– Что тут было в мое отсутствие, Капитан?

Тень не шелохнулась. Это показалось Канцлеру подозрительным.

– Господин Канцлер…

– Кто вы? – резко спросила Этель.

Она чуть приоткрыла дверь, и свет упал на лицо неизвестного ей человека в военной форме Востока.

– Господин Канцлер, у меня приказ Лорда сию же минуту проводить вас к нему.

– Что за чушь вы несете? Я всего несколько часов назад попрощался с лордом Мадогом.

– Я говорю не о лорде Мадоге, господин. Вас хочет видеть его милость лорд Востока Родор.

Банар! Какого черта!? Как?! Этель несколько раз медленно и глубоко вздохнула, надеясь на то, что в полумраке ее замешательство не будет заметно.

– Конечно, – наконец, ответила она, – если лорду Востока угодно меня видеть, то я вынужден подчиниться.

Проклятый Банар… Как ему это удалось, черт его подери? Впрочем, во всем есть свои плюсы: у Родора нет многолетней истории вражды с Лазарем. Возможно, он окажется достаточно благоразумен, чтобы помочь Этель спасти Императора и тем самым избежать неминуемых военных выкрутасов Казимира. Да, подумала Этель, Родор – лучший из возможных вариантов. О том, что будет с Мадогом, она подумает потом.

В тронном зале горит добрая сотня свечей. На троне сидит бледный как полотно Сигизмунд, почти что Сигизмунд II, от короны Запада этого мальчика отделяет всего лишь одна незначительная формальность. По правую руку от Сигизмунда, сидит его мать – вдовствующая императрица Марта, по левую руку – его брат, принц Валтасар, который беспомощно вертит головой по сторонам, не понимая, почему он оказался в этом месте, и почему нигде нет его отца и этого доброго дяди, который спас его собаку – Канцлера Эльте. За троном Сигизмунда стоит Казимир, тоже бледный, потому что теперь между ним и обещанной ему ноб властью над Западом стоит все та же незначительная формальность. Формоз стоит чуть в стороне. И уж ему ли не знать, что эта формальность может сломать весь их блестящий план.

Формоз всегда считал себя очень талантливым интриганом и выдающимся лжецом, но сейчас он жалел об обилии собственной лжи, точнее даже о том, от скольких людей он скрывал правду: Казимир не знает, что Эльте жив, и что он поехал в Целлу к Мадогу, Мадог не знает, что Казимир привез с Юга не только план свергнуть Императора, но и странное обещание, которое он дал черным ноб. Сам же Формоз даже не подозревал о том, как именно Казимир обещал открыть ноб путь на Север. Вот так вот, кто-то оболгал и великого лжеца. Сейчас все это было критически важно: знал бы Казимир, что Эльте жив, – не стал бы так поспешно закапывать Лазаря в могилу, знал бы Мадог, что тут замешаны ноб, еще бы сто раз подумал, прежде чем заманивать к себе Эльте и развлекаться с ним как кошка с мышью. Ну и конечно, если бы Формоз знал, что Казимир намерен уничтожить его бога, то уж точно и пальцем о палец бы не ударил, чтобы ему помочь. Но сейчас уже ничего нельзя было изменить.

Дверь в тронный зал отворилась, и в комнату вошли три человека в красных плащах с капюшонами на лицах. Формозу показалось, что с их появлением температура в комнате поднялась на добрый десяток градусов.

Красные отшельники. Казалось бы, те же жрецы Багала, но на самом деле они не имели к племени, управляемым Формозом, никакого отношения. Красные отшельники жили в Огненной земле, на тонком перешейке суши, соединяющем Запад и Юг, который ежедневно содрогался от извержений огненных гор. Они жили на склонах этих гор, никогда их не покидали, молились Огненному богу и признавали только его власть, презирая жрецов из Горда. Императору они также не подчинялись, считая его человеком далеким от истинной веры. Сейчас эта троица явилась в Горд, явно страдая от его чистого воздуха, в котором не витала черная вулканическая пыль, только с одной единственной целью – огласить завещание Императора Лазаруса.

Да-да, именно так. Никто вообще не подозревал, что у Лазаря есть завещание, а уж тем более что он доверил его Красным отшельникам. Конечно, это была старая традиция, но уже несколько столетий ни один император Запада не оставлял подобного документа. Или, как вполне мог допустить Формоз, Красные отшельники могли не оглашать их завещания из неких своих соображений.

В зале висела гробовая тишина. Формоз заметил, что у входа начала скапливаться стража. Казимир – идиот, сколько бы стражников он ни собрал, они не смогут ничего сделать с Красными отшельниками: эти святоши имеют часть силы самого Багала, если хоть один человек посмеет поднять на них оружие, то они сожгут его на месте. Говорили, конечно, что это просто сказки, но Формозу лет тридцать назад пришлось увидеть такую сцену, это было самым впечатляющим зрелищем в его жизни.

– Император Лазарус доверил нам свою последнюю волю, – раздался глухой голос из-под капюшона.

А их лица? Ни один нормальный человек не сможет смотреть на такое без содрогания, их лица – это сплошной шрам от ожога, в качестве инициации Красные отшельники входят в огонь, они выживают, но их тела навсегда остаются изуродованными.

– Мы пришли, чтобы объявить ее, – руки в красных перчатках достали пергамент из складок плаща. Красный отшельник начал читать. – Великим Императором Запада Лазарусом III завещано исполнить его последнюю волю безотлагательно и точно в соответствии с его указанием. Император Лазарус завещает: корону Запада своему старшему сыну Сигизмунду, в случае, если Император Сигизмунд будет слишком юн, чтобы принять корону со всеми ее тяготами, Император Лазарус завещает назначить регентом при нем…

Формоз почти ощутил, как Казимир затаил дыхание.

– … Канцлера Запада, герцога Валлардии и наместника Северных побережий Эльте.

Прозвучало точно так, как Формоз и предполагал. Конечно же, Эльте.

– Но Эльте мертв! – услышал Формоз громкий голос Казимира.

Красные отшельники молчали.

– Канцлер Эльте мертв! – Казимир сделал шаг вперед, и теперь стоял перед троном. – Есть ли указания Императора относительно того, кто должен стать регентом в случае смерти Канцлера?

Отшельники хранили молчание. Казимир едко улыбнулся.

– В таком случае, – желчно произнес он, – мне остается только поблагодарить вас за беспокойство. Умей я воскрешать из мертвых, то, несомненно, приложил бы все усилия, чтобы вернуть Канцлера к жизни.

Казимир развернулся, Формоз видел по его лицу, что тот начинает успокаиваться.

– Не так быстро, Хранитель Меча, – раздался голос отшельника. – Мы долгие века храним последние послания Императоров, и мы приходим только тогда, когда их воля нарушена. Сегодня мы явились, потому что ты решил стать регентом при юном Императоре, но мы бы не пришли, если бы тот, кому это завещано, был мертв. Канцлер Эльте жив. Мы видели его лицо в зеркале огня. Ты должен исполнить последнюю волю Императора.

Зеркало огня – огромный кратер вулкана, в котором плещется раскаленная магма. Что там можно увидеть и не сгореть при этом заживо, Формоз мог только догадываться. Но как бы то ни было, Красные черти были правы – Эльте действительно жив.

Казимир развернулся. Формоз увидел, как его глаза наливаются кровью. Красный отшельник сделал шаг назад. Неужели мальчишка сейчас вынет меч? Нет, не вынет. Казимир начал медленно раскачиваться из стороны в сторону, Формоз увидел, как в уголках его глаз собираются черные слезы. В нем пробуждались ноб. Красный отшельник вытянул руку, и Формоз увидел, как на кончиках его пальцев начало разгораться пламя. И вдруг чудовищный хлопок, почти такой же, как тогда, в столовой Императора. Казимир запрокинул голову назад, Красные отшельники упали как подкошенные. Казимир еще некоторое время постоял, а потом осел на пол. Марта бросилась к нему.

– Воды! Воды! – закричала Императрица.

Формоз увидел, что один из стражников выбежал из зала. Марта опустилась на колени рядом с Казимиром и стала стирать черные слезы с его лица. Формоз осторожно приблизился к телам отшельников. С одного из них упал капюшон, и Формоз теперь видел его страшное обожженное лицо с побелевшими глазами. Еще и слепой, подумал он. А может они все слепые? Формоз осторожно придвинул к себе пергамент, на котором было написано завещание Лазаря, потом наклонился и протянул Марте платок.