– Мы не обязаны этого делать.

      – Знаю, но мне хочется. Просто я нервничаю.

      – Я тоже. – Ему неприятно это признавать. Заметно, как его щеки покрываются румянцем, неловким движением он потирает свою шею. Я дотягиваюсь и беру его за руку.

      – По крайней мере, нам не с чем сравнивать. – Стараюсь поднять настроение.

      – Ничто не сравнится с тобой, Эмс. Даже близко.

      – Пошли выпьем алкогольный пунш, станцуем под песню, попозируем для дурацких выпускных фотографий. После чего разденемся. – Мы оба начинаем смеяться, и в первый раз за этот вечер мой желудок не сжимается, когда я понимаю, что это мы. Уильям и Эмма. Естественное развитие наших отношений. Судьба. Предопределение. И любая другая избитая фраза, которую можно добавить, подходит нам.

      Мы сторонимся большинства народа, как только входим, встаем в очередь, чтобы покончить с нашими фотографиями. Холли и Энди находят нас, и мы берем пунш, в который еще пока не подлили алкоголь. Я не могу ничего поделать с улыбкой, когда смотрю ему в глаза, пожирающие и обожающие меня прямо у всех на виду. Очевидно, его компашка еще не показывалась, и надеюсь, нам удастся сбежать до их появления. Келси Баллерини раздается из колонок, ее «Dibs» разносится по помещению, и я улыбаюсь, хватая одной рукой Уильяма, а другой Холли. Она прижимается к груди Энди, как только я вытаскиваю нас на танцпол и смеюсь, когда оба парня останавливаются и пялятся на Холли и меня, танцующих и подпевающих для них. Я бы предпочла медленную песню, чтобы он мог обнимать меня, но и эта сойдет. Я бросаюсь в его объятия и чмокаю в губы.

        – О’кей, обязательная часть выполнена. Я получила опыт выпускного вечера, и теперь веди меня в наш номер. – Он прячет свое лицо у моей шеи и тяжело дышит. – Весь мой, - шепчу ему на ухо.

      – Весь твой. – В его словах – уверенность. Клятва. Обещание, которым я наслаждаюсь.

Подъем на лифте проходит в молчании, мы в мыслях друг у друга. Наши глаза нацелены друг на друга, исподтишка появляются робкие улыбки, но мы остаемся сдержанными. Все резко меняется, когда закрываются двери. Он приглушает свет. Расстилает постель. Нежно гладит меня с головы до ног. Одежда сбрасывается. Дарятся поцелуи. Прикосновения становятся другими. Наши руки притягивают нас друг к дружке, ласкают каждый изгиб и углубление; запоминая друг друга на ощупь, мы демонстрируем любовь через прикосновения.

      Мы падаем на кровать. Мы - клубок из конечностей, скручивающийся и разворачивающийся, сжимающийся и кряхтящий, притягивающий и отталкивающий, язык и губы, сочетание любви и страсти. Он играет на моем теле, словно концертирующий пианист, а я пою ему авторскую песню. Как только он последним толчком входит в меня, внизу в холле раздается песня с темой выпускного вечера. «Tonight’s the Night» Блэр Хэнкс разносится по номеру, пока мои губы ловят воздух последний раз, и мое тело рассыпается под ним. Я сохраняю в памяти каждое прикосновение, каждый поцелуй, каждое слово и каждое обещание.

      В темноте я смогу вспоминать эту ночь. 

      В одиночестве это мгновение будет приносить мне покой. 

      В его отсутствие оно станет моим домом.

Глава 14

Уильям

      Последние недели прошли, как в тумане. Сегодня церемония вручения дипломов, а через неделю начнутся тренировки. Семь дней с моей девушкой, и шесть недель порознь. Не знаю, смогу ли приезжать домой на выходные. Это мои первые сборы, поэтому не знаю, чего ожидать. Сет и парни поумерили свой пыл, зная, что добились желаемого, и сегодня вечером я надеюсь выглядеть правдоподобно. Я не заинтересован ни в одной вечеринке после церемонии; я согласился на семейный ужин, на котором присутствовала и семья Эммы, а после у меня заказан для нас номер. Никто из родителей не знает об этой детали, и я позволяю им думать, что мы собираемся на вечеринку. Немного лжи, с которой могу смириться, пока провожу столь необходимое время с Эммой. После выпускного вечера мы ограничены во времени, и я страстно желаю близости с ней.

Ужин – натянутый. Во время торжества у бабушки случился срыв; слишком много шума, много народа, желающего ей добра, и, когда она не смогла узнать всех, стала раздраженной и вышла из себя. Ненавижу сравнивать ее с ребенком, закатывающим истерику, но так оно и есть. Я провел свое собственное исследование, желая оказать поддержку Эмме, и это разбивает мне сердце. Для людей, страдающих болезнью Альцгеймера, такое поведение – защитный механизм, но знать факты и сталкиваться с реальностью - это значит вести войну между своим сердцем и головой. Ты понимаешь реакции, но от этого видеть их не легче.

      Люк повез бабушку домой, и я мог видеть, какая борьба шла внутри Эммы. Ей хотелось быть здесь для меня, но также и быть дома с бабушкой, быть единственной, кто будет за ней ухаживать. И Фэб, и Люк – оба пытаются настоять на своем и ограничить время, когда она нянчится с бабушкой, но Эмма может вспыхнуть, когда на нее давят, и она непреклонна в том, что будет постоянно ухаживать за бабушкой. Я понимаю и согласен с волей ее родителей. Она берет на себя бремя, которое подросток брать не должен. Черт, даже взрослый человек не должен подвергаться такой боли и потерям, которые случаются ежедневно. Кажется, что ей с каждой неделей становится все хуже, и я уезжаю в самое трудное время.

      – Готова? - Я прощаюсь со своими родителями и Фэб. Эмма расплатилась по счету полчаса назад. Ее бесполезная попытка улыбнуться разбивает мне сердце. – Мы можем заехать ненадолго и проведать бабушку, прежде чем уедем. – Знаю, что небольшое компромисс ее успокоит.

      – Спасибо.

      – Не нужно благодарности, малышка. Я рядом, чтобы тебе ни понадобилось. Стоит только попросить.

      – Такое ощущение, что ты понимаешь меня и без моих просьб. – Она соединяет наши пальцы.

      – Это моя работа.

      Несколько слезинок беспрепятственно катятся по ее лицу. – Я буду так сильно по тебе скучать.

      – Я вернусь еще до того, как ты поймешь это. Кроме того, ты будешь занята в летней школе, мой маленький филолог. – Она решительно настроена не сидеть сложа руки, и следующие два года будут под завязку заполнены занятиями. Летом она будет изучать иностранный язык и три углубленных предмета в следующем году. Она говорит, что будет также продолжать учить их и в выпускном классе. Эмма закончит старшую школу чуть ли не второкурсницей в университете. Я рад, что она будет занята, но немного беспокоюсь, что она слишком много на себя берет. Опять же, пытаться переубедить ее бесполезно, поэтому я вынужден оставить все, как есть.

      Я останавливаюсь на ее подъездной дорожке и следую за ней, мы оба стараемся быть тихими. Люк смотрит новости, но прерывается, как только мы входим. Протягиваю ему контейнер, который дала мне Фэб, зная, что внутри его любимое блюдо.

      – Спасибо. А где моя жена? – Он наклоняется и целует Эмму в лоб.

      – Она сказала, что выпьет пару бокалов вина с моими родителями. – Люк усмехается и качает головой.