Покончив с едой, Тэхён с опаской взял чашку и посмотрел на Чонгука.

— Не бойся, не отравлено, — утешил тот.

— Как жаль, — вяло заметил Тэхён.

Он пил маленькими глотками, оттягивал время и присматривался к деталям. Внешняя обстановка никак не изменилась. Чонгук убрал следы вчерашнего погрома, припрятал оружие, а ножи наверняка закрыл в шкафчике. Тэхёна беспокоило другое. Его терзала загадка существования Чонгука, она, словно зыбучий песок - тяжёлая, укутывающая. Провал будет незаметен, пока не захлебнёшься.

Тэхён помнил и последовавший в поцелуе удар с последствиями в виде скотской привязи, но эта выходка на удивление не возбудила в нём страха большего, чем нависшая неопределённость. Какая нынче дата, какие новости из дома, что там с ними, оставленными за главных?… И что следует предпринять, чтобы не ошибиться? Побег из ниоткуда в никуда - предприятие крайне нецелесообразное.

— Ты скучал по мне? — Чонгук взял сигареты и, придвинув табурет поближе, помял в руке пачку.

Тэхён отвернулся, покрутил кистью, которая успела слегка онеметь. Покосившись на прочную стальную манжету, наконец обречённо выдохнул:

— А ты, кажется, хотел завести себе собаку?

— Ну, собаки на поводке обычно, а это пустяк, — непринуждённо пожав плечами, Чонгук протянул Тэхёну сигарету и прикурил ему от своей.

Их взгляды встретились. Ни агонии, ни желания разорвать. Тэхёну показалось, что сегодня Чонгук «в духе» и расположен если не к беседе, то явно к отсутствию насилия. Пару минут они безмолвно дымили под аккомпанемент куриной возни за окном и смотрели друг на друга, изучая заново, идя по длинному мосту с противоположных берегов. Чонгук вернулся. И привыкнуть к этому оказалось легче, чем поначалу. Но оболочка обманчива. Тэхён не понимал, чего мог добиваться Чонгук и какие цели преследовать.

— За чью команду ты играешь? — он спросил, чтобы не проваливаться в тишину насовсем.

— Твоя версия? — Чон принял видок азартного игрока, и Тэхён прозрачно намекнул на тату.

— Не всё, что мы видим - правда.

— Ладно. Зачем ты меня вытащил?

— По-моему, это очевидно, — устало заметил Чонгук. — Чтобы спасти.

Судя по всему, он делал это каждый раз, когда Тэхёну действительно угрожала опасность. Или заставлял так думать.

— Не прикрывайся глупыми вопросами, Тэхён. В первую очередь тебе наверняка интересно не это. Не ходи вокруг да около.

Казалось, они соревновались постоянно. Продолжали гонку. Спокойный Чонгук внушал Тэхёну какое-то подспудное чувство незащищённости. Он дышал - и являлся сплошной уязвимой точкой.

Стараясь не играть в гляделки с подтекстом, Тэхён уронил голову на грудь и увидел смененную сорочку. Чонгук всё такой же чистюля. Без царя в голове, но - как хочется провалиться и поверить - такой же.

— Тогда я хотел бы знать, как ты выбрался из той передряги… что произошло, когда ты ушёл?… — видя, что Чонгук волнительно кусает губы, Тэхён добавил тихо и искренне: — Да, я скучал, сукин ты сын.

Трогательно улыбнувшись, Чонгук протянул руку и коснулся его щеки.

— Я тоже.

øøø

-flashback-

…До встречи с найдёнышами из сарая, Чонгук вёл простейший из образов жизни, он не намеревался заводить друзей или отношения. Когда подрос, не собирался и влюбляться, считая связи обременительными и непременно пагубными. Но и он догадывался о существующей разнице между простейшей симпатией, возникающей у любого живого существа, и чем-то недоступным. Второе в избытке содержалось в Тэхёне и зацвело сполна, когда из мальчишеской и дерзкой его улыбка засветилась слащёной карамелью, раздражающей и в то же время заманивающей. Чонгук жаждал не просто дружить с ним, а заполучить целиком и пожить под его шкурой, слыша каждую из мыслей, которую он думает. Он и сам не заметил, как увлечение превратилось в привязанность, а та, в свою очередь, доросла до чувства. Расставаться с Тэхёном Чонгук пожелал бы лишь на одном поле боя, но никогда по-крысиному и подло, сбегая от трудностей.

…Когда их перехватили на складе, Чонгук переживал сложившееся положение за двоих. Но в особенности - беспокоился о Тэхёне, что подвергнет опасности и провалятся они, в конечном счёте, из-за его ошибок. И как назло, случилось именно то, чего он боялся.

Сидя в полуобмороке, он слышал, как случилась стычка Тэхёна с бандитом, а после грохота и затишья следующим кадром кто-то сторонний осветил фонариком его тело. Бездыханного Тэхёна, точно куколку, забросил на плечо примечательный рослый человек со шрамом на переносице, известный в узких кругах, как стало известно уже позже. Чонгук же, подавив крик, завалился на бок и, повинуясь инстинктам, притворился трупом. Он мог бы метнуть нож или составить Тэхёну компанию, разделить участь, если бы только подал голос, сделал бы самое малое и внёс элементарное пожертвование. У него не хватило сил вынести нависший над ними ужас.

После операции Чонгук воспринял пропажу Тэхёна подавленно, его угнетало содеянное. Предательство, преступление, акт трусости. Он отдал Тэхёна на растерзание извергам, не попытавшись за него заступиться. Попав в ту же клоаку беспомощности, как и после смерти родителей. Конечно, с простреленной печенью успехи его ожидали минимальные, но ведь попытаться стоило! Тэхён бы попытался.

«Потом он лампу разбил, и я тоже отключился».

И Чимину, и Марко Чонгук безбожно лгал о том, что не видел лица похитителя. Малейшая зацепка ускорила бы процесс поисков, но как стала юлить и изменять память! Чонгук растворился в бессилии, отмываясь от грязи перед совестью. Он был слишком напуган и чтобы разбираться самостоятельно, и для того, чтобы видеться с Чимином (почему и избегал его).

Не выдержав, он пошёл к Марко и выложил всё, что знал, списав на внезапное прояснение. Тэхёна удалось найти уже спустя два дня. Марко воспринял повествование Чонгука с подозрением, но в тот вечер удержался от комментариев и разборок.

Чонгук возненавидел себя, когда взял разбитого Тэхёна на руки. Всё, что с ним сделали в том подвале, он принялся трактовать, как наказание за своё же безволие и ощутимое указание на выход. Приговор Чонгук вынес решительно. Уйти прочь. Находиться рядом с Тэхёном - значило сделать их обоих слабыми.

Накануне последней ночи с Тэхёном Чонгук зашёл к Марко за получением любого вида индульгенции в виде пули, изгнания или чего бы там ни было. Он не хотел бежать, как какой-нибудь навозный жук.

Вытерпев недолгую исповедь, Марко кивнул и положил на стол пистолет с той основательностью, с какой в пирамиды наверняка закладывали первые камни.

— Хорошо. По правилам, я должен покончить с тобой до того, как ты шагнёшь за порог этой комнаты…

Чонгук сжал кулаки. Затылок и спина похолодели.

— …но я пожизненно в долгу перед тобой, малой. Из-за твоих родителей. Если бы не наш налёт на Баретти, они могли бы быть живы.

Воздух зазвенел.

— Их уже не вернуть, так что какая нахрен разница?! Я хочу отвечать за свои проступки! Плевать мне на твои передо мной долги и прочую поебень! — повысил тон Чонгук.

Он и так никогда не обращался к нему формально, но явно перегнул палку.

— А ты молодец, — выдержав паузу, похвалил Марко и хмыкнул. — Не отпущу я тебя так запросто, закатай губу обратно. Ты всё ещё часть семьи Ринцивилло и детский лепет о чести меня мало волнует. Не хочешь оставаться рядом с Тэхёном? Пожалуйста. Дам тебе особое задание. Но от ответственности не отвертишься, мы тут не в яслях.

— И это после того, что я сделал? — Чонгук в замешательстве сел обратно.

— Фактически ты ничего не сделал, кроме того, что испугался, — возразил Марко. — Да, промолчал, но и так, и эдак - мы всегда были и будем в зоне риска. Сожалеть уже поздно. Хватит болтологии. Нытьё или действие?

— Явно не первое, — буркнул Чонгук.

— Я тоже думаю, что это не про тебя. Вы с Тэхёном всегда сообща, на пару. Но сейчас мы имеем то, что имеем. Нам остаётся это принять, поставив на Тэхёна по-крупному. На то, что он выберется. Тебе же следует заняться собой, только так ты ему поможешь и только так сможешь защитить.