Новый расчёт, который мне предстоит проделать в декабре, содержит колоссальный числовой материал (ЧМ): около 4 тыс чисел. Этот ЧМ я списываю с распечатки 1987г, взятой из заводского расчёта на БЭСМ-6. Сегодня наш терминал занят Мизиновой (несмотря на то, что Поповский запретил появляться микояновским командированным, Толя продолжает с ней сотрудничать), и я пошёл на терминал в комнату Крапивки. Но у них авария, из-за того, что они соединили свою персоналку с Лабтамом. Но персоналка была включена в общую сеть 220 в, а Лабтам – в специальную. А, как известно, между этими двумя сетями происходит биение разности потенциалов до 460 в, и я об этом многих уже предупреждал. В результате на Афине сгорел ещё один выходной порт. Первым на это попался давно Орлов, но ещё многие не знают, что так делать нельзя. Это опасно и для жизни.
11 декабря 1991 года, среда.
На полдня я попал в другую среду, стоило мне перейти из нашей 401-й комнаты в 310-ю. Наш терминал был занят, и пришлось искать свободный. В 310-й начальник сектора Евг. Ягольницкий, но он практически уже уволился, хотя ещё посещает ЦАГИ. Достаточно посидеть в этой комнате всего полчаса, чтобы понять, какая теперь у Ягольницкого работа. Он без конца разговаривает с Москвой (?) в качестве агента по продаже недвижимости. Какую-то женщину он уверял, что 600 тыс – это очень дорого за её скромную квартиру.
Обстановка у них в 310-й совсем не рабочая. Там три женщины и трое мужчин, и все они погружены в атмосферу полного безделья и пустой болтовни. Особенно жалко Борисова и ещё новенького Павла (хорошо играет в шахматы). Клавиатура на их терминале настолько залеплена грязью от рук, что приходится подавлять в себе чувство брезгливости.
Расчёт Су-10М не начнётся, пока я не наберу 4 тыс исходнывх данных без единой ошибки. Ещё до обеда мне стало дурно. Голова ещё не болела, но по опыту прежних лет я знаю, что если она заболит, то уже на несколько дней. После обеда я вернулся на наш терминал – у нас условия намного лучше. К вечеру я уже закончил два агрегата: раму и крыло. Осталось на завтра набрать один киль. Уже можно было начинать пробный расчёт. У Валеры сделана очень удобная программа, рисующая чертёж крыла по ЧМ. Чертёж сжался в точку, т.к. программа назначила поле для чертежа размером 500 м. Значит, какая-то деталь имеет такой большой размер. Полчаса я искал эту странную деталь. В одном месте вместо 6.24 м было 624 м. Расчёт пока не идёт, возможно, из-за того, что у Белянина есть несколько отрицательных балок (приём, изобретённый Беляниным для ослабления жёсткости).
12 декабря 1991 года, четверг.
Несмотря на то, что я устранил ошибку в координатах (было 624 м), расчёт пока не идёт. На экране горит «core dumped», - это для нас как ругательство. И не поймёшь, в чём дело. Раньше на БЭСМ-6 была какая-то диагностика, и мы сразу видели, где ошибка. А на Лабтаме всё втёмную. К счастью, пришёл Валера, и по экрану догадался: застряло в СП-130 (если пользоваться старой терминологией). Он, не дожидаясь моей просьбы, сел за терминал и стал просматривать исходные данные крыла (потому что застряло в УП №2). Когда он дошёл до ортотропных панелей (ОР), то в ОР №10 было: ERROR: X2 > X0! Это значит, что у трапеции углы Х0 и Х2 слились в одну точку: Х2 = Х0, а этого делать нельзя, так как вся трапеция определяется по трём углам: 0, 1, 2.
Я смотрю в заводскую распечатку: там и в самом деле эта ошибка. Когда мы исправили, расчёт пошёл. Осталось ввести ЧМ киля. Это заняло у меня оставшуюся часть времени до обеда. Позвонил перед самым обедом Коля Семёнов из Москвы и предложил деловое свидание в 1300 на платформе Выхино (сам он живёт в Текстильщиках). Пришлось срочно туда съездить, и в 14 час я уже вернулся домой с богатой посылкой от Головача: 7 CD с отличной музыкой. Это было: Miles Davis, Porgy & Bess, Stan Getz + Evans, Bud Shank и т. п, - праздник для меня. А предстоит записать для него всего три катушки.
В 17 час основной вариант расчёта Су-10М был закончен. До 18 час я пытался дозвониться до Белянина, но там, на месте было только пальто. В прежние годы заводы уговаривали нас сделать расчёт, а теперь наоборот.
13 декабря 1991 года, пятница.
Утром я брожу по кухне, окружённый голодными кошками. Клава униженно мяукает, – просит поесть. А кот Кэти молча гордо смотрит на меня, пытаясь в моём взгляде уловить намёк на еду. Двое котят чихают и пьют воду. Открываю большую кастрюлю, - там овсяная каша. Кот от каши не отказался, а Клава не ест: она вчера вечером наелась рыбных костей из мусорного ведра. Ирине удалось купить ставриды по баснословно низкой цене 1 р 50 коп. На сковородке ещё осталось два куска, но это для Лили и Вани.
Шахматная разминка была скучной, потому что из двух ведущих игроков: Фаянцева и Рыбакова, - был только Фаянцев. У Рыбакова, как оказалось, утром залило водой весь подвал.
Набиуллин третью неделю ищет ошибку в программе сверхзвук. Но в 10 час он исчез, а вместе с ним и Рыбаков. По-видимому, они опять перевозят на новоселье Мизинову или что-нибудь неотложное. А может, достают дефицит, - ведь на носу Новый год, а ни водки, ни шампанского нет.
Сегодня в расчёте Су-54 я перешёл с упрощенной аэродинамики на дозвук по программе Набиуллина, но не пошло. И не могло пойти. И вообще заводские исходные данные 1987г были совершенно не отлажены. Ясно, что они и не пытались это делать. Так что аэродинамику я всю переделал по своему, и после обеда расчёт закончил. Критическая скорость флаттера получилась 540 м/сек. Тогда я позвонил Коле, и он сообщил мне кое-что о частотах…
В 16 час меня срочно вызвали домой, - там прорвало батарею. После пожара такое бедствие стоит на втором месте. К счастью поток был слабым: три ведра в час. Трубы за 40 лет сгнили, а Ваня имел неосторожность крутить кран. Я срочно эвакуировал подвал, а в 19 час пришёл слесарь (непьющий) и кое-как поправил.
14 декабря 1991 года, суббота.
Электрички ходят через раз. В бассейне Ира проплыла сегодня только 500 м, а я по-прежнему 1700, но это большая нагрузка, и пульс снижался очень медленно с 120 до нормального 62.
Настроение предновогоднее. Да ещё возвращение после 8-летнего отсутствия Вики Мулловой. Вчера она играла в консерватории концерт Шостаковича для скрипки с оркестром. Я всё смотрел по ТВ (Ира тоже). Дирижировал её муж Клаудио Аббадо. Он очень душевно улыбнулся Вике перед началом, я ещё ни разу не видел у дирижёров такой улыбки. Потом было интервью с её отцом Юрием Михайловичем. Юра был счастлив, но было заметно, что его поставили в неестественное положение, в отличие от Вики, привыкшей ко всему.
В 14 час приехал Головач последний раз в этом году. В следующий раз он приедет весной. Я поздравил его с наступающим Новым годом, и пожелал мужества в день 2 января, когда наступят свободные цены. Уже сейчас в г. Иваново молоко по 6 руб литр, а масло в Елисеевском магазине по 200 руб кг.
Знаете, что такое визит-эффект? Хочешь продемонстрировать гостю новинку, - и она тут же ломается. Это мой хвалёный усилитель «Корвет». Он то гудит, то свистит, - вечная история с многочисленной аппаратурой. Завтра работы хватит на весь день.
15 декабря 1991 года, воскресенье.
Я позвонил Рае Мулловой, чтобы она передала привет Вике и приглашение зайти к нам в гости. Но Рая очень рассердилась, потому что в трудное время в 1986г все отвернулись от них, а теперь все лезут с приглашениями. Она так и сказала: «Лучший друг Минаев подписал бумагу с увольнением Муллова из ЦАГИ, а Стюарт считал его врагом народа, а теперь… А ты отказал мне в копии Викиных записей, даже опасался говорить по телефону». Я ей ответил, что отказал в копии из-за коммерческих соображений, т.к. Викины записи – это уникальный музейный фонд, и мне жалко отдавать его даром. Но Рая, как тогда, так и сейчас ответила, что эти записи ничего не стоят, раз у Вики уже вышли 10 лазерных дисков.
