– Вот стервы!

В кафе было уютно. Галя почувствовала, что не совсем оправилась от пережитого стресса, поэтому решила еще немного здесь посидеть. На освободившиеся места мгновенно устремились две нагловатого вида барышни, чем-то похожие друг на друга, несмотря на различие в одежде и внешности. Кроме кофе, они поставили перед собой по пузатому бокалу, полному коньяка. Соня и Анжела, а это были они, в связи с погодными условиями решили немного отдохнуть от работы, пошляться по центру, посидеть в кафе.

– Соня, подруга, что с тобой происходит? Тебя словно подменили после злоключений на Лысухе! – Анжела озабоченно посмотрела на нее. – Может, ты втюрилась в того охламона, который тебя принял за ведьму с Лысой Горы?

– Парниша он неплохой, но дело не в этом… А может, отчасти и в этом, но не так, как ты думаешь, – начала путано объяснять Соня и, не найдя нужных слов, сдалась. – Тошно мне от всего этого… Всякая мразь пользуется тобой, словно туалетной бумагой.

– Сонька, ты ли это?! Что, с тобой раньше ничего подобного не случалось? Все были премиленькими пай-мальчиками? Да забудь тех подонков, выбрось их из головы!

– Бывало и похлеще, но, видно, это последняя капля, переполнившая чашу моего терпения. На следующий день, ты знаешь, я никуда не пошла. Валялась в постели, телек смотрела, старалась все из головы выбросить. Фильм чудный посмотрела, названия не помню. Знаю, что очень старый, там Олег Янковский играет. Весь фильм молчит. Раньше бы и пяти минут такое не смотрела, на музыку переключила бы, а тут задело. Там момент есть: полицейский сторожит одного недотепу, который может в прошлое смотреть, да на свою голову возьми и спроси…

– Недотепа может в прошлое смотреть? – усомнилась Анжела.

– Он на вид недотепа, а на самом деле парень что надо, – пояснила Соня. – Так вот, полицейский спрашивает: «Кем я был в прошлой жизни?» – а тот парень возьми да брякни: «Таким же полицейским, и стоял на том же посту. В позапрошлой и во всех предыдущих жизнях тоже».

– Полицейский, наверное, его сразу дубинкой! – с улыбкой предположила Анжела.

– Нет, чуть с ума не сошел, – серьезно ответила Соня. – Теперь ты меня понимаешь?

– Нет, а что я должна понимать? – удивилась Анжела.

– Я не хочу во всех последующих жизнях быть проституткой. Для этого мне надо изменить эту жизнь.

– А будут ли последующие жизни? – усмехнулась Анжела.

– Будут, обязательно будут, – твердо сказала Соня. – Я даже в церковь ходила.

– А что здесь такого, я тоже хожу иногда, – ухмыльнулась Анжела.

– Нет, не просто так, а по-серьезному, исповедалась. На душе легче стало, – очень серьезно сказала Соня.

– Ты смотри, а я до этого не додумалась. Надо будет и самой сходить. – Анжела уважительно посмотрела на нее. – Может, в следующий раз меня прихватишь?

– Сходи, сходи, – с усмешкой сказала Соня. – У меня много вопросов было, так святой отец предложил ответить на них вечером у меня дома.

– Ну а ты? – заинтересовалась Анжела.

– Дала адрес. Вечером он пришел, водку с собой принес, на многие вопросы ответил, особенно о рае и аде изгалялся. Когда он под юбку ко мне полез, назвала таксу. Он обиделся и ушел. Но он сам не все знает: рай и ад находятся здесь, на земле, присутствуют в нашей жизни. Он прав в том, что куда попасть, в рай или ад, зависит только от нас. Я уже столько натерпелась в аду, пора менять обстановку. А реинкарнация – возрождение после смерти – существует. Бывает, сон какой приснится, словно кусочек жизни, так поневоле задумаешься: это не из прошлой ли жизни воспоминания?

– Чудная ты, Сонька! Такое выдумаешь… – и Анжела развела руками, показывая масштабы фантазии подруги. – Давай еще выпьем! Я пойду принесу, – и она направилась к стойке бара.

Галя, слушавшая их разговор, допила сок из фужера, скептически усмехнулась.

– Чего улыбаешься, подруга? Может, я что-то не то сказала? – Соня впилась взглядом в незнакомую черноволосую девчонку, сидевшую за их столиком. – У тебя все хорошо, ладно, и ты знаешь, что с тобой будет через пять минут, через месяц, через год, да? И о тебе маменька с папенькой заботятся, нос утрут, штанишки постирают? А вот спорим, ты не знаешь, что с тобой будет через пять минут?

Галя молча вышла из-за стола, намереваясь уйти из кафе, но естественные позывы заставили ее зайти в туалет. Анжела вернулась к столу с новой порцией спиртного.

– Ты посиди, а я сейчас вернусь – надо с одной чистюлей разобраться! – сказала ей Соня и направилась в туалет.

– Вот дура, на пять копеек выпила, а шуму может наделать на целый рубль! – Анжела укоризненно покачала головой, но за подругой не пошла.

Когда Галя открыла дверь, чтобы выйти из туалетной комнаты, на пороге возникла недавняя соседка по столику. Она грубо толкнула Галю в грудь и закрыла за собой дверь на защелку.

– Пять минут прошло, подруга! – зло сказала Соня. – Я здесь – твоя судьба! – Все дни после случая на Лысой горе она ощущала, как в ней накапливается отрицательная энергия, и искала ей выход. И вот он нашелся – выместить злость на чистенькой пай-девочке. По-умному – не оставив следов на лице этой лошары, чтобы менты не смогли раздуть уголовное дело.

Галя не чувствовала страха перед подвыпившей девчонкой. Что-что, а за себя она постоять сможет!

На Соню уставились два немигающих черных глаза, в которых та прочла: «Смерть!» – и ей стало страшно. Этот жуткий взгляд был ей знаком – она его видела в одном из приснившихся ночных кошмаров.

– Извини, подруга! Чуть подвыпила, вот и повело! – неожиданно для себя пошла на попятный Соня и шагнула в сторону, давая девчонке пройти. – Меня зовут Соня, а тебя как? – спросила она ее в спину.

– Мы с тобой еще встретимся. Тогда и узнаешь, – не оборачиваясь, ответила Галя.

«Что это было: грозное предупреждение или предсказание?» – так и не поняла Соня, но решила больше не связываться с этой странной девушкой.

Автобус с телом Ольги сильно задержался, и Галя в ожидании замерзла на городском кладбище в Боярке. До последней минуты, пока тело Ольги не внесли в траурный зал, Галя волновалась, у нее было предчувствие, что должно что-то произойти! Но не могла же Ольга ожить! Это Галя понимала разумом, но ожидала подвоха от Ольги и после ее смерти.

Гроб находился на постаменте из черного гранита. Ольга лежала в гробу как живая, во всем блеске своей красоты. Бледное лицо освежали легкий искусственный румянец и горящие алые губы. Лишь зелень глаз пряталась за плотно сжатыми веками. Серый костюм красиво подчеркивал ее фигуру.

«Да, я умерла, и в этом ты меня победила. Но ты никогда не станешь такой, как я, особенно внешне!» – красноречиво говорил ее вид. Неожиданно Гале вспомнилась Маня, ее последние слова перед смертью, предрекавшие ей судьбу деревенской старой девы. Перед глазами мелькнуло видение: презрительное лицо Мани, выплескивающей на нее яд и желчь, облеченные в словесную форму, затем ее лицо стало морщиться от удивления, испуга, физической боли, затем застыло маской, лишь кровь пульсировала из раны в животе. Вспомнила и свое состояние: смертельная обида, гнев, холодная рукоятка кинжала, неожиданно легко проникнувшего в человеческую плоть, испуг, ужас, невыполнимое желание вернуть все назад.

«Маня, ты не права. Права пословица: не родись красивой, а родись счастливой, а я еще и умная!»

– Смотри, как Иван Степанович старается, – услышала она рядом разговор вполголоса, – как будто самого дорогого человека хоронит. А ведь Ольга была женой его заклятого соперника.

– Галя, неужели это ты? – услышала она, обернулась и с удивлением увидела бабу Марусю из села Ольшанка.

Рядом с ней заметила еще нескольких односельчан. Галина сдержанно поздоровалась с ними.

– Галя, ты теперь совсем городская стала! – сказала баба Маруся, оценив внешний вид девушки. – Вот только незадача! Мы узнали, что с Олечкой приключилось, – она вытерла платочком слезящиеся глаза, – и приехали забрать ее тело, чтобы похоронить на родине, в Ольшанке, рядом с Ульяной, а этот плешивый, – она указала пальцем на Ивана Степановича, который как раз произносил прощальную речь, – не дает. Говорит, что здесь ей место. Нельзя ее здесь хоронить, да и время уже позднее, – она с досадой махнула рукой. – Пошли, Галочка, еще разик попросим его.