Придя в себя в санитарной палатке, Катерина увидела встревожено склонившихся над ней Кристиана, лорда Хаарта и других офицеров.
- Ну, что там? Как? - простонала она, превозмогая боль.
- Ничего хорошего - ответил Кристиан, на редкость мрачный и удрученный. - Отступить пришлось – вы же сами видели, насколько их больше. И, главное, они напали неожиданно.
- Как же так? Откуда они здесь взялись, поблизости нет ни одного выхода из подземелья…
- Долго ли было его выкопать, - хмуро пробормотал Кристиан.
Катерину охватила бессильная ярость. Неужели хитроумной тактике противника ничего нельзя противопоставить?
- Нет, так больше не может продолжаться… С этими туннелями надо что-то делать!
- Не волнуйтесь так, Ваше Величество, - сказал лорд Хаарт. - Клянусь вам, что мы непременно решим эту проблему.
Ночью Катерина стонала и металась, страдая от мучительной боли, не поддающейся действию обезболивающих заклинаний; кроме того, у нее был сильный жар. Но не только это мучило и не позволяло заснуть. Всю ночь ей не давали покоя неотвязно крутящиеся в голове мысли о проложенных врагами туннелях, о незаметных передвижениях нихонских отрядов под землей и их многочисленных ударах в тыл… Нет, правильно она вчера говорила - с этим действительно надо что-то делать! Дальше терпеть такое положение нельзя - вчерашние события показали это со всей очевидностью. Похоже, подземные коммуникации охватывают чуть ли не всю территорию Эрафии - во всяком случае, туннели обнаруживаются в каждой освобождаемой области. И когда только нихонцы успели их выкопать, ведь это же огромная работа… Впрочем, это сейчас не столь уж важно. А важно вот что: если сеть вражеских подземных дорог так велика - значит, наступление только по поверхности не даст должного эффекта. Надо сменить тактику, надо идти не только поверху, но и по подземельям, вынуждая врагов отступать по их же туннелям. Конечно, людям будет тяжело и непривычно передвигаться под землей - это же не нихонцы, которые чувствуют себя там как дома. Но что же делать - придется терпеть эти неудобства… Чем дольше Катерина думала, тем яснее ей становилось: добиться победы, не пользуясь подземными ходами противника, будет крайне затруднительно, и в этом случае война может продлиться еще не один год…
Наутро, осмотрев раненую, лекари признали ее состояние весьма тяжелым. Она нуждалась в серьезном лечении, которое невозможно было обеспечить в полевых условиях. Катерину следовало отправить в столицу. Когда ей сообщили об этом, она сперва сопротивлялась, но затем и сама поняла, что в нынешнем беспомощном состоянии будет только мешать своему войску. Она должна была кому-то передать командование, и возникал вопрос, кому именно. Катерина видела всего двух достойных кандидатов - Кристиана и лорда Хаарта. Она долго думала, кого из них предпочесть - и выбрала Кристиана. Несомненно, лорд Хаарт во многих сражениях проявил себя истинным героем. Он был способным командиром и доблестным воином, отважным и безжалостным к врагам. Катерина не забывала и о том, что именно он спас ее из когтей дракона. И всё-таки что-то мешало ей полностью доверять этому лорду. Что именно - она и сама не могла объяснить. Временами в его взгляде проскальзывало что-то нехорошее, отталкивающее, что-то такое, что заставляло насторожиться. В то же время в Кристиане она была полностью уверена. Этот человек был с ней с самого начала войны и, движимый чувством рыцарского долга, доблестно сражался за чужую страну как за свою собственную. Катерина могла полностью положиться на этого рыцаря, высоко ценимого ею за храбрость и верность принципам чести. Правда, зачастую ее раздражал мрачноватый характер Кристиана и его весьма пессимистичное отношение к происходящему. Но в последнее время она стала понимать: это не столько пессимизм, сколько честная и мужественная оценка ситуации. Этот человек никогда не терял голову и, принимая решения, не поддавался излишним эмоциям и не выдавал желаемое за действительное. Всегда готовый к худшему, он оставался спокойным даже в самых критических ситуациях, трезво и открыто смотря в лицо опасности.
На следующий день, назначив Кристиана командующим восточным фронтом и передав ему свое распоряжение гнать неприятеля одновременно по поверхности и по туннелям, Катерина в сопровождении лекарей и под охраной небольшого отряда рыцарей отбыла в Стедвик.
Когда королевская карета, медленно двигавшаяся по улицам столицы, въехала в центральную часть города, один из сидевших в ней рыцарей, выглянув в окно, с восхищением произнес:
- Вот это да! Уже дворец отстроили, даже лучше прежнего.
- Дайте посмотреть, - попросила Катерина.
Ей помогли приподняться, и она увидела одиноко стоящий среди развалин новенький дворец, радующий глаз яркостью свежих красок. Его центральная часть с высоким парадным крыльцом и позолоченным гербом на фронтоне была уже полностью отстроена, и только у одетых в леса стен боковых флигелей еще суетились рабочие. По-видимому, восстановление города решили начать именно с дворца. Карета остановилась у парадного входа, где уже собралась большая толпа людей, желающих увидеть королеву. Лекари хотели переложить Катерину на носилки, чтобы внести ее во дворец, но она сказала:
- Нет, я пойду сама. Люди же смотрят. Помогите мне встать.
Морщась от боли, она с трудом поднялась и нетвердой походкой медленно вышла из кареты, поддерживаемая двумя рыцарями. Каждый шаг давался в муках, но на пороге дворца она еще нашла в себе силы улыбнуться и приветственно помахать рукой столпившимся на площади горожанам. И лишь после того, как за ней затворилась входная дверь, Катерина со стоном повисла на руках сопровождавших ее воинов.
Надежды Катерины на скорое возвращение на фронт оказались несбыточными. Глубокие рваные раны от драконьих когтей заживали плохо, воспалялись и сильно болели. Придворные врачи уверяли ее, что серьезной угрозы для жизни нет, но при этом призывали запастись терпением для длительного лечения. По их словам, для выздоровления ей прежде всего требовался полный физический и душевный покой. Вынужденная бездеятельность тяготила Катерину, не привыкшую к праздному времяпровождению, но еще хуже было другое: ей ничего не сообщали о ходе военных действий. На все ее настойчивые просьбы рассказать о положении на фронте генерал Кендал лишь разводил руками, ссылаясь на запреты целителей. Подобная скрытность вызывала у королевы самые худшие подозрения, и если врачи рассчитывали таким образом оградить ее от лишних волнений, то они глубоко ошибались – какое уж тут душевное спокойствие, когда из-за отсутствия информации в голове роятся предположения одно страшнее другого? Видя, как тревожится их пациентка, лекари в конце концов сдались, и ей стали доставлять самые свежие и подробные сообщения обо всём происходящем.
На восточном фронте Кристиан постепенно теснил нихонцев к океану, хотя и испытывал при этом серьезные трудности и нес ощутимые потери. Большим утешением были вести с запада, от Адели. Там дела шли намного успешнее. Это было естественно: и Крюлод, и тем более Таталия никогда не имели сильной армии, многочисленность воинов не возмещала отвратительной организации, а полководцы блистали храбростью и бойцовскими, но не тактическими и тем более не стратегическими талантами, к тому же их затянувшаяся война друг с другом ослабила и тех, и других. При этом ни степные, ни болотные варвары никак не ожидали угрозы со стороны Эрафии, увязшей в долгой и кровопролитной войне с Нихоном, о Бракаде же вовсе не думали, привыкнув принимать традиционное миролюбие магов за слабость. Теперь же варвары бесславно отступали, не в силах оказать серьезного сопротивления. Вскоре с таталийскими захватчиками было покончено; крюлодцы еще упирались, но и у них уже не было никаких шансов.
