А бочковое… Именно Белый научил приколу. Опустевшую кружку, прихватив сверху, крутануть на столе – чтоб вертелась долго-долго. И пока крутится – дойти до буфета (не добежать – дойти!), деньги – товар, с полной вернуться шагом…

– Костя, ты что, забыл?

– Обижаешь, начальник. Да, ты прав. Из горла нехорошо. Неприлично, негигиенично и несимпатично. Как из соски младенец.

– Если не хуже, – заржали мы одновременно. – Ну, давай твой «Гостиный Двор». За догадливость!

– А как думаешь, почему нынче пацаны пьют из горла? Зачем по-плебейски, стаканов-то полно?

А и правда? Есть вековые традиции. Да и специалисты утверждают: из толстого стекла вкусовые ощущения богаче. Кружка, в крайнем случае гранёный стакан.

– Теряюсь в догадках.

– Реклама. Крутые парни – из бутылок. Картинку крутят по ящику, ещё и ещё. Зачем? А хитрющие дяди сообразили: из горлышка выпьют больше. Высосут, не отходя ларька. Вкуса толком не почувствуют – и захотят ещё добавить. А далеко идти не надо.

Так просто!

– Ничего, – продолжил Белый. – Этому бардаку скоро конец. Сейчас продвигаем один проект…

Проект? Ну-ну. Ребята, у вас получится, как всегда.

– Расслабься, Костя, времена грубого управления прошли. Имеем кое-что получше, – он помолчал. – Если приучить из бутылок легко, то… то что?

– То что?

– Можно настроить и на пользу. Методика отработана, только меняй знак. Ну и чего ты лыбишься?

– Да так. Эсэсэр вспомнил. Вместе с капээсэс.

– Забудь. Топорная работа, забили на поперечный характер русского народа. Ты посмотри на силу телевизора. Впереди американцы, возьми хоть Шварцеге… Шварге… тьфу ты. Ну, Шварца. Разве Терминатор существует реально? Нет. Но есть, – он закатил глаза к потолку, – волшебная сила искусства. Покрутили крутой фильм, да не раз – и всё. В Терминатора верят больше, чем в губернатора. Что-то на поэзию потянуло. Плесни-ка по этому поводу.

– Ну, за искусство!

Хорошо идёт, родная. Ещё бутербродиков сотворим. В голове звенят иронично-задорные ритмы из «Высокого блондина». Композитора забыл; помню, молдавская фамилия.

– Да, хорошо пошла, – Белый прожевал огурец и уставился на меня. – Так мы о чём?

– Американцы. Телевизор. Терминатор. Губернатор. Поэзия. Искусство. Хорошо пошла.

– Молодец, – он хмыкнул, – отслеживаешь. Несмотря на, – он постучал ногтем по бутылке, – и даже вопреки. Смотри, что америкосы ещё удумали. У них ведь толстяков много. Чем в любой стране, вместе взятой.

– Да уж.

– А полному двигаться трудно, попа мешает. Столько лет ихние правители призывали граждан пошевеливаться, а результат нулевой. Пока не сообразили…

– Что?

– Шварца подключить. Поговорил он с народом, и сегодня в штатовских фитнес-клубах уже сорок миллионов. Костя, ты понял? Захочешь, толпами на физкультуру, пожелаешь – миллионы из горла сосут. Такая вот ситуёвина.

– Да ладно, у нас это не сработает. Не, на пиво-то всей страной. А так – нет. В России признают авторитет, если это дубовая сила.

– Правильно, психология рабская. И тогда задача облегчается.

– В смысле?

– Феномен жёлтой обезьяны. Ты в курсе?

– Как-то смутно.

– Знаешь, как заставить человека думать о жёлтой обезьяне? Надо сказать: не думай о жёлтой обезьяне. И выходит, с человеком можно сделать что угодно. Уже делается.

Обалдеть! Мы с Белым пьём водку и обсуждаем феномен жёлтой обезьяны.

Не узнаю бывшего однокашника. Ах да, он теперь вона где служит; использует чужие мозги и навыки. Точно, как и с атрейским способом.

Хоть ясно, откуда черпает. А то уж начал подозревать… Хотя нет. Тогда бы в Академии встретились, хоть раз. Но ведь он в Москве недавно. А может, первый сектор? А чего гадать, проверим потом.

Что-то я хотел спросить…

Незаметно заглянул в шпаргалку: «Провалы -?». Ах, да.

– Белый, да чёрт с ней, с обезьяной. Лучше объясни-ка, почему наши за бугром прокалываются? Серьёзно же готовят?

– Ну да. Только против лома нет приёма. Сдают наших, Костя, свои же сдают. Раньше как бы из любви к свободе, а сегодня – к деньгам, – он сжал кулаки.

– Слушай, я ещё стрельну сигаретку?

– Бери, чего спрашиваешь.

– Благодарствую. Ну, а другие причины?

Он улыбнулся.

– Видишь ли, у каждого человека есть ахиллесова пята. Главное-то закладывается в детстве. Позволишь слабинке перевесить – и всё. Я не говорю о вещах, которые легко отслеживать, ну, там, вилку держать в левой руке.

– А огурец – в правой.

– Ага. Или взять, к примеру, манеру стряхивать пепел. Вот как ты это делаешь?

– Как все, в смысле, как всегда, – сбил пепел с сигареты, постучав по ней указательным пальцем.

– Именно, как всегда. Но не как все, на Западе так не делают. Знаешь, сколько я переучивался, чтобы по-ихнему? – он коснулся концом сигареты края блюдца – пепел отделился.

– Видишь, у меня уже на автомате.

– А ещё?

– Не матюкнуться по-русски, когда перепьёшь, да много чего.

Он достал авторучку, открыл записную книжку на чистой странице.

– Представь, ты в Америке, на задании. Напиши-ка сегодняшнюю дату.

Не, на это нас не купишь. Знамо дело, сначала пишут месяц, за ним день:

2006 /8/17

– Ты арестован! – он сделал свирепое лицо.

– Но на чём…

– Вопросы здесь задаю я! Где вы зарыли парашют? Будем запираться или сознаваться? – он сделал вид, что прижигает сигаретой мою руку.

– И где же я дал маху?

– Костя, ты споткнулся о крошечную чёрточку.

– ?

– Перечеркнул семёрку горизонтальной полочкой, так делают лишь русские. Конец тебе. А ну, быстро: имена, пароли, явки! В глаза смотреть! На кого работаешь?! – он жахнул ладонью по столу.

Ну, блин. Век живи…

– Давай, Белый, выпьем, чтоб наши не попадались.

Надо бы спросить и про ихних шпионов.

– Понимаешь, Костя. Нельзя контролировать сознание постоянно, рано или поздно что-то выплывет. Больше скажу, сегодня мысли людей – не их собственные.

– ?

– Вспомни, как нас учили классики: бытие определяет сознание.

– А разве не так?

– Нынче по-другому, через экран. Понимаешь?

Пока я смекнул одно: меня ловко отвлекли от интереснейшей темы. От провалов разведчиков – опять на философскую муть. Не лучшая тема для разговора за бутылкой.

– От чего раньше уклад мыслей зависел? От семьи, друзей, улицы, от важных для нас людей, – Белый говорил медленно, и такой темп завораживал. – А сейчас бал правит авторитет по имени Телевизор. У молодых – Интернет. На экране вовсе не жизнь – но производная от бытия. А сознание – вторая производная, зависит, чем нас пичкают. Понимаешь: вторая производная. Вторая производная.

Белый ждёт ответа. Но вопроса-то не было. И снова показалось… Ладно, проверим. Аккуратно, чтобы комар носа не подточил.

– Белый, ты прав. На двести процентов. Да, истинная информация дороже пережёванной. Но настоящую-то получить непросто. Удаётся разве что профи: журналистам да разведчикам. Но они улетают. Кто из газеты или с канала, а кто, – тут я произнес условную фразу, – в грунт, на минус полтора.

Теперь – выдержка. Ноль. Один. Два. Три. Не отозвался. Не из наших. Жаль… Можно расслабиться. Стоп, рано ещё. Он должен забыть ту фразу.

– Белый, а вот скажи: как уходить от вооружённого преследования? Я слышал, от метра до двух – дистанция смерти, – кажется, теперь мне удалось ловко сменить тему.

– Уходить? Быстро.

Я хихикнул.

– Ценю твой юмор. Но представь: оружия нет, приёмами не владеешь, а у противника пистолет. А не убежишь – хана. Может, новые наработки появились? Или безнадёга, как тогда против атрейского способа?

Белый расцвел. Но главное, выпустил из памяти ту фразу.

– Костя, нужны детали для новой книги?

– Ну, блин. Ты опасный человек, мысли читаешь.

– Тогда слушай. Шанс появляется при дистанции три метра и более. И коль терять нечего…

– Но как именно, делать-то что? Я правильно понимаю, надо петлять зигзагами?