Наконец затянувшийся доклад кончился, и начались вопросы. И тут неожиданно китайца забросали вопросами. Видимо, почувствовав, что продолжения больше не будет и, желая пообщаться, наши участники ринулись в разговорный бой: Галкин, Нестеренко, …

Особенно долго задавал вопросы наш шустрый и неутомимый Боря Брянцев, так что сидящий рядом со мной Поповский рассердился и шёпотом попросил впереди сидящего Долбнева стукнуть Брянцева сзади, чтобы тот прекратил испытывать наше терпение. А Боря задавал свой очередной вопрос о критерии достоверности результатов частотных испытаний. Тут даже не выдержал китаец, и в ответ на Борину назойливость (кстати, по китайским меркам, Боря для них выглядит юношей), ответил (а Парышев перевёл), что он, имея двадцатилетний опыт работы с частотными испытаниями, настолько хорошо разбирается в этом вопросе, что сомневаться в достоверности результатов не приходится.

Сопредседатели Российско-Китайского симпозиума: Стучалкин и Се-Си-Ко, - произнесли торжественные речи, и на этом конференция закрылась. Следующая конференция по прочности самолётов назначена на октябрь 1993г в Китае.

6 ноября 1992 года, пятница.

Любое научно-техническое достижение не может появиться на пустом месте. Всегда с чего-то начинается: с незаметной идеи, с простых опытов. Хочется, чтобы сегодняшний день стал днём рождения новой теории флаттера.

Началось это позавчера, когда (как я писал) Тамара обнаружила в отчёте у частотников лишний тон колебаний. Сегодня утром ко мне подошёл Мызин и, как я и ожидал, он самостоятельно разобрался с лишними тонами. Он признал, что 4-й и 5-й тона колебаний – это на самом деле один и тот же тон. Я не стал с ним спорить, потому что тут дело сложнее. Я понял, что вообще у них не было лишних тонов, т.к. все они настоящие, но только возбуждённые с разных точек. Вместо того, чтобы смущаться и изымать из отчёта страницу с лишним тоном, я бы на их месте, наоборот, ценил такой «лишний» результат.

Эти их результаты навели меня на мысль о том, что раз при частотных испытаниях возбуждение с хвоста не доходит до носа самолёта, то и при флаттере по той же причине аэродинамическое воздействие хвоста на колебание крыла окажется ослабленным.

Значит, в будущих расчётах на флаттер в XXI веке будет учитываться трение в узлах при распространении нагрузок от аэродинамических воздействий.

7 ноября 1992 года, суббота.

Но такие мысли нуждались в теоретическом подкреплении. И я задумал на простом примере продемонстрировать, как затухают колебания при распространении в конструкции. Тридцать лет назад мой научный руководитель проф. Сергей Павлович Стрелков как-то на семинаре похвалил меня: «Буньков всегда находит очень ясные и простые примеры для подтверждения предлагаемого им метода». Да, я согласен с этим, но с тех пор никто больше не заметил такой моей способности. По этому поводу я помню ещё пару приятных для меня отзывов, а именно: однажды около 15 лет назад В.Н. Башкин с МЗ им. Туполева заметил, что инструкции к моим программам для ЭВМ обладают особым изяществом в смысле построения исходных данных. И ещё помню отзыв покойного Н.Н. Верёвкина о моём самодельном устройстве для репродукции слайдов с плёнки на плёнку. Николай Николаевич взял у меня попользоваться этот прибор на несколько дней. Он был сделан из фанерного ящика и был с виду очень прост. Ему пришло на ум кое-что усовершенствовать в моём приборе, но что бы он ни задумал, оказывалось, что в моей самоделке это уже предусмотрено.

Но я отвлёкся! Итак, я задумал простой пример. В частотных испытаниях речь шла о крутильных колебаниях фюзеляжа (кручение хвоста…). Беру однородную крутильную балку длиной 2L с крутильной жёсткостью g = G Jкр и погонным моментом инерции I. Первый тон крутильных колебаний имеет частоту  = g/I) / 2L, и форму колебаний x = sin x/L. Если ввести конструктивное трение с декрементом  = 0.2, то это практически не повлияет ни на частоту резонанса, ни на форму. Но посмотрим, как это повлияет на затухание вынужденных колебаний, возбуждённых с одного конца.

Возьмём полубесконечную балку, т.к. решение для конечной очень громоздко. Для вынужденных крутильных колебаний, когда на конце приложен гармонический крутильный момент M0 cos t, получим решение:  = - M0 exp(-x)/ g(+i)  exp i(t - x),

где для малых декрементов затухания (таких, как у нас:  = 0.2) имеем:

  I2Ig,  = 2L. При воздействии собственной частотой получаем  = 4L , и значит, бегущая волна ослабнет на расстоянии 2L до exp (-2L) = exp (- /2)  1- /2 = 0.9. т.е. на 10%.

Всего лишь на 10%? Но это пшик! А как же у меня в пятницу получилось в 7 раз? Смотрю на вчерашние черновики, а там ошибка в ² раз. Факир был пьян, и фокус не удался. Но у бегущей волны  не то!

10 ноября 1992 года, вторник.

В квартире сонное царство: спят коммерсанты Алексей и Иван, спят хозяйки Ирина и Лиля, спит внучка. Только я один проснулся в 6⁴⁵, тихо собрался и в 7⁴⁰ ушёл на работу. Но сначала я проверил на веранде, не угрожает ли мороз Лилиной картошке. На улице -6^оС, вода на подоконнике замёрзла, но Лилин мешок с картошкой стоит в таком месте, где контрольная баночка с водой ещё не замёрзла.

В ЦАГИ всё по-прежнему. Все ждут аванс, который должны были выдать 25 октября. Валера Мосунов уже запрограммировал струны вдобавок к балкам. Он рассчитал колебания сетки из струн, и оставил на экране красивую картинку. Жаль, что ещё нет модели мембраны.

Набиуллин и Кузьмина занимаются наукой.

  

Внучка Женя уже ходит. Теперь мне тревожно за аппаратуру в гостиной, т.к. внучка всё хватает и пытается нажимать кнопки на магнитофоне. Но больше всего она любит танцевать под музыку, сидя у меня на плечах.

11 ноября 1992 года, среда.

Появился новичок среди командированных. Это Александр Владимирович Фролов. Он 10 лет назад начинал работать в ЦАГИ в секторе Лыщинского, но вскоре уволился и перешёл в филиал ЦАГИ. С мая этого года он работает в КБ Сухого в бригаде Белянина. Что-то в нём есть типичное для профессорского сына. Так, едва успев познакомиться, он похвастал дипломом кандидата наук, только что полученным. Его вопросы ко мне свидетельствовали об отсутствии практического опыта. Потом я позвонил А.А. Белоусу, который до сих пор председательствует на защитах кандидатских диссертаций, и спросил его, какая была тема у Фролова. Тот ответил, что тема была расчёт на прочность, диссертант слегка плавал, но парень он хороший.

12 ноября 1992 года, четверг.

Командировка на завод Сухого.

Ещё в пути я заметил в электричке Райхера. А около завода я увидел, что кроме меня на завод в этот день приехали Райхер, Быков и Турчанников. Как они объяснили, предстояло совещание у Блинова по сертификации самолёта Су-29. Я забеспокоился, что из-за них Белянин уйдёт на совещание, а я останусь не у дел, и поспешил в бригаду №30. Но я зря договаривался и спешил к 10 час, т.к. мне объяснили, что Белянин так рано не приходит на работу. Действительно, он пришёл в 10⁵⁰. Пока я в ожидании его решал шахматные задачи, заглянул Блинов, и за неимением Белянина увёл на совещание Сашу Фролова.

Поездки на завод стали теперь совсем не интересными, и даже противными. Бывало, в 1970-х на заводе Сухого меня ждали с нетерпением (да и на других заводах – также), а нынче всё не так.

У нас с заводом Сухого договор о расчёте 10М. В прошлом году я уже кое-что рассчитывал и послал им отчёт. Теперь эти исследования надо продолжить. Но Коля откровенно заявил, что им неважно, что я там посчитаю, лишь бы был какой-нибудь отчёт, под который завод перечислит аванс для ЦАГИ. Получилось так, что я приехал из-за 10М, а Белянину это совсем не интересно и не нужно. Зато он проявил горячую инициативу по исследованию гироскопического момента от двигателя. А ещё он волновался из-за Су-29, особенно, когда узнал о том, что Блинов увёл на совещание Фролова. Он тут же исчез.