К вечеру появились первые результаты моего расчёта Су10М. Я начал с вариаций жёсткости пилона подвешенной под крылом ракеты весом 1000 кг (вес, взятый с потолка). Результаты получились очень скучными, - настолько неинтересными, что их трудно представить в отчёте. Обычно мне в любом отчёте удаётся найти красоту и порадовать ею других. А в этом расчёте нет никакого намёка на что-либо, чем можно было удивить начальство и заказчика.
8 декабря 1992 года, вторник.
Однообразно идут дни. Сегодняшний день как две капли воды похож на вчерашний. Даже на съезде Советов (стоит включить радио) звучит одно и то же бесконечное обсуждение поправок к конституции. Оживление произошло только, когда Ельцин вновь предложил премьером Егора Гайдара, - он, характеризуя своего любимца, заключил свою речь так: «Да к тому же он умный!»
Моё хобби доставило многим моим коллегам радость тем, что их телевизоры я исправил заочно. Недавно я сказал Тамаре, какую надо сменить лампу и её телевизор, бездействовавший полгода, ожил. Потом я посоветовал Венедиктовой ликвидировать стабилизатор, - и её старый «Рубин-707» засиял как новый. Сегодня зашла счастливая Ленцова сообщить, что блестяще сработала моя вчерашняя рекомендация.
С моей лёгкой руки появился ещё один телевизионный знахарь: Алёша Орлов. Когда я направил его к Вале-секретарше, я не был уверен, что он справится с блоком развёрток в «Горизонте» 1988г. Но в воскресенье он заехал на мопеде ко мне домой и с радостью сообщил, что исправил. На мой вопрос, сколько взял, он ответил, что со своих он не берёт. Я удивился и возразил, что я же беру со Стрелкова! «Со Стрелкова надо брать!»- сказал Орлов. Валя дала ему 2 банки грибов.
9 декабря 1992 года, среда.
Вернулся из Китая Амирьянц. На мой вопрос, сколько дней они там были, он ответил, что из-за непогоды они просидели в какой-то дыре 4 дня. Так что в Китае им удалось провести всего 2 дня. Он посоветовал мне немедленно продавать китайцам наши программы, иначе всё равно кто-нибудь сделает это тайком, даже не указав на авторство.
Приближается конец года, и как всегда, наступило напряжённое положение на ЭВМ Лабтам. Сегодня в машине появилось одновременно больше пяти задач, в том числе две Тамариных. Одну из своих задач Тамара пустила «всветлую», и поэтому все задачи, запущенные «втёмную», резко затормозились. Моя задача с Су10М, например, за 10 мин продвинулась всего на 5 сек. За весь день я с трудом насчитал всего 6 вариантов. Тогда я потребовал от Тамары, чтобы она больше не пускала свои задачи «всветлую» (в режиме экрана), - она растерялась и решила вообще закругляться со своими расчётами. В самом деле, сколько можно? Из-за какого-то спортивного самолёта загрузить нашу ЭВМ на полгода! – небывалый случай, достойный записи в книгу рекордов Гиннесса.
10 декабря 1992 года, четверг.
В 10 час вдруг по радио начали репортаж заявления Ельцина о требовании референдума: «Я или съезд!» Я в это время сидел у Чижова на Лабтаме, а у него радиоприёмник включён всегда. Потом заявления Хасбулатова, Руцкого… и понеслось! Алёша Чижов настроен против Ельцина, и когда я воскликнул: «Значит, назад к Госплану и социализму?» – он сразу сообразил, что я противник этого. В стране, действительно весь народ должен расколоться на две стороны: одни за реформы, другие за возврат к социализму. Но вокруг меня (Набиуллин, Кузьмина и др.) – вообще ни за кого. Да и я не могу разобраться, кто же прав: Ельцин или съезд.
Двухмесячное ожидание своего мешка сахара закончилось, и сахар наконец выдали. Однако это событие омрачилось тем, что они потребовали доплату с 94 руб до 115 руб за кг.
С «Рубином» Ишмуратова всё кончено. За восемь попыток мне не удалось исправить его ТВ, и решено обратиться в телеателье. Конструкция неудачная, там нет даже регулировки трёх цветов.
11 декабря 1992 года, пятница.
Утром позвонила Надя Беневоленская. Она прилетела из Новосибирска в Москву на служебном самолёте Чкаловского завода. Обещала, что как-нибудь снова заедет к нам. Она пыталась дозвониться вчера, но я как раз в это время уходил за своим мешком сахара. По этому поводу она поделилась, что в Новосибирске их волнуют такие же дела: на днях они с Арсением добыли мешок муки. Но мешок был тяжёлый: 65 кг, - и они его оставили на ночь в гараже. На утро смотрят, - весь мешок изрешечён мышами. Пропал залог 180 руб.
Надобность в расчёте самолёта Су10М вдруг исчезла, - так сказала Буданцева. Пока завод Сухого не переведёт деньги в ЦАГИ, не надо делать отчёта, но расчётные материалы держать наготове.
После обеда пришёл Мамедов. Он дал мне на подпись отчёт по координатнику, где есть моя глава о расчёте на флаттер. Кроме того, за эту работу мне полагался гонорар 10875 руб, – он мне его вручил без разглашения (конечно, ни к чему дразнить Эдуарда и Свету). Но главное, он принёс исходные данные ещё одного расчёта. Проектируется вращающаяся стойка всё для той же трубы Т-128. Эта стойка в виде полумесяца, выходит за пределы трубы. Я прикинул по чертежам, - этот монстр весит около 4 т. Предполагаются частотные испытания Мызиным, Виноградовым и Алексеевым. Но они не уверены, удастся ли возбудить хоть какой-то резонанс, и поэтому все будут ждать результатов моих расчётов, чтобы знать частоты.
12 декабря 1992 года, суббота.
Раз в год мной овладевает ОРЗ (острое респиративное заболевание), - я не считаю это болезнью, но состояние неприятное. А возможно, это отравление испарением от паяльника. Кашель, насморк. Надо ехать в бассейн, но Ира не советует. Я не пропускал бассейн ни разу за 4 года, и решил сегодня тоже не пропускать. Первые 200 м плыл в ознобе, но потом разогрелся. С 905 до 945 я проплыл 1400 м, а когда вышел из бассейна, то ОРЗ исчезло. Дышать стало легко, а Ира днём с удивлением спросила: «Уже выздоровел?»
Впервые ко мне зашёл Анатолий Родионович Петраков, - он как бывший председатель киноклуба, интересуется только авторскими фильмами. Я ему показал мои дневники, - он похвалил, сравнив с Любищевым из повести Гранина.
Я за один присест подготовил все исходные данные для расчёта подвески-полумесяца. Эту подвеску я не видел, но кто с ней работал (Карклэ), говорят, что она огромная. И весит 4 т, как я и предполагал. Ещё много лет назад ею занимался покойный Гоздек, когда на ней возникли автоколебания на больших углах атаки (из-за срыва). Тогда Гоздек нашёл объяснение автоколебаниям, и применил ударный демпфер для гашения вибраций. Так что непонятно, зачем Мамедову понадобился мой расчёт, и зачем планируют частотные испытания.
14 декабря 1992 года, понедельник.
Бывает такое состояние души, когда все струны натянуты в едином порыве и всё устремлено в одну мысль: «Сегодня я это должен сделать!» Это не азарт, - азарт бывает у игроков, - это обыкновенная целеустремлённость. Сегодня я должен начать и закончить расчёт серповидной стойки. В 820 Чижов запускает Лабтам, и в то же время я начинаю набирать на нашем терминале исходные данные, которые я подготовил дома в субботу. Эдуард, как обычно, пришёл раньше меня и спит в своём любимом спальном кресле. В комнату заглянул Фаянцев, и начал стыдить его за сон в начале рабочего дня, но Эдуард проворчал: «Отстань от меня!»
В 1000 появился первый результат, - ошибочный. Перепутал пружины связи в четырёх местах. Исправил. В 1030 появился результат правдоподобный: с частотами, которые я ожидал. Я всегда заранее знаю, какой должен появиться результат. Для этого расчёта я ещё в пятницу вычислил на бумажке все частоты. Например, изгиб держалки с моделью на конце, должен иметь частоту 4.5 гц, а получилось на Лабтаме 3.23 гц, – предварительная оценка была вполне приличная! На экране нарисовались формы колебаний. Света и Эдуард проявили холодную сдержанность, и даже никто из них не спросил, что это за конструкция. По-видимому, им обидно, что я с Мамедовым имею дело единолично, и что за это мне Мамедов что-то платил (они же видели).
