А потом оглянулась недоуменно: я что, все еще не приступила к уговорам, чтобы она соизволила все это съесть?! Я все еще не начала уверять, как буду счастлива, если котик утолит голод?!

– Нет, – еще раз повторила я для непонятливых, но, услышав звук шагов со стороны комнат слуг, подхватила поднос и рванула вверх по ступеням.

Пантера бесшумно понеслась вслед за мной, и остановились мы только у двери моей комнаты.

Вот теперь, когда не было опасности быть пойманной за ночным обжорством, я поставила поднос на пол, подошла к перилам и глянула вниз. По холлу, стараясь не шуметь, кралась одна из наших служанок. То и дело осматриваясь, она подошла к двери и поскреблась в нее. Потом, к моему удивлению, повторила этот маневр. А вслед за тем распахнула дверь и пропищала взволнованно:

– Где ты? Где ты, мой ненаглядный? Где ты, мой ненасытный?

– Рановато что-то, – оглянувшись на странно захрипевшую пантеру, поделилась я с ней впечатлениями. – Обычно девушки в канун Нового года гадают и суженого зазывают, а она…

Я с подозрением взглянула на пантеру – она выглядела так, будто ее только что в чем-то уличили.

– Понятно, – посмотрев на поднос, осознала я самое очевидное и даже слегка обиделась: – Не мог меня подождать?!

– Долго. – Мордочка зверя опять изобразила нечто непонятное, но у меня не было ни времени, ни желания наблюдать за его ужимками.

– Так, – открыв дверь в свою комнату и подхватив поднос, кивнула я пантере, – входи.

Та как раз поднималась, видимо, готовясь величаво уйти, но пораженно плюхнулась задом на пол.

– Входи, – повторила я, – кормить тебя буду. Слуги все спят, а самостоятельно найти что-то на кухне умеем только я и Кимбол. Этого даже мама с папой не могут, хотя и живут в этом доме дольше, чем мы.

Насмешливо фыркнув, моя ночная гостья медленно вошла в комнату. Лунный свет проникал сквозь тонкие занавески на окнах, но животное передвигалось неспешно, словно боясь оступиться.

– Включить свет? – спросила я.

В ответ на меня насмешливо взглянули янтарные глаза.

– Понятно, мне тоже не надо, – буркнула я и обиженно ойкнула, ударившись о ножку кровати. – Какая-то луна сегодня тусклая…

Послышался щелчок, в комнате зажегся приглушенный свет ночника, и я остановилась, опустив голову и ожидая насмешек или фырканья. Еще бы, такой расчудесный повод! Мне уже целых восемь лет, а у кровати все еще есть ночник!

И я не стану… не стану объяснять, что папа собирался убрать его завтра утром…

Но ни насмешек, ни фырканья не было, и я взглянула на пантеру. Она вольготно разместилась в центре ковра и поджидала меня. Улыбнувшись, я приблизилась к ней, опустилась на ковер и, позабыв все грустные переживания, с благодарностью посмотрела на ночник, зажженный магом.

И тут же отбросила эту мысль – здесь мага нет! Здесь только я и пантера. Безумно красивая пантера – мои руки так и тянулись ее погладить. И покормить.

– Ешь, – подвигая к ней бутерброд, предложила я.

Пантера не стала строить из себя важного лорда и съела не только колбасу, но и хлеб. Она так же не воспротивилась второму бутерброду, и даже позволила себя погладить. А когда мы доели и бутерброды, и торт, пантера подмигнула, благодаря за ужин, лизнула меня в лицо и направилась прочь.

– И все-таки жаль… – открывая ей дверь, со вздохом сказала я. – Жаль, что к такой чудесной пантере прилагается такой…

Наткнувшись взглядом на горящие янтарем глаза, не дрогнула, но, во избежание ссоры в такую чудесную ночь, решила закончить, как папа, дипломатично:

– Такой… лорд Гэйлорд Аликтон.

И так же очень дипломатично я подвинула тапочкой хвост пантеры. И только после этого закрыла дверь прямо перед удивленной усатой мордой.

Лорд Гэйлорд Аликтон гостил в нашем доме еще пять дней, и все эти дни я делала вид, что не замечаю его. Здоровалась при встрече, терпела на общих трапезах – и все, на этом наши пути расходились.

Большую часть дня он проводил с моим братом: они подолгу отсутствовали, иногда вообще появлялись лишь к ужину. Полагаю, Кимбол хвастался перед ним своими поклонницами – у него их хватало. А может, спасал друга от общества госпожи Рундол. Мама Стикс почему-то уверовала, что лорда в наши края привела сама Судьба и Судьбу зовут в точности, как ее дочь.

Как-то лорду Аликтону не удалось вовремя выбраться из дома. Его буквально у выхода перехватила госпожа Рундол и, сославшись на свой возраст, начала делиться житейской мудростью. Я как раз вышла из комнаты, собираясь на прогулку, поэтому не только все слышала, но и видела, стоя у перил лестницы.

– Вам всего восемнадцать лет, – начала госпожа Рундол с таким вздохом и печалью в глазах, будто лорду было под двести и он улегся в могилу, пригласив всех проститься. – К сожалению, в этом возрасте все еще видится в романтических красках, а многие молодые мужчины даже не задумываются о женитьбе…

– Я в их числе! – Лорд попытался легко, только одним этим признанием, отделаться от беседы.

Но куда там!

Его не спасло даже то, что мой брат наконец-то собрался, поспешно спустился в холл, подмигнув по пути мне, и громко сообщил всем, а в первую очередь госпоже Рундол, что у них срочные дела и им пора ехать.

– Ах, все это пустое, – не смутилась она, но, заметив мрачные взгляды, перешла от нудного вступления к сути: – То, что моей дочери всего десять лет, – не преграда для брака, а маленький недостаток, который с годами исчезнет. Но если он вас сильно смущает, мы можем заключить предварительный договор… о намерениях… и моя дочь будет хранить вам верность и ждать вас столько, сколько потребуется…

– О нет. – Лорд даже поперхнулся от неожиданного предложения. – Нет, я так не могу. Это будет нечестно по отношению к девушке. Видите ли, сам я – и в этом особенность моей второй сущности, которая преобладает над первой, – не могу гарантировать верность. Мои намерения в отношении брака очень и очень туманны. Нет-нет, я не стану на пути счастья вашей дочери!

– Какого счастья? – опешила от таких откровений госпожа Рундол.

– Которое она обязательно встретит, – сказал лорд вполне убедительно.

Но только не для мамаши, которая мысленно уже пристроила дочь в надежные и титулованные руки.

– Но почему не вы?! – почти возмутилась она. – Если вы одумаетесь и остепенитесь…

– Ах, если бы, но… – Лорд вздохнул, и я увидела, как его ноги обвил черный хвост, который тут же исчез.

После изумленного восклицания госпожи Рундол он проникновенно заверил ее:

– Я просто уверен, что ваша дочь встретит счастье гораздо раньше, чем я одумаюсь и остепенюсь.

Госпожа Рундол готова была поспорить и выдвинуть новое предложение, но сверкнувшие янтарем глаза хищника, а не обычного человека, остановили ее.

Я хихикнула, но как только наш гость скосил глаза в мою сторону, отвернулась. Какое мне дело до лорда? Правильно. Никакого. Я вообще не вижу его. И меня здесь нет…

Мой брат и его приятель ушли по делам, а я погуляла у дома. Но без подруг, которые все еще болели, мне было скучно, и я быстро вернулась. К счастью, Стикс практически не выходила из комнаты и не портила мне настроения. Оно и без того было как маятник, иногда я ловила себя на том, что готова вспыхнуть, но, вовремя останавливалась.

Я помнила, что говорила бабуля: дар необходимо не только развивать, но и контролировать. И если с первым без наставника я пока справиться не могла, то второго пункта старалась придерживаться, потому что дар был коварен. Бабуля говорила, что многие расценивают его как проклятие и что для многих он именно такой стороной и оборачивается. Кое-кто обращался к бабуле, просил, уговаривал, а потом кричал, прокляла, мол. Та не отпиралась, потому что и сама не считала свой дар подарком Темной Богини.

– Проклятие и есть, – говорила она. – Так что надо быть осторожной, Лалия. Проклятие… Ибо сказанного – не воротишь. Захочешь – а не изменишь.

Но, несмотря на страхи и опасения, которые тревожили меня в тот момент, это были удивительные, незабываемые дни.