Не задумываясь, я залпом выпила обжигающую жидкость. Мне в глотку словно кислоту залили, я закашлялась и застонала еще громче.

Боль в животе медленно угасала.

– Привыкайте, леди Фрейм, – почти траурно сообщил гном. – Теперь, чтобы сохранить беременность, вам придется принимать это зелье ежедневно и постоянно увеличивать дозы. За пять лет вы убили всю репродуктивную систему, и теперь ваш организм не понимает, зачем ему нужен ребенок, и всеми силами старается его отторгнуть.

Осмысливая сказанное целителем, я гулко сглотнула набежавший в горле ком и, прикрыв глаза, просчитала варианты. Кажется, я доигралась. Мало того, что я могу лишить ребенка материнской ласки, скончавшись раньше положенного срока, так еще и рискую жизнь ему не подарить.

Зато стали ясны слова демоницы. Эта тварь словно насквозь меня видела и знала обо мне гораздо больше, чем я сама. Но подписывать новый контракт на собственного ребенка я не собиралась. Я была готова выпить любую гадость, лишь бы сохранить беременность.

– Доктор, – решительно сказала я. – Готовьте запас этого жуткого пойла, я выпью хоть лаву из жерла вулкана, но ребенок должен выжить.

Люциус согласно кивнул.

Он просидел со мной остаток вечера до прихода мужа и только потом удалился, оставив нас наедине для тяжелого разговора.

Лайонел был мрачнее тучи, о моем самочувствии ему уже успели сообщить ушлые слуги, да и присутствие врача в доме само по себе намекало на какие-то проблемы.

– Ты в порядке? – спросил он, присаживаясь на край кровати.

– Могло быть и лучше, – призналась я.

– А ребенок?

– Люциус сказал, что с ним все хорошо, но как раз об этом я и хотела поговорить.

Муж напрягся, это было заметно по вмиг окаменевшим плечам.

– Беременность будет очень сложной, со множеством рисков. И это связано… – я немного замялась, понимая, что часть правды выложить все же придется. – Я обманывала тебя, Лайонел, говоря, что бесплодна. На самом деле все эти годы я принимала зелье, не дающее мне зачать.

Лицо мужа осталось непроницаемым. Все тот же ровный взгляд, только похолодевший на несколько сотен градусов.

– Почему? – абсолютно безэмоциональным тоном спросил он. Хотя я видела, каких сил стоило ему сдерживать эмоции. – Решила, что я недостоин стать отцом?

– Нет, что ты! – воспротивилась я в попытке хоть немного оправдаться. – Лайон, я люблю тебя и знаю, ты будешь замечательным отцом, но есть причины сильнее меня, о которых я не могу поведать. Просто поверь, они очень весомы.

– Если ты о проклятии собственной внешности, то я ведь уже сообщил тебе: проблему с ним решить можно. Я темный лорд! Если ты забыла.

Он смотрел тяжелым взглядом, ища ответы и причины моим поступкам, но не находил их. Я с усилием отвела глаза, мне было стыдно смотреть мужу в лицо, такое печальное и расстроенное из-за моих действий и глупости.

– Даже темные лорды не способны разрешить некоторые проблемы простых смертных. – Я остановилась, готовясь произнести самые главные слова, которых боялась. – Нам необходимо развестись. Тем более сейчас, когда ты узнал о моем обмане. Я надеюсь, ты сможешь отпустить меня.

Я даже зажмурилась, боясь увидеть его реакцию. В гневе Лайонела я еще ни разу не лицезрела, но, по слухам, лорды в подобном состоянии неконтролируемо свирепы.

– А кто тебе сказал, что у темных вообще есть развод? – вместо ответа прозвучал мне на ухо обжигающий дыханием вопрос. – Милана, нас обручила сама Бездна, и теперь я никуда тебя не отпущу, даже если ты решишь изменить мне с половиной империи.

Внутри меня все похолодело, даже несмотря на то, что его горячая рука легла на низ моего живота.

– Там, внутри тебя, – все так же тихо звучал голос мужа, – уже живет мой сын, маленький лорд. И он будет не рад, если родится в семье, где мама хочет развода с отцом.

Я широко раскрыла глаза, чтобы все же взглянуть в очи Лайонела, сейчас в них, кроме тьмы, плескались еще всполохи адского огня. Слезы неконтролируемо покатились по моим щекам.

– А он будет рад, если родится в семье, где мать в любой миг может покинуть его? – в сердцах выпалила я и тут же прикусила язык.

Муж отстранился, взгляд стал колючим и суровым. Лорд скользил взором по моему лицу несколько мгновений, пока не произнес:

– Что ты имеешь в виду?

Мне оставалось лишь плотно сжать челюсти, всеми силами напоминая себе, что нельзя ничего рассказывать про договор.

Большие пальцы Лайонела прошлись по моим щекам, вытирая дорожку бегущих слез.

– Дурочка, – ласково прошептал он, подсаживаясь ближе и обнимая. – Я же вижу, ты боишься чего-то. Не знаю, чего именно, но я сумею защитить тебя от этого. Только скажи как.

– Разведись, – сквозь рыдания выдала я.

Вместо ответа меня поцеловали в макушку.

– Я найду другие способы, – пообещал он мне. – Но не отпущу. Никогда.

Месяцы тянулись бесконечной чередой приема лекарств и микстур. Но даже несмотря на все меры, чувствовала я себя все хуже. Радость приносили лишь моменты коротких, еле ощутимых шевелений ребенка и медленно растущий животик, на который я любовалась вечерами перед зеркалом.

Мать Лайонела переехала к нам и теперь все свободное время следила за моим самочувствием, гуляла со мной по городу, контролировала приемы и дозировки снадобий. В общем, держала руку на пульсе событий. В глубине души я была благодарна ей за проявляемую заботу, хотя внешне побаивалась это показывать. Вдруг еще усилит напор на радостях.

Меня уже давно не волновал вопрос, кто же подменил противозачаточное зелье на флакончик странно пахнущих духов. Сейчас все мои заботы составляла проблема тяжело протекающей беременности. Ежедневные боли, заставляющие кусать подушку, и постоянные угрозы выкидыша лишили меня способности думать о чем-либо еще, кроме сохранности ребенка.

Лайонела я видела только ночами, он приходил домой далеко за полночь и уходил рано утром. Где пропадал днем, рассказывать мне отказывался, но обещал, что секрет обязательно раскроет. Только позже.

В один из дней я проснулась гораздо позже обычного.

Служанка уже принесла завтрак и беспокойно стучалась в спальню с просьбами разрешить войти.

– Леди Фрейм, – доносилось из-за двери, – вы в порядке?!

Ответить я смогла лишь невнятным:

– Угу. Заходи.

Нима, молодая полненькая оборотница-медведица, грузно прошла в спальню и поставила на прикроватный столик поднос с дымящейся яичницей.

Мой голодный желудок заурчал, а организм, подгоняемый желанием поесть, активно поспешил проснуться.

Я уже потянулась к полной тарелке, но медведица ненавязчиво протянула мне стакан с зеленоватой бурдой.

– Сначала лекарства, приказ леди Фрейм, – строго сказала она, имея в виду мать Лайонела.

С горестным вздохом я выпила предложенное, поборов при этом накатившую тошноту, и только после этого, отдышавшись, вонзила вилку в долгожданный завтрак.

– А где сама леди? – спросила я, ведь обычно утреннюю процедуру с выдачей мне снадобья проводила свекровушка.

– С утра покинула дом. Сказала, вернется после обеда.

– Не уточнила куда?

Нима покачала головой:

– Госпожа не отчитывается перед слугами.

Пока я ела, медведица, в ожидании опустевшего подноса, принялась вытирать пыль в комнате. Я лишь следила взглядом за перемещениями ее грузного тела.

Обычно Нима не занималась уборкой. Довольно неповоротливая, она, как правило, обреталась на кухне, где готовила пищу. Однако иногда грязная работа все же находила ее, и оборотнице приходилось шуршать по дому.

Дойдя до моего туалетного столика, к которому я подходила все реже – не до косметики мне в последнее время было, – Нима принялась вытирать скопившуюся пыль под многочисленными пузырьками, банками с кремами и палетками. Она энергично возила тряпкой, приподнимая то один, то другой предмет со столика так, что трельяжное зеркало опасно шаталось, а я всерьез забеспокоилась, что сейчас оборотница что-нибудь да расколет.