Больше Чимину подробности были не нужны. Воцарилось молчание. Оба напряжённо разглядывали друг друга, пока со стороны нёсся рёв безудержной вакханалии. Мимо пробежала толпа танцующих девчонок, одна из них отстала и, завидев Тэхёна, бойко помахала ручонкой и дождалась, пока Тэхён помашет в ответ. Отпустив её улыбкой, он обратился к Чимину:

— Давай продолжим этот трёп попозже. Хочу хоть немного развеяться.

Мерным шагом они направились к гостям, которые как раз аплодировали окончанию одного акробатического номера и началу другого.

— Знаете, что она сказала? — Эльмаз хохотал во всё горло, указывая на довольную Эсперансу. — Что если бы здесь платили каждой куртизанке, в городе не осталось бы бедных.

— Разбираешься в шлюхах? — усмехнулся Чимин, садясь напротив.

— Есть немного, чего греха таить, — подмигнула она, стянув солнцезащитные очки на кончик носа. — Но я льщу. Красивых женщин здесь по пальцам пересчитать.

И, указав в свою сторону якобы невзначай, Эсперанса целует собственный палец, поражая наблюдающих бесцеремонностью. Тэхён заметил, что одеты они в европейском стиле: Эльмаз в клетчатый лёгкий костюм, его спутница в волнистое платье нежно-оливкового цвета.

— Сильно она тебе нужна? — шутливо спрашивает Тэхён у шейха.

— А что, имеешь виды? — он пихнул его в бок. И действительно, от строгого араба под веянием здешней свободы не осталось и следа.

— Хочу предложить сотрудничество. У Чимина бордель, за которым ему в последнее время некогда присматривать… — при этом Тэхён поймал на себе возмущённый взгляд, но продолжил. — Было бы здорово, окажись в наших рядах такой специалист. Раз торгуем оружием, наладим и товарообмен красотой.

— А это звучит выгодно, — Эсперанса мило улыбнулась.

— Что, хочешь остаться, детка? — Эльмаз словно бы опечалился. — По правде говоря, я и сам думал, что ей здесь будет лучше. Как-никак, дома.

— Почти, — уточнила она.

— Так, что? — торопит Тэхён.

— Я подумаю над этим, — пообещал шейх.

Когда они оба отправились принимать участие в народных забавах, Чимин придвинулся к Тэхёну и шикнул:

— Ты сдурел?!

— А что? Разве не хороша кандидатура?

— Я ей не доверяю.

— Но ты доверяешь мне, а это всё меняет, — Тэхён берёт его за подбородок и смотрит в глаза. — Да?

Чимин сглотнул и прикусил губу.

— Да.

— Славно.

Повсюду дежурили тайные посыльные Тэхёна, призванные отслеживать территорию на предмет подозрительных субъектов. Он отпустил работу, но не бдение. И Чимин видел, что расслабиться в должной мере у босса не получается. И уже давно. Он походил на связку динамита, плотно перетянутую цепями. Вечером его непременно нужно будет осчастливить.

Так или иначе, праздник Тэхён хоть и встречал полюбовно, но без особой увлечённости. Ночные фейерверки было решено посмотреть на пляже. Там, под открытым небом, люди от души плясали пиццику, бесновались и играли. Прилично набравшись, Эсперанса бесстрашно рванула в массы. Её сопроводители остались на террасе ближайшего коттеджа, где расположились на мягких диванах и, окружённые слугами любви и телохранителями, попивали спиртное.

— Вы только послушайте! Катания словно поёт… — Эльмаз лирично заговаривал зубы внимающим девицам, прихватив обеих за талии. — А эти многочисленные звёзды, что бриллианты?…

Допив бокал с виски, Чимин выразительно кивнул Тэхёну, призывая пройти в дом. Высыпав из пакетика свеженького кокса, он заулыбался и предоставил боссу право первого, а тот как-то сиротливо уселся на стуле и пытался отковырять с блестящей столешницы темноватую корку непонятного пятна.

— Мы кого-то ждём? — задался вопросом Чимин.

— Может быть, — он всё же подошёл и сделал затяжку, запрокинул голову и протёр глаза, осторожно сделал повтор. — Ох, нормальная вещь…

Было неплохо. Тревожность растворилась. Когда под влиянием разрывающей неги оказался и Чимин, ночь показалась великолепной, музыка приятной, а настроение - всеобъемлюще радостным. Они прильнули друг к другу всего на мгновение, вздохнули, а потом Тэхён выбрал парня, Чимин - девушку, и они расстались в коридоре, уходя в разные комнаты. Чимин мечтал пойти за ним в одиночку, отдаться ему и пасть жертвой, но с Тэхёна жертв хватит.

Ожидаемый гость явился чуть позже полуночи, когда громоподобные фейерверки уже рассыпались под небом, и соперничать со сном продолжали в округе только самые стойкие.

На террасе пустовало. Юнги не стал отклонять приглашения Тэхёна, но появился позднее специально, чтобы не сталкиваться снова с его набором искушений. Сообразить, что Тэхён занят не составило труда, достаточно было увидеть чужую спину, прилипшую к стеклу. Итак, в приоткрытом окне слева - кадр животного сношения. Сглотнув и больно прикусив щёку, Юнги резко разворачивается и спускается с лестницы, слышит кипучую трель музыки и вместо того, чтобы вернуться в свой уютный домик, помолиться и лечь спать, тянется к неугомонному оазису кипящей юности, словно заблудший мотылёк. Он нашёл удобное оправдание: пойдёт другой дорогой, чтобы насладиться свежим ночным воздухом.

На пристани люди оцепили кольцом площадку, где расположились музыканты и танцоры. Они не унимались, наращивая темп, публика поддерживала восторженными возгласами и хлопками. Ещё бы несколько минут, и они все, свившись в клубок змей, покатились бы кубарем на самое дно моря.

Ведомый неопределённым волнением, Юнги точно не знает почему, но подходит ближе. Оказалось, что танцоров всего трое. Одна девушка и двое молодых мужчин. Узнав в разгорячённой плясунье знакомую, Юнги свёл брови и отступил на шаг назад, затем передумал и пробрался на первую линию. Ему уступали не глядя.

Растрепавшаяся коса выпустила волнистые чёрные локоны, что языками хлестали плечи, взвивались в воздух. А она кружилась меж двоих, с напором оттаптывая стройными ногами барабанный ритм. То снова прильнув, то отпрянув, выманивала их биться насмерть. Складки короткого платья взлетали спиралями выше, чуть оголяя упругие бёдра, измазанные белым песком. Она достала красный платок, пропуская искру в стиле фламенко, сделала головокружительно грациозный выпад и, сотрясаясь под последний куплет, в прогибе рухнула на выставленные руки негласных союзников.

Посыпались грандиозные аплодисменты.

— Спасибо, друзья! — она пьяно улыбалась и, едва справляясь с частым дыханием, раздаривала поклоны, метнула взгляд в толпу и с каким-то облегчением выдохнула: — О, падре!

Он не ответил на зов и поспешил выйти из круга. Стоя поодаль, смотрит теперь, как Эсперанса отряхивается и старается отдышаться. Приводя себя в порядок, она встряхнула головой, отбрасывая волосы назад, взяла в руку сандалии и подошла. Движение как-то смазало принятые градусы, и голова снова соображала трезво. Возвращаться к хозяину, который наверняка нашёл себе занятие, ей не хотелось.

— Гуляете?

Они впервые заговорили лично, и Юнги насторожился.

— Да. Погода чудесная.

— Правильно делаете, не всё ж пылью дышать. Пройдёмся? — она шагнула вперёд, и Юнги пошёл рядом. — Знаете, я тысячу лет так не веселилась. Последнее время всё восточное да восточное, правила и запреты, ужас… А душа просит чего-то другого.

— Вы хорошо танцуете, — Юнги звучит искренне.

— Правда? Ну, это так, хобби, — отмахнулась она. — Есть люди, у которых выходит ещё лучше.

— Скромность украшает.

— Если бы вы не были святошей, я бы подумала, что вы так грамотно подкатываете, — Эсперанса посмеялась в ладошку и взглянула искоса.

Что ж, не такая она и опасная. Либо ещё не вошла в раж, потратив много сил. В любом случае, Юнги не приближался к ней и даже старался не смотреть. Они шли вдоль берега, наслаждаясь лунными проспектами, выстроившимися на воде. И чем дальше отдалялись от шума, тем явственнее проступал мирный ропот прибоя. Эсперанса рассказывала о фестивале, по её мнению, организация и содержание стали намного лучше. Да и в целом город выглядит как-то иначе, чем в те дни, когда она гостила в последний раз. Она засомневалась, что в этом одна лишь заслуга мэра.