В тот же день румынский посланник в Лондоне Виргил Тиля сообщил Майскому, что неделю назад правительство Германии в связи с переговорами о предоставлении концессии на разведку нефти, предъявило правительству Румынии ультиматум. Берлин заявил, что если Румыния прекратит развитие своей индустрии и через определенный срок закроет часть промышленных предприятий, и, если, сверх того, Румыния согласится весь свой экспорт направлять в Германию, то Германия, в свою очередь, гарантирует неприкосновенность границ Румынии и ее суверенитет. Правительство Румынии ультиматум отвергло. Однако 16 марта вновь был предъявлен тот же ультиматум, и в еще более угрожающей форме. В связи с этим Румыния направила через своего посланника указание немедленно информировать Уайтхолл о создавшемся положении и выяснить, на какую поддержку с его стороны Румыния может рассчитывать. Тиля видел сегодня Галифакса и его заместителей Александра Кадогана и Ванситтарта. Галифакс обещал доложить вопрос правительству и дать ответ через 2–3 дня. Тиля рассказал, что Галифакс и Кадоган настойчиво спрашивали его, окажет ли СССР помощь Румынии в случае германского нападения. Тиля, конечно, не мог сказать ничего определенного, и пытался выяснить этот вопрос у Майского, но полпред был очень осторожен и никаких авансов ему не давал¹⁰⁴.

18 марта Галифакс пригласил Майского для того, чтобы обсудить демарш румынского посланника по поводу германского ультиматума Румынии, а также то, что Тиля по поручению своего правительства поставил перед правительством Англии вопрос об английской помощи Румынии в случае агрессии со стороны Германии. На вопрос Галифакса, в какой мере Румыния может рассчитывать на помощь своих соседей, Тиля ответил, что Румыния уверена в помощи со стороны Польши и Балканской Антанты¹⁰⁵. На вопрос о том, насколько Румыния может рассчитывать на помощь Советского Союза, Тиля определенно ответить не смог.

Галифакс сказал Майскому, что и Англию интересует, может ли Румыния рассчитывать на советскую помощь в случае германской агрессии – в какой форме, и в каких размерах, т. е. только ли на поставку оружия и амуниции или же СССР готов оказать более активную военную поддержку. Галифакс спросил, что лично думает полпред о возможности такой помощи. Майский ничего не думал, за него думал Сталин, на чью речь на XVIII съезде полпред снова, как и в разговоре с Ванситтартом, сослался. Галифакс сказал, что в Берлине практически решен вопрос об атаке на Румынию, хотя для этого необходимо, как минимум, получить от Венгрии согласие на пропуск немецких войск через ее территорию. Майский ответил, что, несмотря на германский ультиматум Румынии, он не уверен, что Гитлер действительно намерен наступать на Восток. Этот ультиматум может быть направлен на захват всех сырьевых ресурсов Румынии, чтобы поставить их на службу Германии, в особенности нефти, которой Германии остро не хватает, как раз для того, чтобы развернуть главное наступление на Запад¹⁰⁶.

Встречи, состоявшиеся в течение двух дней, показывают, что резкая смена обстановки в мире привела к осознанию в Англии, пусть не всеми, и пусть не в полной мере, опасности, которую представляет Гитлер для всего мира. Осознание привело к тому, что Кремль стали звать к диалогу, признав, тем самым, что без Советского Союза мир в Европе сохранить не удастся. Сталину говорили, что для сохранения мира в Европе недостаточно добрых отношений только между соседними странами, что нужно обеспечить лояльность скандинавских стран, владеющих балтийскими и североморскими коммуникациями, по которым в случае войны пойдет снабжение Германии. Сталин поступил с точностью до наоборот: с Англией, Францией, Польшей, Румынией, Венгрией, Турцией, Швецией отношения не улучшил, а с Финляндией испортил, т. е. было сделано все для того, чтобы широкая антигитлеровская коалиция не сложилась еще в 1939 году.

18 марта Литвинов в секретной записке докладывал Сталину и главе СНК Вячеславу Михайловичу Молотову, что сегодня с утра Сидс добивался срочной встречи, но сообщил лишь то, что было известно уже из шифровки Майского: Германия потребовала от Румынии монополии на весь ее экспорт, а также некоторых мер, касающихся внутренней торговли. В случае удовлетворения этого требования Германия готова гарантировать границы Румынии. Бухарест отказался удовлетворить это требование. Тиля спросил Галифакса о позиции Англии в случае нападения Германии на Румынию. Галифакс поручил Сидсу спросить Литвинова, готов ли СССР помогать Румынии. Нарком ответил, что доложит в Кремль, где может быть, также захотят предварительно знать позицию других правительств, и в частности, Англии. Между тем Сидс никаких указаний на эту позицию не делал. Нарком спросил, означает ли его запрос, что Англия готова-де помочь Румынии при условии, что другие государства также будут помогать. Посол возразил, что Лондон запрашивает Кремль не из праздного любопытства. Нарком сказал, что не отрицает заинтересованности Англии в ответе Москвы, но все же к СССР Румыния не обращалась, и советская помощь ее, вроде бы не интересует, может быть, даже не желает ее, а запрашивает Кремль об этом Англия. Сидс заметил, что географически Румыния ближе к СССР. Нарком ответил, что географию знают и румыны, а все же они обратились к Англии, и спросил Сидса, чем он это объясняет? Сидс лишь сказал, что полученная им телеграмма адресована также в Париж, из чего он делает вывод, что запрашиваются только Москва и Париж, и он хотел бы получить ответ сегодня же к вечеру. Литвинов просил у Сталина и Молотова срочных указаний, ибо отсутствие ответа тоже будет истолковано как ответ¹⁰⁷.

Решение по этой записке в Кремле было принято очень быстро: поздно вечером Литвинов вызвал Сидса и сообщил ему, что Правительство СССР предлагает немедленно созвать совещание с участием СССР, Франции, Англии, Польши и Румынии. Нарком объяснил, что из вопросов одного правительства другому о позиции каждого ничего не выйдет, а поэтому необходима общая консультация. Место конференции не имеет значения, но лучше всего было бы собраться в Бухаресте, что сразу укрепило бы положение Румынии. Сидс сообщил, что только что получил копию телеграммы, присланной в Лондон английским послом в Бухаресте, который просит приостановить акцию. Сидс сказал, что он не понимает, что это значит, и думает, не напутал ли румынский посланник в Англии¹⁰⁸.

Пока советское руководство не особенно заботит безопасность трех прибалтийских государств – Латвии, Литвы и Эстонии, а также Финляндии, поэтому их к участию в конференции не приглашают. Вскоре, однако, эта позиция кардинально изменится. Кроме того, нарком в ряду государств, которые, по его мнению, должны были принять участие в конференции, забыл упомянуть Турцию, о чем 19 марта телеграммой известил полпредов в Лондоне и Париже¹⁰⁹. В телеграмме, направленной на следующий день в Лондон, Литвинов писал Майскому, что, по его мнению, Турция может пойти на подписания декларации скорее, чем Польша¹¹⁰.

17 марта Даладье предложил совету министров представить на рассмотрение палаты депутатов ряд законопроектов о предоставлении правительству чрезвычайных полномочий, в частности в вопросе об отмене 40-часовой рабочей недели на предприятиях национальной обороны, реквизиции предприятий, а также в вопросах, предусматриваемых законом об организации производства во время войны¹¹¹.