Темные глаза смотрели на меня в упор, и я дрожала под этим взглядом, как будто все ветра родного Приграничья вдруг разом набросились на меня. Амулет пару раз качнулся в длинных пальцах лорда, как маятник, туда-сюда, напоминая, что внутри все еще слабо тлеет любовь.

Любовь к советнику императора, лорду Мариушу Толлю.

– Они не подходят друг другу, – слабо возразила я. – Лорд Толль… ваш брат, – поправилась я, – ему глубоко противна одна мысль о браке с леди Оусвери. И говорю это как связывающая судьбы.

– Еще бы, – усмехнулся советник. – Нордвин слишком привык за каждой портьерой видеть врага, чтобы поверить, что дочь прожженной придворной интриганки настолько наивна, какой хочет казаться. Но это не твоя забота, Этери. Твое дело – разжечь в нем страсть. И это как раз должно быть нетрудно.

Холодные пальцы властно обхватили мой подбородок, вынуждая повернуть лицо к свету.

– На тебе его магия, – темные брови недовольно сошлись на переносице. – Пытался выведать, кто же так хочет этого брака?

Я кивнула, не в силах солгать. Любовь, эта неправильная, давно уже переставшая быть естественной любовь, пойманная темным лордом в амулет, связывала нас, связывала меня. И я не могла ни лгать, ни сопротивляться.

– Не смог, – заключил человек, ставший моей роковой ошибкой. – Хорошо. Этери, – амулет вновь качнулся, – мне нужно, чтобы ты привязала страсть Нордвина к Динарине Оусвери. С ней, надеюсь, проблем нет?

– Она вполне искренне им восхищена, насколько я могу судить, – тихо сказала я. На душе было отчего-то тяжело, словно бы я делала что-то противоестественное. – Но он не будет с ней счастлив.

Глаза лорда недобро блеснули.

– Разве я не говорил, как я не люблю идеалисток, Этери? Счастье Нордвина – последнее, что должно волновать тебя. Или, – темные глаза угрожающе сощурились, – он так похож на меня, что тебе показалось, будто ты нашла лазейку в своем проклятии?

– Нет, Мариуш, – безжизненно ответила я. А сердце отчего-то замерло, неприятно так, болезненно замерло. Потому что что-то во взглядах лорда Толля, другого лорда Толля, Нордвина, могло, казалось, растопить этот серый лед, сковавший меня изнутри, когда я так опрометчиво отдала свою любовь Мариушу Толлю. И так и осталась привязанной к нему – уже достаточно бесчувственной, чтобы быть сосудом, через который так легко связывать судьбы тех, соединить которых желала вовсе не судьба. Марионеткой – безвольной и послушной кукловоду. – Просто ваш брат ни к кому не испытывает чувств.

– Кроме тебя, – отчеканил темный. – Зажги его страсть, – амулет качнулся, – поймай в ловушку. В конце концов, это для тебя не в первый раз, милая.

И холодные губы властно накрыли мои, запирая внутри все возражения, отсекая все попытки к сопротивлению. Мариуш Толль в очередной раз подчинял меня себе.

– Вы приняли решение относительно моего предложения, госпожа Меллианес? – спросил лорд Нордвин Толль, отступая, чтобы я могла пройти внутрь.

В его столичный дом, где прошлым утром я проснулась в его постели, немного растерянная и озадаченная этим волшебным перемещением. В его столичный дом, где мы сидели, обмениваясь долгими взглядами и колкими фразами, а кончики пальцев так приятно покалывало, как бывает, когда азарт бурлит в крови. Тогда я почти смогла ощутить себя живой.

И теперь снова.

– Нет. – Я прошла внутрь, чуть задев его рукой. Легкое, почти случайное прикосновение – просто чтобы ощутить жар его тела, ощутить его – реального, настоящего.

– Тогда, признаться, я в замешательстве. Что же привело вас ко мне? Хотите узнать подробности? Обговорить условия?

– Вы не нальете мне вина? – прервала я, опускаясь в кресло в полутемной гостиной лорда-директора.

Лорд Толль изучал меня тем привычным внимательно-цепким взглядом, только вот он больше не пугал. Наоборот – приятное тепло разливалось по телу.

– Какого? – коротко, почти даже грубо спросил магистр Тайного Искусства, и от меня не укрылось, как он немного нервно сглотнул, с трудом отрывая взгляд от покачивающегося в глубоком вырезе моего платья амулета.

– На ваш вкус.

Если бы со мной был измеритель, он бы пульсировал и сиял. Я и сама это чувствовала – вдруг высвободившуюся, выплеснувшуюся наружу энергию.

Это пьянило сильнее вина.

Лорд Толль потянул мне бокал красного, и наши пальцы на мгновение соприкоснулись. Магистр торопливо отдернул руку, словно обжегшись. Он тоже чувствовал.

– Вы пьяны, Тери? – его голос звучал глухо и хрипло. – Вы странно себя ведете.

– Нет, я не пьяна. – Я глотнула вина и нарочито медленно облизнула губы. – Вовсе нет, лорд Толль. Или, если вы называете меня Тери, могу ли я назвать вас Нордвин?

Руки лорда сжались в кулаки.

– Прекратите, госпожа Меллианес, – в его голосе проскользнуло такое странное, такое неуместное сейчас отчаяние. – Вы буквально светитесь магией связующих судьбы.

Я опустила бокал на столик, коснулась амулета кончиками пальцев. Энергия переполняла меня – непривычная, чужеродная энергия, которую так хотелось выплеснуть, перестать сдерживать внутри. Повинуясь этому желанию, я легко поднялась на ноги, шагнув к Нордвину Толлю.

– Для вас же это капля в море, Нордвин. – Я коснулась его руки, ощутив, как лорд вдруг вздрогнул всем телом. – Разве магия связующих судьбы, такая слабая для неуязвимого магистра Тайного Искусства, может вам навредить? Вы заблокируете ее одним легким движением руки. Если захотите. – Еще один маленький шажок, и между нами осталась лишь узкая прослойка воздуха. – Но, может быть, вы не хотите? – облизнув губы, спросила я.

– Это не ваша магия, Тери, – возразил он, но его пальцы словно бы против воли переплелись с моими, а взгляд завороженно устремился к моим губам.

– И все равно, – улыбнулась я. – Заблокируйте ее, если хотите.

– Не хочу. – Он вдруг потянул меня к себе, и я послушно шагнула в его объятия. Позволила горячим губам коснуться виска, скользнуть по щеке вниз.

Амулет на шее вспыхнул. И погас, зажатый сильной рукой магистра Тайного Искусства.

– Неужели вы думали, что все будет так просто? – спокойно, холодно, трезво спросил лорд Нордвин Толль. – Я знаю, как вы работаете, госпожа связующая судьбы.

– К сожалению, нет, – мягко возразила я, чуть сильнее сжав другую его руку – ту, пальцы которой переплелись с моими. Браслет-артефакт на моем запястье с тихим щелчком увеличился, сплетая наши руки тонкой золотой паутиной. – Извините, лорд Толль.

Сейчас, когда магистр Тайного Искусства погасил сияние моих чувств, давным-давно пойманных в амулет, я снова чувствовала себя привычно. Я снова была связующей судьбы Этериэль Меллианес. А не той юной, глупой девчонкой, в крови которой бурлила отчаянная жажда любви и робкая надежда хоть когда-нибудь ее утолить.

Я была дурочкой, глупенькой выпускницей ардамской Академии Проклятий, когда впервые переступила порог кабинета лорда Мариуша Толля, радуясь этому невероятно удачному распределению. Тогда я еще не знала, как все повернется, где я окажусь, лишенная чувств, лишенная права принимать собственные решения. Тогда роскошные, душные кабинеты первых лиц империи еще казались чем-то далеким и недостижимым, а поцелуи темного лорда – желанными. Меня тянуло к Мариушу Толлю, как к огню, у которого я так надеялась согреться, наконец вырвавшись из нищеты и избавившись от позорного клейма дитя войны – дочери захватчика из человеческих королевств. Мне казалось, что лорду интересна именно я, а не сочетание эльфийской и человеческой магий в моей крови, которые настолько противоречили друг другу, что их так легко можно было погасить.

Сделав меня еще одной послушной марионеткой в его руках.

– Сожмите сильнее, – шепнула я. Взгляд Нордвина Толля, словно не понимая, метнулся к нашим сплетенным пальцам, к едва ощутимой для меня, но явно заметной для сильного мага энергии, перетекающей в браслет. – Нет, – с отчаянием произнесла я, – амулет сильнее сожмите.