8 октября 1990 года, понедельник – день тяжёлый.
Похороны Ларькина. По-видимому, всё было организовано ещё в четверг и пятницу. Вообще по понедельникам похороны бывают в три раза чаще, чем в другие дни, потому что в субботу и воскресенье обычно не хоронят. Так же обстоит дело и с новосельями: все стараются переезжать в рабочие дни. Что касается меня, то я на похороны не хожу принципиально. Городской морг я посетил только однажды в 1973г, когда умер мой отец. Я чего-то недопонимаю: обычная естественная смерть алкоголика в пожилом возрасте и столько волнений! Спрашивается, куда же исчезли переживания, когда в 1937-1953гг тысячи талантливых людей в расцвете сил были казнены, и их даже запрещалось не только хоронить, но и оплакивать. Полагалось только одобрять уничтожение «врагов народа». Слишком быстро народ всё забывает. Недаром сейчас отмечают и 9 дней и 40дней – любой повод, лишь бы напиться.
И всё-таки, я тоже не могу в такой день работать, т. к. всеобщее переживание передаётся и мне. Поэтому после обеда я поехал в Москву и накупил новых CD: Шуман, Шопен и т. п.
9 октября 1990 года, вторник.
3 августа я писал о премиях за лучшие работы. Ещё Назаренко острил: «Нам за первое место дали по 50 руб (200 на четверых), за второе место дали по 75 руб (150 на двоих), а тебе за третье 100». Но вот идёт октябрь, а мне ещё ничего не дали. Я тогда пошёл узнать у Назаренко, – им дали в августе, пошёл к Путилину – им тоже. Тогда я пошёл в плановое бюро к Ире. Она говорит: «Вам заплатили 150 руб – вот ведомость». Но я ей показал расчётные листки с июля по сентябрь, там нет этой статьи 77 (за соцсоревнование). «Странно, - говорит она, - а какой у Вас номер лицевого счёта? Вот он: 6265, а здесь… 6263. Ошиблись. Ну ничего! В ноябре исправим!» «А интересно, кому это - 6263?» «Ленцовой». Ленцова работает на нашем этаже. Я поговорил с Ленцовой. Она, в самом деле, получила эти 150 руб и уже давно истратила, хотя удивилась, откуда они. С Карклэ они выяснили, что это деньги Бунькова, но в плановое бюро не позвонили: обойдётся! Я бы и не придал этому значения, но быстро растёт инфляция и полки с каждым днём пустеют. Они ведь тоже не дураки! И тут я вспомнил про Герины 1500 руб (из которых 500 дала Ира), - возможно, их вернут, но в следующем году.
А потом меня расстроила ещё и Филатьева, когда начала меня стыдить, что нехорошо не ходить на похороны своего товарища. Я хотел ей ответить, что гусь свинье не товарищ, да спохватился, потому что понимаю, что тут дело не в покойнике (ему ведь всё равно!), а в обществе. Эти дурацкие церемонии с каждым годом становятся всё пышнее. И всегда они проходят в рабочие дни, а их только 22 в месяц.
Я посчитал: у человека бывает свадьба, защита (и не одна), юбилеи, похороны, 9 дней, 40 дней – в общем 10 раз по 50 человек. Итого 500 человека-дней. Значит столько же требует на эти церемонии каждый «нормальный» человек. В году 230 рабочих дней, значит из 40 лет трудовой жизни он тратит 2 года на церемонии. Или по-другому 5%. Или один рабочий день в месяц. И не просто тратит, а объедается и напивается. Не лучше ли в такой день пройти по туристским тропам? Можно не считать, я знаю людей, у которых каждую неделю вечеринка.
В будущем покойники будут просто исчезать, не в таком смысле, как исчезали при Сталине. Незачем смотреть на мертвеца, надо, чтобы в памяти он оставался живым. А сколько дурацких надгробий – ХХ век, а мы недалеко ушли от язычников. Вот хороший памятник: «Гулаг».
10 октября 1990 года, среда.
Вчера в конце дня я опять съездил в Москву в магазин на Садово-Триумфальной улице (у пл. Маяковского). Я взял с собой CDP, чтобы там, на месте прослушать прелюдии и фуги Шостаковича. 3 CD=60 руб.
Продавец Игорь очень хвалил: «Это лучшее, что есть у Шостаковича».
Но я послушал 1-ю серию, – не понравилось. Вроде детского альбома Чайковского. Я же люблю фортепьянную музыку Шопена, Листа, Рахманинова. Компакт-диски не принято распечатывать, т. е. срывать с них целлофановую оболочку, но они пошли мне навстречу, тем более, я им показал, что оболочку я одеваю назад так, что незаметно. Там же в магазине наблюдал такую сцену. Один покупатель просил продать ему целую коробку: 50 штук, - Шафран, виолончель, Рококо и т. п. Ему дают коробку, а он выкладывает 300 руб. «А чего это Вы мне даёте?» «А сколько?» «1000 руб» Он, не смущаясь, добавил 700. А продавщица усмехнулась: «Вы спутали, это у Вас прибыль с каждого диска 6 руб».
На самом деле, если бы она знала! - такие диски на Западе 400 рублей!
В 8-м номере журнала «Знамя» в разделе публицистика есть статья Виктора Криворотова «Русский путь» в стиле Н. Бердяева. Вот её суть: «От этого мира нас отделяет… пропасть, которую себе сами мы рыли долгие годы, а теперь сами должны её засыпать не одно десятилетие. Требуется понимание исторической судьбы России, тех механизмов, действие которых привело к тому, что декларированная свобода оказалась рабством, справедливость беззаконием, богатство нищетой» Вот теперь я вижу, что контркультура: пьянство, преферанс, банкеты, доставание дефицита, ловкачество, - всё это появилось только от большевизма на пепелище сгоревшей в огне террора настоящей культуры. Эта статья – настоящее философское исследование. Итак, у нас «…двойная мораль, которая совершенно естественно совмещается в одном человеке, - мораль индивидуалистическая и мораль корпоративная. Загнать народ назад в корпорации возможно лишь в том случае, если его окончательно лишить альтернативы и вновь пропустить через концлагеря. Опасность двойной морали велика, поскольку в рамках идеологических установок корпоративизма расцветает пышным цветом пещерный индивидуализм и шкурничество, совершенно немыслимые ни в одной цивилизованной стране». И ещё: «Корпоративная мораль действует только в случаях, когда есть заинтересованные, например, когда кооператоры больше зарабатывают, а прочим завидно. Однако же, все эти «прочие» тихо разворовывают всё, что есть в колхозах, на заводах, покрывая при этом друг друга, обеспечивая всеобщее ничегонеделание, т. е. занимаются тем, за что в рамках «растленной и безнравственной» буржуазной идеологии полагается сидеть за решёткой».
11 октября 1990 года, четверг.
В 11 час к нам на работу пришёл Ваня, и я его сразу повёл знакомить с Карклэ, но того на месте не оказалось, а Парышев послал нас в препараторскую Васильева. Там я показал Ване экспериментальные установки, а потом повёл его в трубу Т-104. Эта труба обычно не заперта, и мы прошли туда свободно. В это время там была смонтирована установка с винтовым двигателем. Я рассказал Ване, как когда-то профессор Стрелков придумал способ избавить трубу от ужасных пульсаций потока: он по периметру трубы поставил маленькие острые пластинки, которые рвали поток, разрушая нежелательные вихревые кольца. После этого мы вернулись в пристройку, и я познакомил Ваню с Зиченковым, который обещал на следующей неделе показать Ване флаттерные испытания в Т-104 с системой активного подавления флаттера.
В 14 час прибыл наш старинный заводской коллега В. А. Емельянов, у которого я был руководителем по диссертации в 1982г. Он много лет работал начальником ВЦ, развивая САПР (система авт. проектиров.), но, устав от несовместимости технологии с социальной системой, вернулся в аэроупругость, которая у них в КБ Яковлева числится в отделе Аэродинамики. Он агитировал прослушать курс лекций по медитации.
12 октября 1990 года, пятница.
В 10 час чествовали юбиляра: С. Ф. Алфёров – 50 лет. Приятно, что все выступающие были немногословны: Поповский, Галкин, Стрелков. Необычно много было стихов. Их сочинили женщины: своя сотрудница Лена, из Киева и ещё с одной фирмы. Щёки Сергея в губной помаде.
С утра компания: Рыбаков, Венедиктова, Копнина, - стали собираться на «9 дней» к 17 час. Венедиктова стала и меня агитировать, чтобы я тоже пришёл: «Это надо не Ларькину, а его родственникам», но я её заверил, что когда умирает алкоголик, семья только радуется, – это я знаю по себе, потому что в детстве многие годы наша семья страдала от запоев отца (и даже потом, когда он из Новосибирска приезжал в Жуковский). Его смерть была избавлением от бесконечного изнуряющего горя и досады. Потом мы поспорили. «Это болезнь», - говорит она. «Правильно, - ответил я, - больных спидом ненавидят, даже если они не виновны».
