*

День выдался тяжёлый, я переживал из-за нашей ссоры с Ильёй и никак не мог сконцентрироваться на учёбе. Потом ещё работа, приближалось время сдачи очередного проекта и приходилось ускоряться. В итоге расположиться в спальне мы смогли, только когда стемнело. Илья вновь забрался под одеяло и всем своим видом демонстрировал, что ждёт продолжения истории.

В семь часов вечера Макс услышал громкий стук в дверь, не оставляющий сомнений в том, кто бы это мог быть. Ваня был явно навеселе, и практически с порога начал лапать Макса за его филейную часть. Как и предполагал Макс задумываться о смазке или презервативе его враг не стал. Если там вообще было, чем думать. Да и зачем заморачиваться о какой-то защите, если через несколько часов хрупкое тело Макса будет изломанной куклой валяться на асфальте. Несмотря на обещание быть нежным с партнёром, всё скорее напоминало какой-то механический процесс. Точные движения, абсолютный ритм, даже продолжительность, ровно 10 минут и не секундой меньше или больше. Наверное, если б не вторая часть условий дуэли, Макс даже попытался получить удовольствие, но сейчас всё было лишено смысла.

Когда Ваня ушел, Макс взял лист и написал: «В смерти моей прошу никого не винить». Поставил число и подпись. Дедушка с портрета одобрительно кивнул.

Умирать не хотелось. Макс всхлипнул и, пытаясь набраться решимости, сделал несколько кругов по комнате. Не помогло. Он разорвал листок на мелкие части. Взял другой и написал: «В моей смерти прошу винить Иван Игнатьева, который изнасиловал меня и довел до самоубийства». Дедушка на портрете презрительно скривился, но Максу было всё равно. Пусть этому гаду впаяют лет 15-20 лесоповала где-нибудь на Колыме.

Умирать по-прежнему не хотелось, хотя портрет деда на стене всем своим видом демонстрировал необходимость перехода к решительным действиям в виде прыжка с балкона вниз. Хотя этаж только седьмой, но этого должно было хватить. Ситуацию ещё усугубляло то, что в целом секс Максу понравился. И вместо желания смыть позор, мелькала мысль повторить всё, пусть и с более чувственным партнёром.

- И чего ты на меня уставился?! — с вызовом воскликнул Макс портрету. – Сам, небось, пока должность замминистра получил и зад свой подставлял, и по морде раз сто получил. Тоже мне образец морали. Тьфу на тебя.

Всю ночь Макс ходил по комнате, не зная, что делать. Он писал разные записки, рвал их, потом снова писал. К утру под глазами наметились большие мешки, зад ощутимо болел и требовал мщения. Скрипнув зубами, Макс твёрдой рукой потянулся к телефону и набрал номер.

- Отец, здравствуй. Мне нужен один из твоих охранников, готовый ко всему и не задающий лишних вопросов, — заговорил он в трубку уверенным голосом.

В следующий понедельник Ваня Игнатьев пришел в родной вуз со слегка погнутым носом и странной походкой, как будто каждое движение отдаётся болью в районе поясницы. Макс торжествовал и строил ему глазки, Ваня сконфуженно хмурился и старался не смотреть на своего бывшего врага.

- Вот видишь даже они стали оба универсалами, — выпалил Илья, едва я закончил рассказ.

- Кто тебе это сказал? Там еще ничего не ясно, может это охранник постарался? - отвечаю я, а потом ехидно задаю вопрос. - Нам же третий не нужен?

- Нам никто не нужен! Да и вообще, ты не забыл, что я от тебя ухожу? — надув губки, выкрикнул Илья.

- Не забыл. Уходить, пожалуй, сегодня поздно, а вот еще одну сказку могу рассказать. Тебе какую?

- А какие есть? Давай выберу, — загорелся Илья.

1) Сказка о негритянской негрооперетте.

2) Сказка о студенте Алладинове и волшебной карте

3) Сказка о толстом верблюде

- Выбирай!

- Давай сказку о студенте, - выбрал Илья.

========== 2. Сказка о студенте Алладинове и волшебной карте ==========

Гомск гадкий городишка. Деревьев почти нет.

Летом зной и ветер с песком, зимой буран.

Природы я не видел. Городишка грязный,

военный и развратный в высшей степени.

Ф. М. Достоевский

В глухом цахурском селе в горном Дагестане было неспокойно. Сегодня в семье Алладиновых старший сын Алимхан закончил школу. Высокий спортивный парень с копной чёрных волос, настоящий джигит, получал поздравления от многочисленной родни. Окончить 11 классов и получить невероятно высокие баллы ЕГЭ в их селе ещё никому не удавалось. И пусть каждая оценка любимого сына стоила главе семейства по двадцать баранов, но гордость рода была поддержана. Теперь совет семьи спешно решал дальнейшую судьбу Али, который, тихо сидя в уголке, настороженно слушал старших. Первым поднялся дедушка Азават.

- Впервые в нашем роду появился такой умный джигит. Аттестат с отличием покажет нашим соседям, кто есть кто в селе. Да благословит Аллах того, кто придумал ЕГЭ, сыновей и внуков его, — начал речь дедушка, предпочитая не упоминать про роль баранов в получении этого аттестата. — Я считаю, что нельзя останавливаться на достигнутом и Али нужно поступать в ВУЗ.

- Отец, ты совершенно прав, — наступила очередь говорить Магомета, отца Алимхана сына Азавата. — Но сейчас, когда мы остались без большей части своего стада, как сможем мы снарядить молодого джигита в большой город?

В доме повисла напряженная пауза. Хотя семья Алладиновых была довольно большая, дальше родного села никто из них не выбирался. Али старался даже не дышать. Мысль о том, что он вырвется из родных гор и увидит большой город вживую, внушала трепет. Ах, как он мечтал оказаться без навязчивого присмотра старших родственников.

— Нужно послать его к Виктору, — прозвучал в тишине голос матери Али.

Прозвучавшее имя вызвало тихие перешёптывания среди родственников. Глаза дедушки Азавата налились гневом. Виктор был позором их семейства. Единственный русский, принятый в семью. Пять лет назад он женился на родной тётке Алимхана, но, не выдержав и года в семье Алладиновых, сбежал. Причем бежал он долго и далеко и обосновался в далёкой Сибири в Гомске. Имя его было предано позору и поруганию, но сейчас, когда встал вопрос о дальнейшей судьбе Али, все вдруг разом вспомнили о беглом родственнике, осевшем в большом городе и по слухам ставшим довольно состоятельным бизнесменом.

Дальше семейный совет разворачивался стремительно. Было решено отправить Али учиться в Гомскую Государственную Медицинскую Академию. Жить он будет в общежитии, а Виктор, если что, поможет. Всё-таки родной племянник, а не посторонний человек. Мысль о том, что в семье будет свой врач, вызывала на лице старших родственников мечтательную улыбку. Уж теперь-то соседи точно с зависти подохнут. Спрашивать Али никто не стал. Так молодой цахур оказался в Гомске. Если бы он только знал тогда, куда он попадёт и к чему это приведёт.

Гомск это поистине удивительное место. Испокон веков сюда стекались неудачники разных статей, да так тут и оставались. Попасть в Гомск мог каждый, причём зачастую помимо своей воли, выбирались только единицы. Когда шло покорение Сибири Ермаком Гомска ещё даже не существовало, но, если нанести на карту весь путь славного казачьего атамана, окажется, что двигался он как раз в том направлении, где позже будет основан этот развратный город.