В груди полыхнуло, и он вдруг почувствовал Мару целиком - кем она была, какой она была.

В тот момент он знал, что она так же чувствует его.

Эйну снился самый странный сон. Ему снилось, что он родился герианкой, проклятой мертвой ветвью, и что с самого рождения с ним обращались как с грязью. Ему снились бесконечные годы в интернате, равнодушие старших, тычки окружающих, и постоянное ощущение собственной слабости.

Ему снилось, что самых слабых убивают, чтобы они не портили кровь, и тоскливое, спокойное безразличие. Ожидание смерти.

А потом ему снилась женщина. Строгая, но способная улыбаться, как никто другой.

Эта женщина сказала ему: "Ты должна сражаться за свою жизнь, Мара. Сражаться изо всех сил. И тогда она станет такой, что ее захочется прожить. Хочешь, я тебя научу?"

Женщину звали Льенна Элера.

Эйн проснулся с этим единственным воспоминанием о ней и ощущением чужого присутствия в своей голове - где-то далеко, на грани восприятия. Мара не лезла в мысли, не копалась в памяти. Она просто была рядом - можно было сосредоточиться и почувствовать ее.

Эйн сел на кровати, повернул голову.

Мара стояла у окна.

- Теперь понятно, зачем ты все это затеяла. Я тебе действительно нужен.

Мара в это верила, и она очень любила свою наставницу, достаточно, чтобы поставить метку человеку.

Понимание вспыхивало в мозгу и утекало как песок сквозь пальцы.

- Это временная метка, - сказала Мара. - Она пройдет через пять лет. Малая жертва.

- От временных меток чужие воспоминания не снятся, - ответил он, и поморщился. - Черт, откуда я об этом знаю?

Она обернулась, пожала плечами:

- Ты прочел в моем сознании. Наверное, просто побочный эффект того, что ты человек, он скоро закончится, - она потерла переносицу, словно отгоняя головную боль. - Метка не может быть постоянной. Постоянная - огромная редкость даже среди герианцев.

Она подошла, присела на край кровати, легко коснулась черного знака в центре груди Эйна - в него превратился укус.

Прикосновение отдалось внутри теплом. Эйфория еще не прошла, и война, цели Сопротивления и куча проблем на горизонте казались далекими и неважными.

Даже то, что всего несколько часов назад Эйн вместо Льенны убил человека не вызывало чувства вины.

- Ты не виноват, - сказала Мара, и нечто подобное он от нее уже слышал, когда еще не понял, что она герианка и видел в ней просто девчонку-пилота.

- Не копайся у меня в голове, - ответил он.

- Хорошо. Но обвинять себя глупо.

Она мыслила логично и правильно, по-военному прагматично, и действительно не понимала чувства вины.

- Себя - глупо. А тебя?

Последним знанием, которое он от нее уловил было как раз это: и ее тоже. Идея с подменой принадлежала Льенне Элере, Мара даже не знала, что за женщина была в развлекательном центре. Но знание утекло водой и осталось только ощущение присутствия.

Эйн бессмысленно потрогал метку - она ощущалась и одновременно не напрягала, казалась совершенно естественной. Мара молчала, следила за ним - внимательно и немного настороженно, наверное, пытаясь понять, чего ожидать дальше.

- Почему я здесь? - спросил Эйн. - Вообще не помню, чтобы забирался в кровать.

- Ты потерял сознание из-за метки, - пояснила Мара. - Так бывает.

В это он легко мог поверить. Там и оргазм был такой, что после только отрубиться.

Но теперь стоило подумать о деле и о том, ради чего Эйн вообще согласился на метку.

- Вам нужна моя помощь, - сказал он. - Это я успел в тебе прочитать. Ты, может, и не врала, но кое о чем умолчала - ситуация у твоей Наместницы хуже не придумаешь.

- И у твоей планеты, - не стала спорить Мара.

- Да. И что? Я могу позволить себе диктовать условия. Мои условия такие: пусть поможет вернуть Землю людям, и принесет мне голову Рьярры на блюде.

- Сначала ты просил только уничтожить Рьярру.

- Аппетит приходит во время еды, - Эйн пожал плечами. - Соглашайся, у тебя все равно нет выхода.

Ее сила надавила на него, заставила вспомнить про кнут и про то, что - несмотря на метку, на недавний секс - Мара все еще была опасна.

А потом давление исчезло.

- Хорошо, - согласилась она. - Выполни то, что я скажу, а я выполню твои условия.

- Значит, договорились.

Она кивнула, встала и пошла к двери:

- Я найду тебя через несколько дней, Габриэль. Тогда мы поговорим о том, что ты должен делать.

- Эй, Мара...

Он хотел бросить что-то ей вслед.

Фыркнуть как-нибудь пренебрежительно: "спасибо за секс", "а ты горячая штучка", но она обернулась, посмотрела из-под ресниц, и Эйн почему-то сказал только:

- Спасибо.

Она коснулась центра своей груди там же, где у Эйна была метка, и ответила: - И тебе, Габриэль.