— Зачем?

Она помахала руками, указывая на своё тело.

— Я небольшая фанатка этих халатов. Они немного неудобные, и в больнице больше ничего не нашлось для меня.

— Рубашки в верхнем ящике. Можешь взять одну. — Мысль о его рубашке на её обнажённой коже вызывала странные, собственнические чувства. Ему это не нравилось, но он не собирался отказывать ей в комфорте.

— У тебя есть боксеры или шорты со шнурком?

— Третий ящик.

— Спасибо. — Казалось, что её распирает от эмоций, пока она там стояла. — Ненавижу эту неловкость между нами. Я представляла, что всё будет иначе, если мы когда-нибудь увидимся снова.

Нахлынувшему любопытству оказалось невозможно сопротивляться.

— Как именно?

— Я представить не могла, что ты будешь думать обо мне как о «плохом парне».

— Ты женщина. — Он надеялся, немного юмора разрядит ситуацию.

— Ты знаешь, что я имею в виду. — Она вздохнула. — Спасибо, что хоть немного засомневался и принёс меня сюда, а не позволил забрать в тюрьму.

Он сделал осторожный шаг вперёд, потом другой, прежде чем остановиться.

— Ты никогда не причиняла вреда мне или другим, я сказал об этом Даркнесу. Фуллер плохое место для женщин. Одна была убита в прошлом месяце. Я отказался позволить им подвергать тебя опасности.

— Убита? Ты имеешь в виду — казнена?

— Не нами. — Он сожалел о страхе, появившимся на её лице. — Охрана позволяет заключённым поупражняться иногда, походить между клетками. По ошибке дверь этой женщины оказалась не заперта, и на неё напали другие заключённые, когда они выпустили нескольких мужчин. Охранники не сумели её спасти.

Джини отшатнулась и ударилась о комод.

— Это ужасно. Они забили её до смерти?

— Тебе не надо знать детали. Её смерть не была лёгкой.

— Спасибо, что поверил мне. Я боюсь Поланитиса. Он знает, что из-за меня Дреквуд раскрыли. Я никогда не брала больничный за исключением дня рейда. Он сделает все, чтобы посчитаться.

Тру был благодарен, что она не стала дальше расспрашивать о женщине, которую убили.

— Я хочу верить твоим словам.

Она вздрогнула.

— Трудно поверить мне. Я понимаю.

Его не радовало несчастное выражение её лица.

— Переодеться можешь в ванной. — Его взгляд опустился по её телу, задержавшись на красивых стройных ногах. — Я хочу, чтобы тебе было удобно.

Она повернулась. Комод был высоким, и ей пришлось встать на носочки, чтобы посмотреть внутрь, когда она открыла верхний ящик. Тру немедленно пришёл на помощь. Тру прижался к ней сзади, чтобы дотянуться и взять рубашку, но нечаянно задел Джини рукой.

Она резко вдохнула и обернулась, уставившись на него. Он изучил выражение её лица.

— Я не причиню тебе вреда.

— Я знаю. — Она не отошла от него.

Джини пахла сладко. Медленно исчезающий аромат её страха играл в адскую игру с его влечением. Было бы легко обхватить её талию, поднять и перенести в постель, просто сделав пару шагов. Он сознавал разницу в их размерах. Тру никогда не спал с человеком, но хотел.

Золотисто-коричневый цвет её глаз был просто прекрасен. Его взгляд опустился к слегка приоткрытым губам. Желание поцеловать их формировалось, пока его тело откликалось на плавные изгибы её попки, легко касающейся его бёдер. Два больничных халата на ней были тонкими, их легко сорвать. Тру сжал в руке рубашку и вытащил её из ящика.

— Иди в ванную и переоденься. Закрой дверь. — Ему удалось отойти, чтобы между ними было пространство. Голос звучал ниже, и с этим ничего нельзя было поделать.

— Ты в порядке?

— Да. Я мало спал за последние два дня. — Он отказывался признавать, что плохое настроение не результат недосыпа. Он хочет Джини. Она, наверное, начнёт кричать, если он попытается взобраться на неё.

— Иди, сейчас, — приказал он, теряя контроль. Она хорошо пахла, стояла слишком близко, и его член становился всё твёрже с каждой секундой. Она заметит если не отойдёт. Он сунул ей рубашку. — Возьми эту. Она правда мягкая, одна из моих любимых.

— Что насчёт боксеров? Или шорты?

— Ты будешь в кровати, выздоравливать. Они тебе не нужны, рубашка длинная. — А под ней она останется обнажённой ниже талии. Его воображение направилось туда. Флейм сказал, что большинство волос там выбрито. Тру никогда не интересовался изучением женской человеческой анатомии, но не в случае с Джини. Не было ни одного дюйма в ней, которого он не хотел бы коснуться, запомнить, и попробовать на вкус. — Иди. Мне надо сменить униформу.

Она взяла рубашку. Он повернулся к ней спиной, на тот случай если она обратит внимание, как натянулся материал его штанов, скрывая стояк. Ему хотелось, чтобы она оказалась в другой комнате, и как можно дальше от него.

Он ухватился за низ рубашки, зная, что, начав раздеваться, подтолкнёт её к тому, чтобы убежать. Дверь щёлкнула, закрываясь, прежде чем он стянул вещь через голову и бросил в угол. Тру взглянул на дверь ванной и тихо выругался. «Я думал, что буду защищать Джини, но кто защитит её от меня?»

Джини изучала свое отражение в зеркале после того, как сняла больничный халат. На одной стороне лица и подбородка все еще красовались синяки, но выглядели как-то неправильно. Они должны быть темными и синими, а не зеленоватого оттенка. С одной стороны живота была прикреплена повязка, где под прозрачным колпаком находилось несколько слоев марли. Выглядело не очень привлекательно, но она беспокоилась, что под повязкой вид еще хуже. Джини немного колебалась, прежде чем отдернуть края, немного болело, когда от кожи отрывались полоски пластыря. Она выкинула повязку в мусорное ведро возле туалета. Пулевое ранение не было похоже на страшную дырку. Это была двухдюймовая красная линия, с крошечными точками от степлера. Врачи не очень-то старались со швами. Джини провела пальцами по неровным краям раны, которая не слишком украшала ее кожу, обалдеть. Ранее она не пыталась снять халат, чтобы проверить какие увечья получила после ранения, но помнила, что крови было море.

Что-то не так. На месте ранения должна быть кровавая дыра, а не почти заживший шрам. Ее колени подогнулись, и она ухватилась за раковину, чтобы остаться в вертикальном положении. С ее губ сорвался небольшой вздох, когда она пыталась сообразить, как это было возможно.

— Джини? — голос Тру, донесшийся с другой стороны двери, привел ее в сознание. — С тобой все в порядке?

Она бросилась к рубашке, которую он заранее приготовил для нее, и принялась натягивать через голову.

— Да. Нет. Я не знаю.

Он рывком открыл дверь как раз в тот момент, когда Джини почти натянула футболку. Смущаясь, она повернулась к нему спиной. От резкого движения у неё закружилась голова, и она чуть не споткнулась о собственные ноги. Большая твердая рука Тру обхватила ее за талию, придерживая и прижимая к телу для опоры.

— Джини? Что не так?

Она не повернулась, чтобы ему ответить. Вместо этого встретила его взгляд в зеркале.　

— Как долго я была без сознания?

— Я не понимаю. У тебя был обморок?

— Нет! Меня подстрелили. Я чувствовала боль, видела много крови. Но только сейчас решилась снять повязку. Я была в коме или что-то еще?

Он усилил захват и аккуратно развернул лицом к себе. Джини заметила, что на нем не было рубашки. Она не могла остановить себя от того, чтобы поглазеть на загорелую кожу. Хорошо очерченные мышцы на руках пугали, и одновременно завораживали.

— Сделай глубокий вдох и успокойся, — приказал Тру.

— Я только что осмотрела рану, она почти зажила. Как это возможно? Как давно меня подстрелили? Сколько дней я провела в больнице, прежде чем очнулась?

Тру, продолжая удерживать ее за талию, свободной рукой убрал волосы с ее лица.

— Тебе дали наркотики Мерсил. Это те самые препараты, которые они использовали на Видах, для быстрого исцеления.

Джини была рада, что он ее поддерживал, потому что эта информация просто шокировала.