Здешние – прекрасное тому подтверждение. В Олларе им не доверили бы и прополку риса, а сразу загнали бы в каменоломни, чтобы хоть какой-то клок получить с паршивых овец. Они лгали себе, думая, что свободны, что равны богам, в которых, кстати, давно уже не верили. О, как развратили их нравы смутьяны прошлых веков! Увы, тут не сумели петлей и костром выжечь заразу. И здешние дорвались до своего скотского, рабского счастья. Они в механических повозках протыкают небесную твердь – и по-собачьи грызутся в очередях, спесиво полагают себя знающими тайны природы, уловив несколько первичных смыслов, и тупо глядят в мерцающие экраны своих телевизоров, веря всякому льющемуся оттуда непотребству, а главное, полагают себя – себя, червяков! – мерою всех вещей! Как иногда ему хотелось сунуть в этот муравейник факел! Но увы, сил Тхарана явно на такое не хватит, да и опасно, смертельно опасно покорение такого гнилого мира. Не оружием здешним опасно, что их ракеты и бомбы против направленного потока Силы! – но именно своей гнилостью. Зараза есть зараза, ей свойственно распространяться сколь угодно далеко. Никакой разумный человек не купит прокаженного раба. Может, когда-нибудь потом, спустя сотни лет, уже из новой родины, и придут сюда государевы легионы, закованные в заклятую сильным словом броню. Но пока – рано. Что ж, значит, пускай пока плодятся… Скоты…
Вот и сейчас, похоже, без скотов не обошлось. Что-то происходило на темной загаженной лестнице, где и ходить-то без верхнего зрения опасно, если и не переломаешь ног, то непременно во что-нибудь вляпаешься. Да, оттуда, сверху, доносилось сдавленное сопение, матерный шепот, слабые вскрики. Скоты размножаются, криво усмехнулся Хайяар. Но другого пути не было, оба лифта опять стояли, а тратить магию… кстати, это мысль. Запастись живой силой не мешает, сегодня он ее и так выплеснул изрядно, приводя в порядок пещеры. Магистр с подручными – жалкие самоучки, кроме собственной безопасности, они ни о чем и подумать не способны, а ведь для больших перемещений мало замкнуть каменную полость. Для их плясок еще сойдет, невидимости они добьются, это да, но чтобы разбудить и настроить вялых, истощенных местных духов, требуется настоящее мастерство, тут сопливые должны подвинуться.
Верхним зрением Хайяар еще за три лестничных пролета увидел, в чем дело. Двое похабного вида парней прижали к стенке молодую женщину, скорее даже еще девчонку, и остервенело рвали с нее одежду. Потные, дурно пахнущие, распаленные давлением своего ущербного семени и скверной здешней водкой. Один поигрывает узким лезвием раскладного ножа, другой дергает молнию на своих джинсах, оба чрезвычайно довольны и собой, и отчаянным, совершенно бесполезным сопротивлением девчонки. А ведь девчонка-то непростая, неожиданно понял Хайяар. Что-то было в ней такое… не подтверждающее его недавние мысли о всеобщем здешнем скотстве. Тонкость… да, пожалуй, тонкость. Верхнему зрению доступно многое, невыразимое словами. Там, в правильном мире, в Олларе, эта девчонка вполне могла быть блистательной кассарой. Благородство… кровь… да, именно кровь.
А вот это было уже серьезно. Хайяара не интересовало здешнее быдло, но для благородства нет различия Кругов. Тут уж любой свободнорожденный обязан поступать согласно древним установлениям… тем более что попутно можно и подкормиться.
Он прошептал одно из вводных Слов Силы, прыгнул, растекся по черному воздуху, мгновенно преодолев разделявшие их ступени, и очутился за спинами парней. Те, однако, были настолько увлечены процессом, что и не заметили его появления.
Так… Живой силы в них, прямо скажем, не больно много, но вполне сойдет. Хайяар как обычно вызвал перед глазами образ длинной тонкой иглы, напитал ее собственным духом и потянулся к парням. Сейчас… это будет как всегда скучно – сперва у них участится дыхание, потом им станет холодно, потом…
Ничего этого, однако, не случилось. Игла не могла проникнуть даже сквозь самые первые слои их имну-минао. Дрожала, звенела в напрягшемся воздухе, но отказывалась повиноваться. И больше того – она так и норовила раствориться в сумрачной пустоте оммо-тло, откуда и явилась по его зову.
Что-то было здесь не так, что-то неправильное, невозможное. Точно какая-то чужая, непонятная сила окутала ближайшее пространство, и в ней глохло все его магическое умение. На миг его даже кольнуло подлым, давно, казалось, забытым страхом, но Хайяар тут же взял себя в руки.
И внезапно понял – дело вовсе не в слюнявых уродах. Дело в девчонке. Это именно от нее струилась парализующая его сила. Именно она – испуганная, беспомощная, неспособная даже кричать, порождала источник непонятных волн. Вызвав маолли-гиллани, третий знак власти, Хайяар увидел, как бьется, пульсирует над телом девушки светлое облачко, сквозь которое не могла пробиться его усиленная стихийной магией воля. А центр этого облачка, как ему удалось заметить, располагался где-то возле ее груди. Какой-то талисман, заклятый камень? – машинально подумал он, но тут же сообразил, что сила талисманов проявляется совсем иначе. Тем более, загадочное облачко, намертво гасившее его силу, ничуть не спасало девчонку от потных ублюдков. А ведь таких и обычным знаком схарру, доступным и деревенскому знахарю, можно без труда опрокинуть на колени, а словом преткновения и вообще раздавить как лягушек. В чем же дело? Хайяар вздохнул и понял, что пора возвращаться в обычный временной поток. Магией тут ничего не добиться.
На внешнем уровне промелькнуло не больше секунды. Парни пока еще его не замечали.
– Стоять! – негромко скомандовал Хайяар, и не пытаясь вкладывать в слова магическую волю. Понимал – сейчас бесполезно. Что ж, со скотами можно поступить и по-человечески. Как здесь говорят, гуманно.
– Тебе чего, мужик? – услышал он хриплый голос, и сейчас же ощутил, как пьяно вихляющее острие нацелилось ему в горло. Ну-ну… Тонкое искусство дьордо-хманго здесь, пожалуй, будет излишним. Обойдемся простейшими средствами.
Для начала он коротко, не размахиваясь, врезал каблуком под коленную чашечку владельцу ножа и одновременно, перехватив руку с лезвием, бросил парня вниз, в черный провал лестницы. Затем, продолжая движение, ухватил второго за кадык, сдавил пальцы, перекрывая дыхание, и тут же коленом приласкал его промежность. Урод взвыл, нестерпимая боль разлилась по самой ценной части его организма. Правда, больше она, возможно, ценности не представляет. На том же выдохе Хайяар подсек его ноги и швырнул куда и первого – в глухую равнодушную тьму. Слышно было, как оба гремят по ступенькам, оглашая лестницу криками боли. На самом деле ничего смертельного с ними не случилось, несколько переломанных ребер, сотрясение мозгов, раздавленный мениск… Жить будут. Следовало все-таки соблюдать осторожность, не светиться. Он представил, сколько живой силы пришлось бы потратить зря, избавляясь от следов убийства и связанных с этим осложнений. Здешней стражи он не слишком боялся, но шума избежать бы не удалось. А шум не нужен.
– Ты как? – спросил он все еще жавшуюся к стене девчонку. – Жива?
Та судорожно вздохнула. Хайяар вдруг сообразил, что она ведь, скорее всего, ничего и не разглядела. Это у него есть верхнее зрение, а для здешней девочки лестница затянута чернильной тьмой.
– Да… вроде бы… Только двигаться трудно, голова кружится… Ой, а сумочка-то где? – она дернулась, пытаясь разыскать пропажу в потемках.
– Да вот она, – Хайяар поднял валявшуюся рядом сумку и с поклоном подал девушке. – Пойдем-ка отсюда на свет, – и, взяв ее под локоть, решительно потащил к двери, ведущей на ближайшую лестничную площадку.
– А что делать, Константин Сергеевич? – Аня зябко поежилась, хотя в комнате вовсе не было холодно. – Я этот зачет уже третий раз сдаю, но у нас такой препод тяжелый, мы за ним всей группой бегаем, а он все принимать не хочет. И время каждый раз назначает неудобное, и сам, бывает, не приходит. Ну и вот… пришлось до одиннадцати сидеть. Как он меня мучил! Все цитаты ему надо на память… но это же невозможно.
