В те годы Владимир Ильич жил в Чертаново. Иногда я приезжал к нему домой в 730, чтобы успеть до его выхода на работу. А потом я сам тоже ехал на работу, только не в ЦАГИ, а на какой-нибудь завод в командировку, и в руках у меня был большой портфель с дисками и с магнитофонными лентами. А иногда я подъезжал к нему не домой, а к его месту работы. Это был какой-то институт в конце троллейбусного маршрута №1. Я забирал очередную партию дисков и ехал на том же троллейбусе на другой конец его маршрута: к заводу им. Сухого.
А однажды он мне по телефону сказал: «Приезжай в следующий вторник туда же, портфель не бери, – будет чемодан». Он исключительно аккуратен, как и все мои друзья. Если он сказал: «во вторник в том же месте», то повторять не надо. Встав в 530 утра, и подъехав в 800 к той же проходной на ул. Нагорной, я не сомневался, что он уже будет стоять там с чемоданом.
2 сентября 1990 года, воскресенье.
И вот эта музыка теперь распространяется от меня к другим. Сегодня я встал в 730, но включать аппаратуру было ещё рано. Тогда я занялся чтением: Жапризо «Дама в очках» – из сборника «Мастера детектива». Это дал мне Виктор. Кстати, я похвалился, что все мои друзья аккуратные. Вру, - Виктор очень необязательный (это почти то же), но он обижается, когда его в этом упрекают, и старается исправиться. Я читаю в подвале и жду, когда в гостиной начнётся движение. В 1030 я не утерпел и вышел из подвала, чтобы поесть.
С 12 ч до 24 час наконец закончил заказ для Олега Минаева. 10 лент по 550 м. Бабуле понравился джаз!
3 сентября 1990 года, понедельник.
Ира встала в 545 и в 630 уехала в Верховный суд РСФСР, предварительно разбудив Лилю. А Лиля собралась и ушла на работу в школу №7, предварительно разбудив Ваню: «Иван! Вставай, уже 715!» Ваня поел и уехал в Москву в 800 (как раз в это время пикали будильники №1 и №3). Пока не проснулась бабуля, я решил немного погреться в постели, но неожиданно пришёл Гера, - пришлось вставать.
Отпуск продолжается, и основная часть отпуска: Пицунда, - впереди. А пока я решил прослушать новые CD, тем более что бабуля, вкусно позавтракав, спит в кресле, накрыв холодные ноги пледом. Сначала я завёл фортепьянные пьесы Грига в исполнении Плетнёва. Это для детей. Потом я завёл 3-ю симфонию Альфреда Шнитке. Это очень шумная и рискованная музыка. Такую музыку можно заводить, когда дома никого нет (бабуля не в счёт: она дремлет под любую музыку). Я подумал, хорошо, что я не живу в многоэтажном панельном доме, где прослушиваются соседи со всех сторон: с боков и сверху. Я сделал для себя одно открытие: я не люблю музыку, в которой злоупотребляется большим диапазоном громкости от pp до f f f. У Бетховена с этим всё в порядке, у Берлиоза хуже. У Шнитке ужасно! Также не люблю, когда стихи читают от шёпота до крика. Смысл не должен зависеть от громкости, в музыке – тоже. Так же и в видеокассетах: если переводчик говорит монотонно, это лучше, чем он пытается читать с выражением, но не в меру, - тогда он всё испортит.
Ирина вернулась в 17 час с радостной вестью: завтра подойдёт её очередь к заместителю председателя Верховного суда РСФСР.
А я стал ей жаловаться на бабулю: она сделала лужу на лакированном полу в гостиной, и при этом стыдила меня, что я вру, и что она культурная женщина и такого себе не позволит.
С 20 до 23 час у меня опять сидел Олег Минаев, на этот раз со своей подругой Леной.
4 сентября 1990 года, вторник.
Опять я сижу с бабулей. На улице осенние дожди и холод. Я позвонил Олегу и предложил для него сделать запись музыки, которая понравилась вчера его подруге: Мессиан-«20 взглядов на младенца Иисуса» в исполнении пианиста Батагова на трёх дисках, 160 минут. Сложнейшая фортепьянная музыка. Олег обрадовался. Недаром он вчера ушёл расстроенный, что я отказался сделать копию. Договорились: 4 CD на двух катушках, 20 руб. Тогда я сразу же принялся за работу, и с 11 час до 16 всё сделал. Там ещё пришлось много комбинировать, чтобы не дробить пьесы. В 16 час я на велосипеде под круглосуточным дождём отвёз заказ Олегу. Там на месте оказалось, что сделанные мною копии звучат плохо. Во-первых, у него хуже колонки: АС35. Во-вторых, шипение, и даже не помогает захваченная мной Долби-система. Под конец я разобрался, откуда шипение (по научному, шумы): даже без ленты магнитофон в режиме «стоп» даёт сильное шипение. Магнитофон «Астру» надо менять! Я дал Олегу рекомендации, и мы расстались.
В 17 час вернулась Ира с доброй вестью: её жалобе дали ход, и теперь её дело будет решаться на коллегии Верховного суда. Я с удовольствием перепечатал очередной документ: это был запрос в Раменский горсуд выслать дело в Верховный суд РСФСР. Это дело очень сложное. Суть его я кратко повторю: сын, завладев собственностью родителей, выгнал из дома родную мать, т. е. не дал ей поменяться комнатой с внуком. Была дарственная от отца на него, но мать была не в курсе.
5 сентября 1990 года, среда.
Хотя формально половина отпуска прошла, настоящий отпуск впереди. Ирина спрашивает: «Где обещанные 400 руб, которые ты собирался вернуть, когда брал на покупку лазерного проигрывателя?» А я ей отвечаю, разве мало ей 1300 руб отпускных. «Это отпускные, а ещё за проигрыватель!» «Считай, что ты ещё раз дала их мне для отпуска, ведь я не взял ни копейки из отпускных!» А я, в самом деле, по мелочам заработал около 400 рублей, и их же истратил: самолёт, путёвка, CD…
Вернувшись из Раменского суда, Ира помогла мне собраться на юг: постирала две пары брюк и заштопала носки.
На электричке 2203 я отправился отдыхать в Пицунду. До аэропорта Внуково удобный путь: метро Юго-Западная, автобус №511.
Ожидая свой рейс №1019 в 350, Москва-Сочи, я наблюдал, как в 2 час, 220 и 3 час, прибывали самолёты ИЛ-86 из Сочи, которые должны были прибыть днём накануне. Это крупное опоздание меня насторожило.
6 сентября 1990 года, четверг.
Наш самолёт прибыл в Адлер вовремя. Далее 10 мин на городском автобусе до вокзала. Электричка до Гагры в 747, билет 15 коп. Я был поражён, увидев, в каком состоянии находятся вагоны электрички. Они были все разгромлены: много окон разбито, двери поломаны, всё проржавело, как будто их вернули с кладбища вагонов.
Автобус Гагра-Пицунда. В 10 час я уже был в Пицунде, и начал прогреваться в лучах южного солнца, - так приятно после дождливого холода в Москве! В Пицунде я несколько замешкался, т. к. из-за нехватки бензина, как по всей стране, здесь осложнения с автобусами. Надо было пользоваться автобусом №5, который кроме Пицунды в эти дни заезжает и на Рыбзавод, где находится лагерь «Молодёжный». Но нигде об этом не написано, и информация передаётся устно.
В лагере встречают прекрасно, и даже подают автобус к Рыбзаводу, чтобы не тащиться с чемоданами вдоль прибрежных скал. Я попал в рай: тёплое море, яркое солнце, отличное питание (сметана, дыни…). Много людей прибыло накануне, но им не повезло. Они добирались из Москвы досюда сутки, т. к. самолёты вместо Адлера садились в Минводах и Сухуми из-за бури. Ренат Набиуллин (сын нашего Эдуарда) говорит, что когда на следующую ночь они наконец попали в аэропорт, то им пришлось заплатить по 10 руб, чтобы на частном автобусе (днём он государственная собственность, а ночью – частная) добраться до Рыбзавода. «Рыночная экономика», - заключил молодой Набиуллин.
В Пицунде я был трижды: в 1963г, когда познакомился с Нессоновым и Голубинским. В 1977г – со всей семьёй впятером, - тогда уже вместо палаток стояли домики. Ещё дважды заезжал проездом после Кавказских походов: в 1966г и 1983г (с Герой). И вот сейчас.
Всё стало лучше. Программа у меня: купаться и читать книги.
7 сентября 1990 года, пятница.
Мой домик №39л (левый). Я попал третьим к двум юношам вроде моих сыновей. Пьют вино и курят. Саша – ничего, а Серёжа всю ночь грозил стукнуть меня тапочкой по голове, если я не перестану храпеть. Я по этому поводу вспоминаю, как храпел покойный Голубинский Анатолий Иванович, - наш сосед по квартире. В нашем доме стены толстые: по 60 см, - как в старинных домах, но простенки между квартирами тонкие: сухая штукатурка. Поэтому низкие звуки проходят: вместо разговора бубнение. Так вот, когда храпел Голубинский, в доме стоял гул, как от землетрясения. Ира говорит, что я храплю умеренно.
