Днем я делала вид, что Аликтона не замечаю и мне нет до него никакого дела, а вечерами ждала, когда приоткроется дверь в мою комнату и, важно ступая, войдет пантера. Мне нравилось разговаривать с ней, нравилось, что она внимательно слушает и молчит, нравилось, что позволяет гладить себя и кормить. Я радовалась, что она так не похожа на лорда Аликтона, обиду на которого я все еще не могла забыть.

Визиты зверя были нашей маленькой тайной на двоих.

Но как водится, все тайное становится явным, и однажды Кимбол, войдя в мою комнату, увидел нас сидящими на ковре и просто взбесился. Он кричал что-то непонятное для меня, но обидное для пантеры, потому что она стала рычать и нервно бить по ковру хвостом. Я разобрала только про юный возраст и что я маленькая сестренка, его маленькая сестренка, а потому меня обижать нельзя никому, иначе…

– Кимбол! – Я поспешила к нему и обняла крепко-крепко. – Кимбол, меня никто не обижал. Пантера добрая! И мне с ней так интересно! Пожалуйста, не ругай ее! И я немного не разобрала, но… Мой брат – только ты! Только ты, даже не сомневайся!

– Это-то и напрягает, – буркнул ворчливо Кимбол и, прекратив поток обвинений, обнял меня в ответ, а потом подхватил на руки и требовательно взглянул мне в глаза: – А пантера всегда приходила к тебе в образе зверя?

– А в каком же еще? – хихикнула я.

Кимбол взглянул на пантеру, та возмущенно рыкнула: мол, что за нелепые подозрения?!

– Ладно, солнышко, – чмокнув, брат поставил меня на ноги, – ложись спать, а нам с твоей гостьей пора.

– Куда? – заинтересовалась я.

– Ты уже сонная, вон глаза слипаются, а мне не спится. Так что я буду не против доброго и интересного собеседника.

Друзья ушли, я легла спать, а когда проснулась, узнала, что и Кимбол, и его приятель рано утром уехали. А значит, пантеру я больше не увижу…

Я безумно расстроилась. Даже подарок Кимбола, который он все забывал подарить, а теперь оставил в моей комнате, настроения не улучшил. Открыв шкатулку с множеством удивительных заколок, я долго перебирала их, примеряла и все равно то и дело вздыхала. Почему не простились? Почему ушли почти тайком?

Небольшим утешением стало то, что следом за ними наш дом покинуло и семейство Рундол.

Итак, день рождения прошел, гости разъехались, и все вернулось в привычное русло.

У нас тянулась зима, Кимбол продолжал учиться в Школе Искусства Смерти, и когда их уважаемый деспот и тиран магистр Эллохар снисходил до того, чтобы позволить адептам иметь свободное время, писал письма домой. Почти в каждом упоминалось о его друге лорде Аликтоне, и ни в одном не было даже строки о пантере.

Как-то я не выдержала такой несправедливости и написала об этом брату. Нет, ну правда: лорд Аликтон сам говорил, что пантера – сущность, которая преобладает над человеческой! А из писем выходило, что пантеры будто и не существует вовсе! Можно ведь написать о ней хоть несколько строчек? Логично, что сама она этого сделать не сможет, но я хотела получить хоть какое-то упоминание, что у нее все в порядке…

И каково же было мое изумление, когда в следующем письме от Кимбола внизу страницы я увидела отпечаток огромной лапы черного цвета, а под ним надпись, сделанную незнакомым почерком: «Я тоже о тебе помню, маленькая…»

Хотела бы я сказать, что в следующий раз, когда увидела лорда Аликтона, не узнала его.

Увы и ах.

С нашей последней встречи пролетело семь лет, но едва в наш дом, отряхиваясь от снега, вошел темноволосый мужчина, я поняла, что это именно он. Лорд Гэйлорд Аликтон. Покоритель женских сердец, капитан Ночной стражи и один из лучших танцоров Темной империи. И если первые два звания были исключительно его личной заслугой, то последнее я приписывала себе, прекрасно понимая, что все танцевальные «па», которыми так восхищалась империя, он выделывал назло мне!

Я была бы рада не знать о некоторых особенно ярких подвигах лорда, но брат все так же считал его своим лучшим другом и почти в каждом письме упоминал про него. Полагаю, именно по этой причине спустя годы лорд-оборотень вновь появился в холле нашего дома.

У Темной Богини своеобразное чувство юмора, потому что второй визит лорда вновь пришелся на мой день рождения. Правда, на этот раз я уже не была наивной маленькой девочкой, которая считала, что пантера и лорд – совершенно две разные сущности. Да и внешне я больше не выглядела ребенком.

Еще год назад у меня появились женихи, которые пытались за мной ухаживать, теша себя иллюзиями, что вместо обучения в академии я предпочту замужество. Они знали, что я занимаюсь с магом-наставником, и я честно говорила, что у меня совершенно другие планы, но женихи не отчаивались и не отсеивались.

Их напор не только настроил Стикс против меня еще больше, но едва не лишил двух лучших подруг. Они почему-то однажды решили, что причина моей популярности среди ребят – это мой дар. И если Стикс предпочитала просто беситься, подруги явились открыто с уговорами сварить им порцию приворотного зелья.

Поначалу, когда я сказала, что у меня его нет и я понятия не имею, как оно варится, сильно обиделись. Потом простили, что отказала. Потом поверили, что не лгала. А потом попросили совета: что им делать, чтобы женихи появились?

– Больше гулять и не есть столько сладкого, – ответила я, отметив очевидное даже для того, у кого нет никакого дара.

Девчонки прислушались, взялись за себя, и первые результаты стали видны уже через пару месяцев, когда они заметно похудели. Долгожданные ухажеры тоже не замедлили появиться.

Спустя время почти с таким же вопросом ко мне обратилась госпожа Рундол. Как Стикс покорить нужного жениха, если ее фигура копирует форму яблочка, а лицо почему-то в прыщах? Но когда я дала ей тот же совет о прогулках и меньшем употреблении сладкого, она не поверила и разозлилась. Долго третировала меня, чтобы я сварила ей зелье, пыталась давить на меня через родителей: мол, я такая плохая, а наши семьи ведь связывает крепкая дружба!

Успокоилась лишь тогда, когда папа ей прямо сказал, что дружбы нет, а те отношения, что якобы нас связывают, он готов с легкостью разорвать.

Подозреваю, госпожа Рундол ни слова не передала дочери из нашего разговора, потому что Стикс так и не постройнела и не избавилась от своих «украшений» на лице. И если саму девушку это смущало, злило и выводило из себя, то ее мамаша предпочла больше не замечать того, что ей не по нраву. Например, недостатки дочери. Ну и меня, разумеется.

Зато, случайно проходя по холлу и заметив вошедшего лорда Аликтона, она, забыв о солидном возрасте, которым не раз прикрывалась, вприпрыжку бросилась навстречу.

– Лорд Аликтон! – попыталась она обнять его как родного, но наткнулась на взгляд янтарных глаз и сделала вид, что просто ей душно и она вот так, широко разводя руками, обмахивается. – Как замечательно, что вы тоже здесь! А мы и не знали, что вы приедете!

– Кто «мы»? – Гость отдал слуге пальто, тряхнул волосами, избавляясь от подтаявших снежинок, и окинул женщину равнодушным взглядом. – Мой друг, который меня пригласил, естественно, в курсе. Как и его родители. Других я предупреждать не обязан.

Кстати, меня о его визите тоже не предупредили, но я, в отличие от госпожи Рундол, не была так поражена этим фактом.

– Ах, конечно! – быстро сориентировалась хитрая интриганка, поняв, что перед ней уже не юноша, который предпочитал отшучиваться, если ему что-то не нравилось, а мужчина, который на то, что не нравится, времени не тратил. – Надеюсь, что вечером, на балу, вы сможете потанцевать с моей дочерью, Стикс… Она так давно об этом мечтала… так ждала…

– Меня?!

И снова холодный взгляд, не оставлявший сомнений: он раскусил ее ложь.

– Мм-м… – стушевалась женщина и неожиданно для всех нас, и для лорда – и для меня, ставшей невольной слушательницей этого разговора, да и для себя, наверное, тоже – сказала чистую правду: – Стикс – моя единственная и любимая дочь. Я не могу позволить ей общаться с кем попало! Если с ней станцует сам лорд, возможно, к ней присмотрится тот, кого для дочери давно присмотрела я?