- Нет, нет. Я бы попросил что-нибудь более изысканное.

Продавец отвел взгляд от витрины. Молниеносно, одним-единственным взглядом он оценил безупречный мундир потенциального покупателя, американские очки, британские кожаные перчатки, изготовленные так, что касались легкой мглой на ладонях.

- Для вас обязательно что-нибудь подберем.

Он закрыл витрину и, хромая, направился к сейфу в стене.

- Вот, пожалуйста, - не спеша он выкладывал на стойку шикарные коробочки. – Это коллекция Уотермана. Еще довоенная. Я бы рекомендовал…

- Я бы хотел купить набор. Одна ручка для меня, другая – для женщины.

- Понимаю, понимаю. Обе авторучки одинаковые, одна поменьше – для дамы, - сразу же догадался тот.

Он вскрыл оду из коробочек побольше и поднял авторучку, воспользовавшись кусочком замши.

- "Голдстоун", модель 1936 года. Лимитированная и нумерованная серия. Этот экземпляр имеет номер сорок девять. Золото, платина, перламутровая инкрустация. На дамском экземпляре встроен маленький бриллиант. Набор весьма дорогой, но, заверяю вас, этих денег он стоит.

Владелец лавки взял лист бумаги, открыл чернильницу, осторожно макнул перо.

- Проверьте, пожалуйста, как пишет. Несмотря на весь шик, это солидное и полезное изделие, которое не подводит ни в каких обстоятельствах. Можете носить ее в кармане, подписывать приказы и быть уверенным в том, что на мундире не появится ни единого пятнышка. На бумаге не будет клякс даже при высокой температуре. Чернила не прольются ни при каких сотрясениях.

- Да, действительно. Пишет идеально.

- Знаете ли, герр капитан, по вполне понятным причинам я являюсь сторонником германских ручек, которые считаю очень практичными. Но американцы к своей совершенной технологии прибавили третье измерение. Это уже не авторучка, это – явление!

- Замечательно. Упакуйте, пожалуйста.

Продавец, казалось, был изумлен.

- Вы даже не спросили о цене.

- Действительно. Женщине попрошу упаковать как подарок.

- Да, конечно. – После этого был произведен глубокий поклон. – Я заправлю обе чернилами.

- Пожалуйста.

Вроде как ничего такого и не произошло, а пустоватый город способствовал больше. Никогда до этого Шильке так сильно не замечал, что даже мелочи способны моментально менять настроение. Его собственное сейчас было завоевательным, агрессивным, перед приближающейся встречей у него сложилось впечатление, будто бы он танк, способный разбить любую баррикаду. К сожалению, цветочниц, традиционно оккупировавших Блюхер Платц, с тех пор, как под ней выстроили громадный бункер, не было. Изысканный букет он попросил составить в небольшом цветочном магазинчике значительно дальше, на самой Швайднитцер Штрассе. Он не слушал жалоб пожилой женщины относительно теплиц, которые уже не поставляют столько цветов, как раньше. Конечно же, не поставляют. Их владельцы обогащались, постоянно поставляя товар на митинги и партийные праздники или же на похороны наиболее важных предводителей. Империя догорает, все так же овеянная запахом превосходно выращенных германских цветов, - в мыслях пошутил он. Упадок Рима не был увенчан столь же достойно. А вот интересно, а вот какой-нибудь хитрован из абвера на западном фронте заставлял доставить себе американские цветы? Конечно же нет, разве что замороженные, в банках. Впрочем, у американцев сейчас была масса голландских растений.

Договорились они под памятником Вильгельму, что в настоящее время было довольно смешным определением. Памятник демонтировали, чтобы его не украли варвары, возможно, чтобы его не уничтожили бомбы. Шильке прекрасно понимал, что простые люди могли и не знать ялтинских договоренностей. Но вот руководство? Для кого они сохранить нетронутый памятник? Они, как, считали, будто бы поляки поставят его на место и станут им любоваться? Хммм… У современного универмага Вертхайма Шильке очутился немного преждевременно. Мужчине всегда полагалось прийти чуточку раньше. Так что Шильке печально глядел на пустое место, оставшееся от демонтированного памятника. Место явно кого-то ожидало. А вот интересно, кто в будущем здесь будет гордо сидеть на коне? И по какому вопросу будет сидеть? Против кому он станет поднимать меч, кого им пугать? А вот договариваться встретиться под универмагом Вертхайма смысла не было, потому что, хотя название и зафиксировалось в головах жителей Бреслау, но официально на нем были огромные буквы AWAG – название фирмы, берущей на себя имущество евреев.

- Привет, задавака. – Как обычно, Рита застала его врасплох, зайдя сзади. - О, это для меня?

Шильке подал ему букет цветов.

- Милый. И как ты добыл такое чудо?

Неужели ей не известно, что это все еще никакая не проблема? Из этого делаем вывод, что она никогда не получала цветов. Шильке улыбнулся и вынул прелестно упакованную авторучку.

- Я подумал, что такой – как сегодня – день обязан иметь особую оправу.

- И что в нем такого особенного?

Шильке поглядел на Риту с укором.

- Я что, сама должна угадать? – рассмеялась девушка. При этом она, не скрывая любопытства, распаковывала подарок. Конечно, авторучка не была идеальным подарком для испытаний стоя и на легком морозце, но в кафе капитан пригласить ее не мог. Рита вырвалась с работы буквально на пару минут. – Ой, какая красивая, - девушка наконец-то добралась до содержимого. Она сняла колпачок, поглядела на перо. – Боже, наверное, она стоила кучу денег!

- Ничто не может сравниться ценой с сиянием твоих глаз.

Рита уже хотела что-то заметить относительно мужского искусства соблазнения, но женщина в ней тут же взяла верх, и Рита повернула голову таким образом, чтобы глаза выглядели наиболее выигрышно. Что поделать. Женщины любят собственные тела. В знак благодарности Рита поцеловала Дитера в щеку. Одновременно коснулась Железного Креста.

- А ты все время подставляешь грудь, мой идейный псих?

Театр и только театр, - любил повторять Холмс. То же самое относится и к женщинам, а может и прежде всего.

- Знаешь, когда корабль тонет и звучит приказ: "Все откачивать воду", ты мчишься туда и качаешь, хотя и не обладаешь какими-либо теоретическими познаниями в сфере гидравлики.

Красивое выражение, хотя и слегка затасканное. Но тут оно сработало. Рита легонько прижалась к Дитеру.

- Ах ты мой сентиментальный псих… - шепнула она. – Последний верный преторианец гибнущей твердыни.

- С этой верностью я бы не пересаливал. Мне важнее наша билетная касса и поезд, на котором мы уедем.

Девушка тепло глянула на капитана. Потом глянула на авторучку, которую все еще держала в руке.

- Насколько я понимаю, мой билет все еще в предварительной резервации.

На сей раз это Шильке поцеловал Риту.

- Тем более, что мне нужна твоя помощь.

- О?

- Пройдемся?

Рита согласно кивнула. Они прошли через мостовую и направились среди заснеженных деревьев по широкой аллеей, проложенной вдоль городского крепостного рва. Понятное дело, что Шильке не собирался посвящать девушку в подробности или повторять разговоры с Холмсом. Польский агент считал, что проблема убийств в кругах, связанных с вывозом произведений искусств, сама по себе крайне любопытна. Более того, он посчитал план Шильке, заключающийся в том, чтобы никого не вызывать и никого не допрашивать – просто гениален. Не было никакого смысла считать, будто бы предыдущие следователи, которые вели данное дело, глупы или некомпетентны. Выдуманный на коленке перед беседой с директором Кольей Кирхоффом план – это, как раз, идея хорошая. Следовало ввинтиться в мир незаконных делишек, сыграть кого-нибудь заинтересованного, а прежде всего – способного облегчить отправку на Запад в последний момент, и пусть уже эти они ищут контакта. Все элементарно, доктор Ватсон. Ведь то же самое сделал и он сам, желая добраться до Холмса.

- И в чем же я могу тебе помочь? – спросила Рита.

- Мне нужен исключительно интеллигентный офицер крипо. И отважный вдобавок.