- Хорошо. Кого-нибудь для тебя найду.

- Нет, Рита. Я уже нашел.

Девушка глянула, не совсем понимая, в связи с чем Шильке быстро пояснил:

- Этот офицер обязан быть женщиной.

На мгновение изумление Риты возросло, а потом она покачала головой, строя мину типа: "И чего эти мужчины не выдумают, чтобы соблазнить женщину".

- Тот самый уголовник, которого, благодаря тебе, мы вытащили из тюрьмы, помимо бриллиантов на дорожку, предоставил нам кучу крайне любопытной информации.

- Звучит многообещающе.

- Я должен сыграть офицера, который крутится в подозрительных кругах, ведет подозрительные делишки, который способен устроить – кому следует – стопроцентную эвакуацию на Запад. Ну, такого… у которого имеются ходы, и который разбрасывается деньгами налево и направо.

- А деньги, чтобы разбрасывать, у тебя есть?

Ведомый иррациональным инстинктом, Шильке вытащил из кармана шинели четыре толстых пачки рейхсмарок, каждая из которых была связана резинкой.

- И такой вот офицер, - продолжал Шильке, на которого не подействовал ее взгляд, - обязан показываться в свете с женщиной, хмм, как бы это сказать, несколько распущенной…

- Распущенной? – словно эхо повторила Рита.

- Ну, это такая маскировка.

- Маскировка? Что ты имеешь в виду?

- Мы все оформим официально. Титц обратится к твоему начальнику с письмом и информацией о специальной операции. Им придется тебя делегировать. Вопрос только лишь в том: выразишь ли ты согласие. Эта штука опасна.

Как раз этим ее мечты исполнялись. Дитер бил именно туда, куда девушка мечтала, чтобы ее ударили.

- Ах ты искуситель, - прошептала она, прекрасно понимая, что он знает ответ.

- И все же… - вынул Дитер из кармана небольшой пакетик, - операция связана с серьезными отречениями. К примеру, тебе придется надеть вот это, - и он подал ей сверток.

Заинтригованная девушка быстро развернула бумагу.

- Боже! Ведь это же настоящий нейлон?!

- Ну да. Американский.

- Настоящие нейлоновые чулки? Для меня?

- Для потребностей операции.

Рита сглотнула слюну.

- Я сделаю все, что захочешь, - произнесла она и как бы случайно глянуло на часы. – Боже, мне пора бежать.

Шильке пытался только лишь не рассмеяться. Он прекрасно знал, что сейчас произойдет. Рита прибежит на работу, закроется в туалете и станет примерять чулки.

Город уже привык к переменам. Подвижный и говорливый, как обычно, после мгновения перерыва или необходимости затаиться, он вновь становился таким же. Разве что толпы гражданских сменились толпами солдат. Тяжелые орудия по ночам перетаскивали на боевые позиции, в темноте гудели двигатели танков, транспортеров и грузовых машин. Ночь способствовала и транспортным самолетам. Рев их моторов над домами не позволял спать тем обитателям, которые избежали принудительной эвакуации. Учреждения заставляли сдавать мундиры, комбинезоны, зимнюю одежду, прежде всего – сапоги. Увеличивалась коллекция и крепостных арсеналов. Пара чешских легких пулеметов и французский станковый пулемет, которыми Шильке располагал для защиты моста, сейчас возросли до ранга полноценного вооружения. Конфисковали даже пистолеты и винтовки из каких-то отдаленных стран, а иногда и эпох. Оружейники широко распахивали глаза от изумления, видя все это сборище, но долго им удивляться не удавалось. У них было полно работы с переделкой советских ППШ для стрельбы другими патронами, чем 7.62 ТТ, что походило на чудо, либо же с обеспечением соответствующего количества трофейными оригинальными патронами. Поставки с Запада тоже оставляли желать лучшего, предоставляя взамен все недостатки последних месяцев военного производства. Например, польский пистолет VIS, когда-то считаемый "роллс-ройсом" среди короткоствольного оружия, и который сейчас производился в Австрии, был оголен от большинства существенных механизмов. Рычаг досыла патрона попросту убрали, закрывая отверстия, а покрытие замка несла следы совершенно хамской шлифовки. То же самое относилось и к чешскому оружию, некоторые экземпляры были настолько дефектными, что в игру мог входить только лишь саботаж. Помимо стандартного вооружения вермахта наилучшим образом срабатывало трофейное советское вооружение, так как производитель предусматривал, что оно будет использоваться в примитивных условиях обслуживания, причем, людьми, которые, часто, в этом совершенно не разбираются. В связи с этим, все имеющиеся в распоряжении экземпляры заедали крайне редко.

Но само вооружение находилось на втором плане. Что-то в атмосфере города менялось неотвратимо. По-настоящему Бреслау войны и не пробовало. Город даже не бомбардировали. Теперь же, видя поспешно возводимые наблюдательные вышки на крышах многих домов, население начинало понимать, что шутки кончились. Множащиеся и раздуваемые в прессе расстрелы, нарастающая недоброжелательность военных вызвали то, что невидимая граница была пересечена. Город начал сам в себе съеживаться, беспокойно поглядывать по сторонам, прикусывать губы. Город начал бояться. Причем: чудища наихудшего вида. Такого, которого еще не видно, которое только-только приближается, известного только лишь из мрачных сплетен и сообщений из третьих рук. Наихудшее из всех возможных чудищ пока что проецировалось тенью своих фантастических представлений, порождая силу, уничтожающую сердца и характеры.

Но ни Шильке, ни сопровождающую его Риту ситуация города особо не трогала. Их план был прост. Они хотели пережить этот ураган, а если это удастся, то еще и не остаться с пустыми руками. А поскольку реализация данного плана принимала все более реальные формы, у них и не было особенных причин для беспокойства. Обоих, скорее, возбуждала сама сложность реализации задания. Точно так же, как и Хайни за рулем автомобиля, хотя он и не был посвященным. Его судьбу формировали "высшие" силы, и парнишке просто повезло в том, что эти силы ему способствовали. Он уверенно вел автомобиль по дороге среди покрытых инеем деревьев, закрывающих виллы и современные дома для рабочих на Бишофсвальде. В соответствии с данными, полученными от вытащенного из тюрьмы вора, именно там, на одном из островков, находилась любимая пивная, частенько посещаемая серьезными тузами преступного мира. Понятное дело, Рита проверила это в архивах крипо. Но такой информации она там не обнаружила. "Пещеру всех преступлений и проступков" там считали обычной пивной среднего класса, посещаемая, в основном, летом, чтобы принимать здесь горожан, которые приплывали сюда на лодках из самого Залива Гондолы[37]. Расспрошенные в отношении подозрительных делишек, связанных с этим местом, офицеры уголовной полиции не могли сказать ничего конкретного. А это могло означать, что адресок подходящий.

Хайни на полной скорости проехал через Бартельнер Брюке, узкая поверхность которого никак этому не соответствовала. Рита схватилась за спинку кресла. Но через мгновение парень показал класс. Он припарковался на широком подъезде пивной, выскочил как на пружинах, обежал машину открыл двери со стороны Риты. Затем элегантным жестом снял плед с ее колен и помог выйти. Та поблагодарила его, коротко кивнув. Шильке дал парню несколько марок на горячее питье после чего дальше повел уже свою женщину сам.

Уже в гардеробе они произвели соответствующее впечатление. Когда они сдали верхнюю одежду, обслуга молниеносно "просветила" их как в рентгене. В особенности Рита в короткой юбке и нейлоновых чулках, которые наряду с высокими каблуками туфель замечательно подчеркивали ее резные ноги, производила огромное впечатление. У метрдотеля, который появился тут через мгновение, зрение тоже было превосходным.

- Приветствую вас, господа, - и поклон, чуть ли не придворный. – Столик на двоих. Прошу.

Он провел их к столику за покрытым плющом столбом. Немногочисленные посетители, судя по внешнему виду – уважаемые чиновники, не проводили их глазами, хотя Шильке и уловил парочку взглядов украдкой. Но, скорее всего, их целью были искушающие ножки Риты.