Она же умолчала о том, как трагически хочет, чтобы Юнги наконец спас Хосока, вытащил его и крестил. У неё всегда было чуть больше, чем у него, ей доставались сливки. Будто пройдя последнее причащение, Эсперанса желала умереть.
========== Глава 13. Проявление. ==========
Бестолковую пародию на судебное заседание переносили не единожды, так что она успела стать постоянным источником нервотрёпки. Событие свершилось лишь к концу октября. До того город не затронуло ни единой печалью, временно установилась видимость столь привычного для всех порядка.
Тэхён так и не смог рассказать Чимину об увиденном в заброшке, настороженно и глухо проводил вечера, всё реже заказывая секс на дом, подъедая одиночество до крошки. Во всей этой истории ему не нравилась тень собственного участия, неуютное и леденящее чувство беспомощности. Откровения не посещали, поредели и воспоминания. Всё, что он знал о своих мучителях, вкладывалось в те ощущения и было доступным лишь тому Тэхёну, до которого уже не достучаться.
…Продолжение после перерыва такое же скучное, как и весь процесс до него. Покачивая ногой под столом, Чимин прикидывал, что раздражает его больше: бегающие глазки Луиджи или лощёная самодовольная рожа в целом, лишённая ума ровно настолько, насколько природе требуется обычно для демонстрации своих не самых лучших работ. Возможно, он не так уж и глуп, но податлив и напрямую зависит от мнения окружающих. В прошлом году, пока это было модно, он равнялся на какие-то прежние гангстерские идеалы, а сегодня вливается в новое течение и будет до срыва связок доказывать, что прав. Лучшей марионетки не выпилить.
Устав размышлять о личности, явно недостойной внимания, Чимин хмыкнул и перевёл взгляд на мраморные бюсты итальянских политиков, в немом осуждении скопившихся полукругом на полке дальней стены.
Угрюмый Тэхён сидел на одном из центральных мест, как «осуждённый», Леон в качестве защитника стоял рядом. Иногда он поглядывал на Чимина, но замечал лишь то, как тот всецело поглощён боссом, ритмом его дыхания, нескончаемой харизмой, манерой отвлечённо и скучно посматривать в окно, где охлаждённый ветер раскачивал деревья. В Тэхёне скрывалась сила, в их связи - что-то, до чего Леону не добраться, сколько ни старайся.
Стоя за кафедрой, председатель выносил заключение или «приговор», дотошно проходясь по пунктам и стремясь придать показухе резона.
Причин для переживаний не было, но Чимину всё равно не сиделось спокойно. Пусть они и похлопотали, заручившись поддержкой старых друзей Ринцивилло, и всё обязано разрешиться без особых проблем, в нём укоренились сомнения насчёт разрешения конфликтов по щелчку пальцев.
— Таким образом, учитывая внешние обстоятельства и принимая во внимание имеющиеся доказательства, мы вынуждены принять должные меры по обеспечению безопасности острова. Единственно правильным решением в данном случае нам видится снятие Вико Ринцивилло с поста главы и назначение сегодняшним днём временного заместителя в лице дона Луиджи Мотизи, до разрешения ситуации…
На лице Тэхёна не дрогнул ни один мускул. На мгновение он, казалось, разозлился, но молниеносно возобладал собой, поправил галстук и, прикусив губу, тяжело сглотнул.
Привстав, Чимин оглядел зал, полный безучастных манекенов, бросил обалдевший взгляд на растерявшегося Леона.
Скрипнув стулом, Тэхён вежливо откланялся и удалился. Отзвук от каблуков его туфель на несколько секунд стал единственным знамением жизни. Когда они с адвокатом вышли, Чимин рванул следом, но нагнал спутников лишь у выхода. Сунув руки в карманы, босс остановился на крыльце, задумчиво наблюдая за небольшим фонтаном в цветочно-мраморном обрамлении.
Не зная, как подступиться и что сказать, Чимин застыл поблизости.
— Что за хрень! — Леон массировал виски, расхаживая туда-сюда и нескончаемо причитая. — Тэхён, послушай, председатель сам мне сказал, что всё улажено. Я не…
— Хватит, — Тэхён зубами достал из пачки сигарету и повернулся. — Не добавляй мне головной боли, пожалуйста. Я ожидал, что они сделают ход конём. Сегодня связи - ничто. Будь я Марко, — он подождал, пока встрепенувшийся на зов Чимин ему прикурит, — может, они бы подумали. А так, вроде и остаюсь на птичьих правах - делай со мной, что захочешь… Слушайте, а не похуй ли? Что изменится?
Его не столько задело публичное падение и неоправданные отцом надежды, сколько личная обида. Право списывать себя со счетов он оставил за собой ещё с той минуты, когда встал на ноги и поклялся жить ради смерти.
— И что теперь?
Чимин представил, как Луиджи занимает их дом, присваивает нажитое, отвоёванное, вкладывает Катанию в подарочный пакетик и бонусом прихватывает бордель.
— Да ничего, — раздражённо выдохнул Тэхён, уверенный в абсолютном идиотизме прозвучавшего вывода. Обозлённый, но пока собранный, он отделывался лёгкими смешками. — Не холодно, не жарко. Вы-то сами верите, что шайка хитровыебанных профессоров вправе вмешиваться в наши внутрисемейные дела? Ебал я их в рот. Вот когда они ручки замарают и дерьма глотнут, тогда мы ещё поговорим о правилах.
— Ну, технически присвоить себе другую провинцию Мотизи действительно не может, — успокоил и Леон, приобняв Чимина за плечо и тем самым адресуя поддержку. — Это создало бы некое неравенство, какого здесь якобы избегают.
Наконец их настиг господин победитель. Поболтав с приближёнными поодаль, Луиджи подошёл, но нерешительно, почти подкрадываясь. Более того, Чимин видел, что он люто боялся. Однако, подстёгиваемый зрительской симпатией, всё же позволил себе насмешку.
— Неудачный денёк, да? Извини, Вико. Ничего личного, правда.
— Не парься, — неожиданно дружелюбно ответил Тэхён и, рассеяв дым ему прямо в лицо, обворожительно улыбнулся.
Луиджи закашлялся, но не отстал.
— Рад слышать, что между нами нет обид. Я не собираюсь приезжать сюда и выгонять тебя из дома, ты же понимаешь, это сраные формальности, никому нахер не нужные, — деловито пояснил он, раскинув руки. — Просто будешь сдавать мне небольшие отчёты по бухгалтерии и терпеть парочку моих наблюдателей в своих рядах. Ну, и иногда я планирую наносить личные визиты, — он посмел положить руку Тэхёну на плечо, и Чимин испугался, что тот оторвёт её по самые ключицы. — Если хочешь сохранить место, подожди, пока всё утрясётся. Сильного дискомфорта это тебе не принесёт.
Заигравшие желваки и скрипнувшие зубы. Тэхён втягивал табак, словно надеялся присыпать им разгорающийся пожар, но помогало на редкость плохо.
— Пока всё утрясётся… — нараспев повторил он и кивнул. — Хо-ро-шо. Очень хорошо.
И с тем же благодушием он потушил сигарету о бежевый лацкан пиджака собеседника. Беспомощно хлопая глазами, тот очнулся, когда на дорогой ткани уже отпечатался палёный кругляшок.
— Ой, извини, — наклонился к его уху Тэхён. — Ничего личного. У меня невроз, если помнишь, руке я не хозяин.
— ?! — Луиджи отскочил, как ужаленный, гневно зашипел, тыча пальцем. — Совсем ебанутый?! Блять, да тебе точно в психушку пора! Придурок…!
Пытаясь сохранить презентабельный вид, он смахнул пепел пальцами, сплюнул и гордо направился к машине.
— Зря ты сорвался, — вздохнул Леон.
— Поверь, этой шавке нравится, когда его унижают, — Тэхён радушно показал обернувшемуся противнику средний палец. — Да что ж такое-то? Просто не могу остановиться.
Дождавшись, пока их машины отъедут, Тэхён прошёлся между Чимином и Леоном, расталкивая их непорочные объятия.
Особой угрозы в надзоре Мотизи нет. Сама история - как театральная фикция, наносящая урон репутации, делающая Тэхёна в глазах остальных менее важной фигурой. Его понижали в ранге, спуская с верхней ступеньки в подвалы, вынуждали опуститься на колени и отсасывать фигурально. Но поднявшийся с самых низов не побрезгует сточной канавой и будет готов идти до конца. Об этом наслышан и враг. Так что потери незначительные.
Чимину неплохо давалось самоубеждение.
Скоро ему предстояло встретить в переговорной посланников из Палермо, заселить их в отель и выслушать условия, чтобы потом донести до босса. Всю административную работу Тэхён предоставил ему лишь затем, чтобы обстоятельно занять, чувствуя, что Чимину необходимо вернуться в обычный ритм. Он желал уберечь его от своих проступков, от козней извне, зашить в непроницаемую скорлупу и носить с собой в качестве талисмана. И не раз подумывал, как выглядело бы заточение Чимина. Было бы ли оно опаснее, нежели пребывание с ним в непосредственной близости? Не стоит ли его в конце концов оградить от неприятностей, тем самым наградив за преданность?
