…Машина остановилась на светофоре. Ладонь Чимина коснулась предплечья, он зачем-то сжал руку Тэхёна и поднёс к губам, выказывая теплом, что не оставит, не исчезнет, останется его надёжной явью. И лучше бы Тэхёну верить в него с той же взаимностью.

***

На фоне бесконечных депрессий Тэхён не чувствовал себя таким уж расстроенным, но явно пребывал не в духе, мужественно перенося крах за крахом, отторжение капиталом и системой. Разбегались дилеры, испарялись деньги, глохли финансовые операции, пропиленные годами. Что там, после потрясений с жертвами и мучениками? Капля в море.

Тэхёна беспокоила другая тишина, греющая клеймом лопатку.

Но следовало признать: им удалось добиться падения авторитета и внести смуту в город и окрестности, довести деловые связи до абсурда, выставив некогда ужасающего персонажа неуравновешенным доходягой.

— Боже мой, — Юнги не молился, но взывал.

Едва слезли с горба прихвостни понтифика, как тут же взобрались высокопоставленные надзиратели Мотизи. Ослабление позиций. Новая перекройка маршрутов, снова расчёты, расходы - голова кругом. Оружие всегда в ходу, но теперь и Юнги приходится вживаться в структуру дополнительных проверок, искать поручителей и трижды обдумывать обходные закон пути.

Сложив руки в молитвенном жесте, падре надолго замолчал, подводя итоги. Тэхён не мешал. Присев на край стола, он то крутил между пальцев папиросу, то поглядывал в телефон.

— Интересно, когда тебе надоест носить сутану?

— Мне это никак не мешает, — ответил Юнги и, похлопав руками по коленям, многострадально вздохнул. — Придётся доплачивать налоги, чтобы не сокращать поставки, плюс добавить проценты рабочим со склада. С Эльмазом мы ещё договоримся, он выручит. Следующие несколько месяцев нам будет доставаться фига с маслом, но если не так, то папочки начнут придираться, а нам хоть где-то надо удержаться на верхах.

— «Знаменитый оружейный барон Ринцивилло», — с похвальным пафосом процитировал Тэхён, пройдясь вдоль стены и обратно. — Я слышал, как о тебе говорят.

— Кто обо мне не говорит, тот пытается переманить, остальные - прикончить. Таков расклад, — улыбнулся Юнги, но быстро помрачнел, настроения у него не водилось с той минуты, как Тэхён доверил ему вникать в историю секты. — Всё думаешь об этом, да?

— А ты нет? — Тэхён опустился в кресло напротив и плеснул в стакан апельсинового сока, пригубил. Горечь. Тот бездыханный мальчик до сих пор портит вкус всякой еды. — У нас на острове лихорадка, святой отец.

— Точно, — Юнги нахмурился. — Зачем разбирать на кирпичики мафию, если не затем, чтобы лишить простой народ защитного кокона?

Откинувшись на спинку, Тэхён устало обвёл глазами позолоченную кайму на стеклянном столике.

— Знаешь, чем хороша географическая обособленность острова? При желании его можно превратить в автономную среду, утопию, что угодно.

— Независимую от материка, да, — задумчиво добавил Юнги. — Народ напуган, Тэхён. И не столько терактами, сколько неизвестностью.

— Не совсем так, — Тэхён подался вперёд. — Я знаю, какие тут люди. Не те, что живут на виллах и ебутся, пихая еврики шлюхам в трусы, щёлкая золотыми зубами. Нет. Я знаю людей, которые растут на улицах, питаются тем, что вырастили, носят то, что пошили. Нет ни одного сицилийца, который скажет тебе, что ему плевать на свой дом, будь он хоть сотни раз проклят. Веду к тому, что здешних напугать способна только неопределённость, угрожающая узам, крови. Завоеватели и преступники - не входят в когорту тех, кем можно запугать местных.

— Не спорю, ты-то знаешь не понаслышке, — незамедлительно согласился Юнги. — Но ладно. К чему отыгрываться исключительно на Катании? Если это не личные обиды и узконаправленные интересы, то мотивация организации мне непонятна.

— Я рад, что ты не приписываешь обвинений мне, — усмехнулся Тэхён.

— Ты неплох, но не пуп земли, — улыбнулся Юнги в ответ и переключился на тему, ради которой и пришёл. — Насчёт почитателей Баала. Сильная присказка, правдивый культ, но с переписанным напрочь содержанием - моё мнение. Я поговорил с детективами, на которых ты дал наводку. Много повисших дел о пропавших детишках. Где-то с конца девяностых активно исчезали тут и там, потом несколько лет тишины. И снова. Как колеблющийся график. Секта собирает коллекцию подростков, однако вербует взрослых. Особых новостей по этому поводу сообщить не могу, так как их нет. Вообще. И что эти ублюдки, по-твоему, норовят здесь построить?

— А что бы построил ты, будучи больным и имея в своих руках идола, власть?… Простор для творчества, правда? Здесь можно сделать курорт для душевно больных, извращенцев, педофилов и прочей швали. И ты сам знаешь, что такие найдутся в прослойке элиты любой страны.

— Дополнительная услуга… В общем-то, сходится с моей догадкой, что у этого «курорта» хорошая крыша.

— И не просто хорошая, — Тэхён поводил пальцем по влажной грани стакана. — Подобную свободу действий не получить за просто так, смекаешь? Не выгодно крышевать такую мразь, если она не даёт что-то взамен, и что-то крупное. Скорее всего, они держат наркотрафик и имеют какой-нибудь синдикат за морем, не важно где. В любом случае, тут каждому достаётся пряников. Но не нам. И я подозреваю, что из-за моего происхождения. Есть резон связаться с Марко? Думаю, что пора бы. Кроме того, они наверняка имеют кладезь полезной информации и могут подкопать под любого. Круче полиции, крепче чинушей… И Сицилия нужна им, как убежище и приют.

Выходит, от Стидды - одно название. Отрицать очевидное Юнги не посмел. Тэхён рассуждал здраво. Невнятной оставалась именно его роль, бывшей жертвы, возможно, единственного выжившего. Если бы он так мешал крупной организации - убрать его не составляло бы труда при любой степени охраны, поразить шальной пулей в конце концов. Но нет же, издевательство за издевательством, проверка на прочность. И если Тэхён не мешает, то с точностью до наоборот - нужен. Он может что-то знать или помнить, а может быть…

— А как тебе такая идейка, — продолжал Тэхён, — Армандо хотел добыть компромат и мог заполучить его в Монтелепре посредством Эмилио? Скажем, видеозапись с того… обряда. Или ещё какая-нибудь важная штука.

— Кажется, ты забываешь, что я священник, а не следователь, — горестно заметил Юнги, покачав в руке крестик. — Но всё возможно. И если так, эта улика должна быть весомой среди многих других. Что возвращает нас к поискам этого засранца. Одного не пойму - с чего он вдруг взбунтовался? Как будто не знал, на что подписывался.

— Может и не знал до поры, до времени, — Тэхён явно смягчился по отношению к Армандо. — Что ж, продолжим поиски и будем надеяться, что он ещё окажет нам услугу быть живым.

Перед тем, как покинуть босса, Юнги замялся.

— Кстати… — и пожевал губы, прежде чем высказаться. — Я бы советовал присмотреться к Гаспару.

Брови Тэхёна едва не сошлись на переносице.

— Он его брат, — сурово отмёл предположение он.

— А человек человеку - волк, — напомнил Юнги. — Карлос такой смерти не заслуживал и не подпустил бы того, кого не знает лично. И датчик установили только на его телефон. Подумай над этим на досуге.

Не став спорить, Тэхён проводил падре кивком. Он устал подозревать всех и вся, раскапывать это в одиночку уже немыслимо, повсюду кишат паразитирующие черви, гложущие подгнившее мясо. Ощущение, что задыхаешься от вони.

Пора сделать важный звонок.

***

Верно. Юнги занялся историей Стидды и всем, что с ними связано. Что и требовалось доказать: в помощники взял находчивую Эсперансу, которая после минувшей жаркой ночи вела себя, мягко говоря, странно. Во-первых, избегала встреч; попавшись - мастерски огрызалась. Во-вторых, не давала к себе прикоснуться (после допущенной дистанции этот холод выводил Юнги похлеще неудавшейся в прошлом охоты), а в-третьих, медленно и верно прощалась с женственностью, вводя в манеры обороты бывалой пацанки, от которых Юнги встряхивало и задевало. Он будто коснулся алхимического сосуда и запустил неведомые реакции, что прожигают пальцы денно и нощно. Сосредоточиться на работе становилось труднее, выводить счета, раскидывать поставки и параллельно готовиться к служению - и вовсе испытанием.