Первым очнулся ото сна Вадим и тут же почувствовал, что в его бедро упирается нечто твёрдое, большое и горячее. Первой мыслью было отшатнуться, но внезапно проснувшееся любопытство возобладало. Парень аккуратно приподнял одеяло, чтобы посмотреть на размер упирающейся части тела. А размер впечатлял. По крайней мере, сравнивая своё достоинство со Станиславовым, Вадим чувствовал себя ущербным. И это при том, что всегда считался середнячком в этом деле.
Вадим с опаской протянул руку и прикоснулся в паху спящего парня. Раздалось прерывистое «Кр-р-руть». Рука моментально одёрнулась. Лицо вспыхнуло краской стыда и страха, и Вадим стремглав вылетел наружу, пока его не заметили. Станислав, не просыпаясь, скатился на середину провала и сладко засопел.
Возвращаться в домик Вадиму было страшно. Мысли путались. Он никак не мог понять, что толкнуло его на столь необдуманный поступок. Прямо какое-то помутнение рассудка. Ну не мог же он и вправду этого хотеть? Или мог?
Чтобы немного отвлечься, он уселся в бабушкино кресло, несколько раз лениво качнулся и раскрыл книгу.
Принц, обременённый теперь не только принцессой, но и тяжёлым мешком с золотом, понурив голову, покидал проклятый город. Мелькала предательская мысль, привязать мешок к ногам и сигануть в ближайшую в реку, положив тем самым конец своей нечастной жизни. Вот только решительности на такой ответственный шаг не хватало. Это же столько смелости нужно в себе найти, страшнее только жениться. Принцесса же всё это время трещала без умолку, составляя список гостей на предстоящую свадьбу. Каждую кандидатуру она долго и обстоятельно обсуждала сама с собой.
На развилке принц тяжко задумался. Дорога направо сулила возвращение домой, женитьбу, воспитание детей и ещё множество других ужасов. Прямо простиралась река, в которой при желании можно утопиться. Налево вела тропа, упирающаяся в замок дракона, куда иди было практически бесполезно. Старый ящер всё равно не откроет. В раздражении принц швырнул под ноги выигранное у гномов золото. Монеты звякнули и рассыпались по траве. Солнце отразилось о металл, рождая яркие блики. На принца снизошло озарение! Теперь он твёрдо знал, что ему делать. Нерешительность ушла. Он собрал золото в мешок, схватил за руку принцессу и быстрым шагом двинулся к замку. Всем известно, что дракон никогда не устоит перед блеском золота. Этим и стоило воспользоваться.
Торг был долгим и весьма не лёгким. Дракон то соглашался забрать принцессу в обмен на золото, то, наслушавшись противного девичьего визга, вновь отказывался. В итоге в этом противоборстве жадности и страха перед бабскими причитаниями, победила жадность. Принц торопливо попрощался и отправился в дорогу, справедливо опасаясь, что терпение дракона не безгранично и больше двух-трёх дней форы ему не дадут. Впервые за последние несколько недель он был счастлив. Свобода пьянила крепче самого крепкого эля. Жизнь удалась!
Последняя страница книги была перевёрнута. Вадим устало протёр глаза, пытаясь понять свои впечатления о прочитанном произведении. А они были весьма противоречивыми. С одной стороны главный герой обрёл себя, осознал ценность свободы, стал более самостоятельным. С другой — принцессу было жалко. Видно женщины автору сильно досадили, и он сознательно выставлял своих героинь злобными, недальновидными, тупыми склочницами.
Размышления Вадима были прерваны появлением на крыльце домика заспанного Станислава. Он был в одних шортах, непричёсанные волосы топорщились в разные стороны, на лице играла счастливая улыбка. Станислав широко потянулся, подставляя своё загорелое тело под лучи утреннего солнца, и сладко проурчал «Кр-р-руть».
Вадим поймал себя на мысли, что рассматривает юного строителя с явным интересом. Все те мысли и скрытые желания, что толкнули его утром на безрассудный поступок, вновь всплыли в голове и заставили смущённо покраснеть. Чтобы хоть как-то скрыть волнение, Вадим отправился готовить завтрак.
Путь к сердцу парня лежит через желудок. Наблюдая за тем, как Станислав уплетал обычную жареную яичницу, Вадим невольно подумал, что тот за еду продаст не только тело со всеми потрохами, но и душу. Вот только прокормить такого парня будет ой как не просто.
Станислав же, совсем не задумываясь о терзающих Вадима мыслях, в голове обдумывал своё положение. А оно было весьма выгодным — работодатель его кормил, поил, не бил и даже почти не орал. Идеальная ситуация — просто рай на земле. Вот только скоро всё это должно было закончиться. И ещё неизвестно по чему он будет скучать больше: по вкусной еде или по компании этого доброго парня?
Завтрак закончился, и настало время работы. Вадим с содроганием поднимался на домик по приставной лестнице, боясь даже помыcлить о том, что он там будет делать. Тем не менее, принятое накануне решение было непоколебимо — он должен контролировать работы. Станислав же с ловкостью обезьяны взобрался на самый верх и принялся с энергией газонокосилки освобождать пол бывшего чердака от обломков, расшвыривая их в разные стороны. Он даже не заметил, как брошенная в сторону палка ударила Вадима по спине, отчего тот резко шарахнулся в сторону, оступился и, влекомый земным притяжением, отправился знакомиться с тем, что осталось от любимой бабушкиной клумбы с флоксами. При этом с его губ сорвалось ёмкое, краткое и очень выразительное русское слово, призванное донести до Станислава всю степень его вины, заставить раскаяться и просить прощения.
Станислав слово это в своё адрес слышал часто, практически от каждого работодателя. Обычно после этого он твёрдо знал, что нужно бежать, иначе скоро будут бить, может быть даже ногами. В этот же раз слово прогремело совсем неожиданно. Он заторможено огляделся, не понимая, что происходит. И только услышав новые чертыханья Вадима, разносящиеся с земли, понял всю тяжесть своей вины.
— Упырёнок, как можно? — бросился Станислав вниз, полный искреннего желания помочь.
Такого с ним ещё не было никогда. Других людей он не любил и старался свести общение с ними к минимуму. Тут же острое чувство страха за постороннего парня заставило отключиться последние мозги. Он подбежал к всё ещё валяющемуся на земле Вадиму и принялся на свой собственный манер проявлять заботу. Выражалось это в хаотичном прощупывании всех костей на предмет переломов, жалостливых всхлипах и попытках робким «чё хошь?» выяснить состояние упавшего. Состояние это в целом было относительно удовлетворительным, всё-таки домик был не высоким, а земля на клумбе мягкой. Вот только своим рвением и заботой Станислав вполне мог его ухудшить. Пришлось Вадиму резко обхватить парня руками и прижать к себе, чтобы не дёргался и не тыкал куда попало.
Оказавшись в объятьях, неугомонный рукожоп быстро затих и успокоился. На несколько минут они как будто отключились, упиваясь моментом близости. Мысли парней унеслись куда-то далеко, они были счастливы, находя опору и поддержку друг в друге.
О том, чтобы продолжить работы, не могло быть и речи. Когда нахлынувшие чувства успокоились и объятия ослабли, Станислав всё-таки помог пострадавшему добраться до домика и заботливо устроил на кровати. Этим он не ограничился, тут же метнулся на кухню и уже через минут десять притащил Вадиму кружку горячего ароматного чая с печеньем. Учитывая, что официально печенье кончилось ещё накануне, похоже, Станислав пожертвовал личными, припрятанными на чёрный день запасами.
Злиться у Вадима сил не было, а потому он, развалившись на кровати и попивая чай, принялся внимательно рассматривать, незнающего, куда себя деть, Станислава. Обманывать он себя не мог — к парню его тянуло с неимоверной силой. Он давно забыл о гневе бабушки, о рухнувшей крыше и прочих бедах. Весь мир сузился до этого дикого, но такого обворожительного в своей детской непосредственности, парня. И уж что-что, а упустить свой шанс Вадим не мог.
Набравшись смелости, он резко поднялся с кровати, подошёл к Станиславу и робко поцеловал зазевавшегося рукожопа в губы. Вадим был уверен что его оттолкнут, возможно, оскорбят или ударят, но в глубине души надеялся и верил в лучшее. Лучшее случилось.
