в Германию, где я провел около года. Мне сделали еще три операции. И я пошел на это, потому что не желал сдаваться. Все это время мной двигала только мысль, что я смогу тебя снова обнять. Предупреждая твой вопрос: мама отобрала у меня телефон, мотивируя это тем, что волны, излучаемые им, не способствуют выздоровлению. Она ничего не рассказывала о тебе, сколько я не пытался вытянуть из нее хотя бы какую-то информацию. Поэтому мне оставалось только, вопреки ее уговорам, сделать все, чтобы найти мою Веру самостоятельно. Да, червячок сомнения, конечно, грыз меня изнутри, но я не верил в твою ложь ни на йоту. Я слишком хорошо тебя знал, хотя, надо признать, ты была убедительна. Но представь мое удивление, когда в твоей старой квартире я не нашел никого, кроме плохо говорящих по-русски рабочих. С огромным трудом мне удалось подловить новых хозяев, но они ничего не знали о девушке, спешно продавшей им квартиру. Я не отчаивался, веря, что рано или поздно все равно тебя найду. Но как? Ты вела такой замкнутый образ жизни, что мне оставалось надеяться только на чудо. Спустя три года, когда я уже не знал, в какую дверь стучаться и, было, потерял надежду, эта прекрасная женщина, зовущаяся моей матерью, участливо подсунула мне журнал, где среди фотографий гостей какой-то нашумевшей выставки в Нью-Йорке я вдруг увидел тебя. С супругом. И только тогда я, наконец, признал, что ты вышла замуж. Что твоя ложь – вовсе не ложь. Я проклинал тебя, не в силах забыть, ведь ты превратила мою жизнь в ад. И я, наконец, опустил руки, признавая, что ты давно забыла обо мне. Все было напрасно. Постепенно, я свыкся с этой мыслью, в моей жизни даже начали появляться какие-то проходящие женщины. Но стоило мне увидеть реакцию любимой на брата Алексея Полянского, я простил тебе все.

– Макс…

– Тише, я знаю, что говорю. Я люблю тебя… Вера, Ангелина, не важно. Я люблю тебя.