— Хочешь, — сказал Ондро, — я тебе эту свою малявку уступлю?

— Оставь ее себе! Я лучше пойду пива выпью.

Вскоре он от них откололся.

Якуб крикнул ему вдогонку: — Боишься в пекло угодить!

Девушки явились в хорошем настроении. Особенно Юлка была весела. Развеселила и угрюмого Ондрея. По любому поводу давились от смеха. Их, наверно, за версту было слышно. На другой день даже Имро сказал братьям: — Ну и гоготали вы там вчера.

А чтобы уж вволю насмеяться, иногда и Марта вставляла словечко, и это тоже было впопад.

Но прошло четверть часика, и Ондро показалось, что с разговорами пора закругляться. Если тратишь время на разговоры, так хоть имей что-нибудь с этого. А какой толк от такой бабы, как Юлка? Все хиханьки да хаханьки, а как до дела дойдет, сразу ни-ни, не дает до себя даже дотронуться. Право, такой товар не для подмастерья.

Марта была посмелее. Ондро казалось, что ей и ни к чему быть такой смелой. Она прямо вешалась на Якуба и лезла к нему после вчерашнего со всякими докуками. А Якуб — малый не промах! — будто не замечал ее, все внимание отдавал Юлке.

«Бери их обеих, — злобился Ондрей. — Бери их и проваливайте хоть к черту!»

Так или эдак, а Якуб и в самом деле выкинул такое, чего Ондрей не ожидал. Взял да и отошел с Юлкой в сторонку — будто что-то шепнуть, а увидев, что она послушно идет за ним, потянул ее дальше.

Что тут скажешь? Ну не бесстыдник ли этот Якуб? Да и Юлка тоже хороша. Неужто улизнуть хотят?

Ондро с Мартой глядели им вслед, потом обменялись взглядами-гримасами.

Завечерело. Небо затянулось тучами. Вдали время от времени слабо взблескивали молнии.

Ондро с Мартой прогуливались по деревне, оба были не в духе, даже разговор не клеился. Злились на Якуба.

— Слышь, Марта, — ворчал Ондро, — ну и околпачила нынче нас эта парочка! Мне-то ладно, а все равно не дело. Якубу этого я не прощу.

— Я знала, что так будет.

— Думаешь, я нет? Но твоя подружка тоже показала себя! Я еще вчера вечером по ней это видел. Еще вчера у обоих на лице все было написано.

Марта пыталась защитить подругу: — Ондро, это не Юлкины выдумки. Юлку я хорошо знаю. Это Якуб виноват, очень он легкомысленный. Только не говори ему.

— Думаешь, я Кубо не знаю? Но и подружка твоя хороша.

— Ондро! — сказала Марта чуть погодя. — Чего мы тут стоим?

— И впрямь, чего нам тут стоять? Можем еще немного пройтись. Если хочешь, провожу тебя домой.

Они сделали несколько шагов. Вдруг Ондро остановился. — Куда мы идем? Чего нам спешить? Тебе хочется домой?

Марта немного поразмыслила. — Да вроде не очень.

— И мне пока не хочется спать. Знаешь что? — Он коснулся плеча Марты, — Пойдем заглянем в ту учительскую!

Они подошли к новой школе. Под ногами у них заскрипели комки сухого раствора.

— Обожди, Ондро! — Марта остановилась. — Давай лучше вернемся! Я передумала.

— Чего передумала?

— Вернемся! Я что-то боюсь.

— Не дури, Марта! — Он тянул ее дальше. — Вчера вечером ты не боялась.

— И вчера боялась. Не сердись, Ондрей! Я знаю, что виновата. Не хотела бы, так… Сама не знаю, зачем сюда шла.

Ондро обнял ее, но она оттолкнула его, попытавшись высвободиться.

— Ондришко, прошу, отстань от меня!

— Марта, не дури! — Он тяжело дышал ей в ухо, потом в лицо, все поцеловать норовил.

— Ондро, нет! Опомнись, Ондро!

В нем все загудело. — Ну хватит! Разозлюсь, тогда узнаешь. Зачем сюда лезла?

— Ондришко, отстань от меня! Прошу тебя, не сердись! Ондришко, ведь я вчера… с Якубом…

Он стал грубо ее раздевать.

— Отстань от меня! Уйди! — Она оттолкнула его, но и это не помогло. — Закричу, вот увидишь.

— Ты и так кричишь! Не зли меня! — Он срывал с нее одежду. — Не дури! А чтоб тебя!.. — Он вдруг влепил ей затрещину.

Она грохнулась наземь. Ондро с минуту постоял над ней, а когда она шевельнулась, пнул ее в бедро, нагнулся к ней. — Все равно заполучу тебя!

И тогда Марта отчаянно закричала: — Убей меня, гад! Убей меня! Пусть подохну, мне все равно!.. Курва я, а насильничать над собой не дам… Скотина!.. Скотина!.. Пусть подохну, мне все равно!..

А мимо как раз шел один, остановился, прислушался.

— Опять кто-то подыхает! — засмеялся он злорадно и, повеселев, побрел дальше.

Новую школу они ставили почти всю весну и половину лета. В июльские сумерки, когда везде кипела жатва, возвращались домой; до Церовой доехали поездом, а оттуда до Околичного шли пешком. Все четверо были под хмельком и еще тянули из бутылки, смеясь и покрикивая друг на дружку.

— Ладно гоготать вам, молодцы, не шумите, — Мастер шутливо одергивал сыновей. — В мире война, люди гибнут, а вы гогочете как полоумные! Могут и осерчать.

— Брр! — передернулся Имро. — Видел ли кто когда, чтобы в такую жарищу хлестать сливовицу?!

— Дай сюда! — Ондро выхватил бутылку. — Я выпью.

— Еще бы не выпить! — Имро отобрал бутылку и отдал ее Якубу.

Якуб отхлебнул, протянул отцу, и тот прикончил ее.

Еще минуту-другую они дурачились, потом Якуб сказал отцу, что надумал жениться.

Мастер решил обратить все в шутку.

— А мне-то что? — сказал он. — Женись, Кубко, ведь ты уже много раз женился! — Потом нарочно повысил голос и закричал громче, чем надо было: — Эй, подмастерья, сюда! Свадьба!

Дорогу перебежали куропатки. Имро бросился к ним, но куропатки взнеслись и большим полукругом отлетели к сосновому бору.

— Тата, я не шучу, я ведь и впрямь хочу жениться. Есть такая девушка Юлка. Я недавно с ней познакомился.

— Как знаешь, Кубко. Ты, чай, не маленький, разума тебе не занимать. Охота — женись, по крайней мере в доме будет сноха.

Но Якуб поправил отца, сказал, что не собирается привозить невесту домой, в Околичное, а что после свадьбы он Якуб, решил из дому уйти.

Мастера даже подбросило. — Да ты что, Кубко, спятил? Будь это правда, я бы и на свадьбу к тебе не пришел.

— Тата, я бы очень расстроился, кабы ты на свадьбу мою не пришел. И все же заверяю тебя, я серьезно. Так мы с Юлкой договорились…

— Ну и дела. — Мастер махнул рукой. — С Юлкой договорился, а мне и слова не сказал. Только сейчас взял да брякнул, ошарашить решил. Я эту Юлку не знаю, но думаю, девка молодая, само собой, замуж охота. Все в порядке вещей. А отчего бы ей не приехать сюда? Коли замуж приспичило, пускай переезжает к тебе. Пускай перебирается к Околичное.

— Да не захочет она.

— Отчего же? А ты спрашивал? Не болтай, Кубо, не болтай пустое! Поглядел бы я, как бы мне жена еще до свадьбы стала приказывать. Ты уже старый осел, а разума ни на грош. Ну женишься, а потом что? Скажи, потом-то что будешь делать? Мне что так, что эдак — все одно, уезжай хоть сегодня, как-нибудь без тебя обойдемся.

— Зачем же тогда серчать? Ничего ты не понял. Я не хотел тебя злить. Ей-богу, чудной ты. Ты меня все мальцом считаешь, а я уже не малец. Знаю, что делаю.

— Дурнем тебя считаю, а не мальцом. И слышать не желаю о той деревне. Плевать мне на ту деревню. Дома живи. Да с женой. Одумайся, Кубо, иначе мы с тобой не столкуемся!

Но Якуб не одумался. А скоро открылся и Ондрей. Объявил отцу, что и он хочет жениться и после свадьбы намерен уехать из Околичного.

Мастер опешил. Против него оказались двое, а ну как и третьего перетянут на свою сторону?

Ондро решил жениться на Марте. Любезного читателя, конечно, это удивит. И Марту удивило. — Не утруждай себя, Ондро, — говорила она ему. — Знаешь небось, что ты у меня во где сидишь. Как бы ты меня не морочил, все равно уже не поверю тебе.

— Ясно, Марта, сердишься на меня, — каялся Ондро. — Сердишься, да оно и понятно. Конечно, знаешь меня только с дурной стороны. Верно, думаешь, что я хам, я и есть хам, да не всегда! Во мне есть и хорошее. Может, я и не такой плохой, как ты думаешь. Что было, то было, бог с ним. Если пойдешь за меня — поверь мне, Марта, правда, поверь, — не пожалеешь! Вот увидишь!