Серёжа оставил мне этот кассетник для ознакомления. Схемы не было. Серёжа сказал, что все отказались, но он надеется, что я сделаю. Я обещал дать ответ через три дня, но он не звонил целую неделю, а когда позвонил, то у меня уже всё было готово.
Сначала я два дня разбирался со схемой. Наконец я нашёл те два входа в сгоревший усилитель мощности. Эти два конца я подвёл к своему усилителю мощности (на К174УН14) – всё заиграло! Значит, мне надо вставить внутрь пару каких-нибудь модулей мощности, желательно из готовых. Для этого подходил модуль звука от телевизора «Рубин-202». У меня среди запасных частей нашёлся такой, называется УМ1-3. Там всё мне подходило: питание +12в (в ТВ +15), мощность 3 вт. Недоставало только ещё одного такого же. Вот почему мне пришлось ехать в Москву. В модуле УМ1-3 применяется МС К174УН7. На Шаболовке за неё просили 30 руб. На Сущёвском валу – 20 р, - там я её и купил. На Тверской в «Юном технике» 15 р, но у меня она уже была.
Собрав ещё один модуль УМ1-3, я наконец наладил полное стереозвучание кассетника SHARP. Пришёл Серёжа и убедился, что стереомузыка льётся чисто и громко. Однако в паузах появился фон (когда переходишь на батарейное питание, фон исчезал). Я назначил гонорар 600 руб, но если он хочет избавиться от фона, то ещё 200. Он сказал, что кассетник не его, а его начальника, но он не сомневается, что надо сделать без фона. Тогда я потратил ещё один день для расчёта и изготовления стабилизатора с переходом от +12 в к +10в. Это было в последнюю субботу отпуска, когда утром я как обычно проплыл свои 1700 м, а Ира – 650. Серёжа приходил днём в 13 час, и я ему обещал доделать к вечеру следующего дня, но всё закончил к полуночи этого.
А уж в воскресенье я отдыхал от всех дел.
Спустя два дня Серёжа торопливо забрал свой кассетник, оставив 800 руб, которые он выдал самыми крупными купюрами: 100, 200, 500.
Купюру 500 руб я впервые держал в своих руках.
Так закончился мой зимний отпуск. Иногда я брал на руки внучку Женю, которой пока ещё 7 месяцев, и час-другой играл с ней. Ей нравятся мои игры и песни, а пел я ей то же самое, что пел 25 лет назад: «Жили у бабуси два весёлых гуся». Завидев меня издали, она начинает радоваться, и тянуться ко мне ручками. Алексей же любит только смотреть телевизор.
13 апреля 1992 года, понедельник.
Кончился отпуск, а меня тут уже ждут. Во-первых, как сказал Карклэ, надо было ещё в марте написать отчёт о расчёте крыла Боинг. Я же, уходя в отпуск, оставил им в чёрной тетради все результаты по этим расчётам, полагая, что этого им с Парышевым будет достаточно. Но Парышев на две недели улетел в командировку в Южную Корею, - он там читал лекции по аэроупругости, а Карклэ начальник, и отчётов не пишет. Во-вторых, меня ждала Буданцева. Договор с фирмой Сухого намечался на сумму 1.5 млн руб, но по указанию Соболева в стоимость решили включить ещё и расходные материалы: бумагу, фломастеры… Так что Буданцева, добившись от заказчика согласия оплатить расходы по бумаге для вывода результатов с ЭВМ, просила меня дать обоснование на расход бумаги для Лабтама. У наладчика Морозова я узнал: «Бумага рулонная для принтера, цена 26 руб за кг». Для трёх самолётов, которые нам предстоит посчитать, достаточно трёх рулонов на 78 руб. Итак, Буданцева к тем полутора миллионам рублей добавила ещё эти 78 руб, и все были довольны. В договорах все цифры ставятся в тыс руб, так что в каждом пункте ей пришлось дописать 0.026. Она подумала, что это не солидно, и исправила на 0.13.
И вот во вторник после обеда я принялся за отчёт (вчера было 13-е, понедельник – день тяжёлый). А в четверг утром я сшил готовый отчёт и понёс на подпись Карклэ. Он подписал, прочитав только выводы.
Одновременно оформляли отчёт об экранолёте Сухого трое авторов: Мосунов, Набиуллин, Рыбаков. Договор о нём они заключили с Беляниным летом, когда меня не было (я был на Амуре). Нынче Рыбакова нет: он до сих пор болеет и ходит пока на костылях, - но они всё равно его вписывают в соавторы.
Обсуждение моего отчёта состоялось на следующее утро у Стрелкова. Как всегда, он провёл со мной получасовую беседу, указав, что следует переделать. Он всегда приходит в весёлое настроение от моих введений к отчётам. На этот раз его развеселила фраза: «Если крыло самолёта сделать стальным и монолитным, то оно будет иметь фантастически высокую критическую скорость флаттера». Он мне доказывал, что скорость не может быть фантастической, - ведь это же не скорость света. А я ему отвечал, что хочется хотя бы во введении чем-то оживить отчёт, а то десятки лет все наши отчёты выходят официально скучными. Тем более, это же всего лишь введение, а не выводы. Во введении можно поговорить о чём-либо возвышенном, например в одной из диссертаций из академии Жуковского введение начиналось с одобрения решений очередного съезда КПСС.
Отчёт я переделал в то же утро. Из 6 страниц и 3 рисунков я переделал введение и выводы, и отдал перепечатывать Нине Венедиктовой. При этом я подумал: «Пятница день рискованный. Наверняка она после обеда смоется на свою дачу. Надо скорее сделать до обеда». 2 страницы я ждал целый час. Один раз Нина даже позвонила мне со своего 3-го этажа мне на 4-й. Голос её был встревоженный, но она беспокоилась не о моём отчёте, а о том, где срочно найти Марину. Я подумал, что там стряслось? А Марина считается в секторе Карклэ. Недавно она получила диплом в вечернем МАИ, но в основном она занимается воспитанием своих маленьких сыновей.
Мы столько десятилетий сидим вместе, что по одному тону можно догадаться, что хочет тот или иной коллега. Явно Нине понадобилась Марина по личному делу и срочно. Тут я вспомнил, что в это утро Марина хвастала, как ловко её муж вчера достал по февральским талонам две бутылки водки по 40 руб (а так она по 100-110). И я всё понял: слухи об этом дошли и до Нины, и ей тоже захотелось достать эту водку (по-видимому, для дачных дел). Я перепугался: если Нина бросила перепечатывать мои две страницы, это может задержать отчёт на 4 дня! – до понедельника. Я побежал (нет, просто поспешил) на 3-й этаж. Захожу в комнату Карклэ, где сидят также Парышев и Венедиктова. Венедиктовой и след простыл, а около пишущей машинки не осталось никаких следов от моих страниц. Я кинулся в другой конец коридора в комнату №310, где обычно собираются женщины. Смотрю, Нина идёт навстречу. Я спросил: «Напечатала?» Она отвечает: «Я же тебе уже отдала!» Я удивился: «Может ты с кем-то передала?» «Ничего не понимаю!» – воскликнула она, и начала искать эти страницы. Копнина стала ей помогать. Нашли.
В 1145 я оставил исправленный отчёт у Стрелкова и пошёл на обед.
Ближнюю проходную ликвидировали, и путь стал длиннее на 1½ км.
17 апреля 1992 года, пятница.
Тепло почти как летом. Я второй день хожу на работу в одном костюме без плаща. Этот костюм более двух лет находился на ремонте у Ирины. Это она так долго перешивала шёлковую подкладку.
Вчера тоже было тепло, и тоже я ходил в одном костюме. День по-летнему солнечный, и уже зеленеют почки на тополях. Вчера я не спешил с обеда обратно на шахматы, т.к. не было ни Венедтиктова, ни Фаянцева, а без них шахматный клуб не действовал. Тогда я решил по пути зайти к соседу Белоусу. Старый Антон Антонович как-то встретив меня, попросил отремонтировать телевизор. Их «Рубин-Ц202» я много раз уже ремонтировал. Я хотел узнать, какая неисправность.
И вот я подхожу к их коттеджу. Предупредить по телефону я не смог, т.к. у них всё время было занято. А я ещё по прежним посещениям знаю, что попасть к ним не так-то просто: то старуха не слышит, то собака не пускает. На этот раз вижу, у них калитка распахнута, – значит, все дома. Но из калитки выбегают две злые собаки и начинают лаять. Дворняжки, небольшие, но злобные. Я остановился и замер, т.к. вижу в окне Антошу-внука, который, завидев меня должен выйти и отогнать собак. Он вышел, но тут случилось неожиданное: собаки, почувствовав за спиной хозяина, бросились на меня, перейдя в решительную атаку. Одна куснула меня за левую икру, другая – за правую. Я пытаюсь отогнать их пинком, но это ещё больше их распаляет. И главное, их две и у них инстинкт волчьей стаи. Я кручусь как ужаленный, но они проворнее меня. Пока я отгоняю одну попавшим под руку прутиком, другая забегает сзади и рвёт меня за икры. У меня на левой ноге одна рана, а на правой – несколько.
