Маретти кивнул, сходил в спальню и вернулся с пухлой записной книжкой в потертом переплете. Лафонтен знал эту книжку, видел ее не раз. Правда, записи были зашифрованы, но сам Верчезе их читал без всяких шифровальных таблиц.
— Вот что я тебе скажу, — проговорил Верчезе, листая книжку. — Есть в Париже один умелец, по прозвищу «Гонщик». Большой спец по всякому автомобильному хулиганству. Его даже арестовывали пару раз, но доказать ничего не могли, все сходило за несчастные случаи. И случаев таких на его счету куда больше, чем два. Мне на днях про него рассказал один мой знакомец, полицейский детектив. Я сразу вспомнил, что ты мне говорил про обстоятельства покушения на Берка. Напрямую зацепиться не за что, но ты не полицейский и доказательства собираешь не для прокурора… Вот имя и адрес забегаловки, где он бывает.
Лафонтен поднялся, взял листок, прочитал и спрятал в карман пиджака.
— Это все?
— Это немало. Отправляйся сейчас домой, успокойся и хорошенько отдохни. За серьезное дело нужно браться с ясной головой. И не отвлекайся на планы мести Валера. Сначала одно, потом другое. Да, завтра пришли мне с надежным человеком то, что сумел выяснить об убийстве Берка. Я в твои поиски лезть не буду, но гляну, нельзя ли проверить еще и по моим каналам. Договорились?
На этом разговор закончился.
Возвращаясь домой, Лафонтен припоминал события сегодняшнего дня. Маретти прав — нельзя было по-другому. И дело даже не в Бергмане… Дело в Валера. Рассказ Бергмана о несостоявшейся афере годичной давности был первым конкретным подтверждением того, что Лафонтен подозревал уже давно. Сам будучи наследником фамилии, с давних пор связанной с механизмами финансового обеспечения деятельности Ордена, об этой стороне дела он вспомнил сразу. Финансы Ордена контролирует Верховный Координатор, и интересы Валера в этой связи ясны до безобразия: деньги, снова деньги, очень и очень большие деньги.
Среди Наблюдателей встречаются разные личности и далеко не только законопослушные граждане. Но в кресле Гроссмейстера мелкому аферисту делать нечего. Тем более, если этот аферист не гнушается шантажа и способен выполнить свою угрозу.
Но если участие Валера в убийстве Берка подтвердится… Это уже не денежные махинации, за которые вышибут из Ордена и, если кто-нибудь удосужится заняться, подставят под уголовное преследование. Это — пуля в затылок, без вариантов и без шансов нанять адвоката.
Настораживало то, как быстро угрозы Валера обрели действие. Конечно, вероятность, что Арман попал в аварию случайно, тоже была, но ничтожная в свете событий. Стремительность этой аварии означала, во-первых, что Валера ожидал проблем и готов их решать своим излюбленным способом. Во-вторых, проблемы эти решает не спецгруппа. И в-третьих, у Валера есть осведомитель в Службе безопасности.
Что ж, пока этот осведомитель докладывает своему нанимателю, что все идет, как надо, и объект очередного разбирательства — действительно Антонио Маретти, активных действий со стороны Валера не будет. Это позволит выиграть время, нужное для настоящего расследования.
Лафонтен решил больше не навещать Верчезе, не желая и на него навлечь беду…
*
Спустя восемь дней посыльный принес ему домой пакет с несколькими бумагами и парой фотографий. Сопоставив новые сведения с тем, что уже было собрано раньше, и с тем, что добавилось за последнюю неделю, Лафонтен понял, что головоломка почти сложилась.
Не хватало только одной детали.
Таинственного Гонщика его агенты отследили на второй день наблюдения. Тот оказался не слишком ловок в заметании следов… Хотя, возможно, это просто не его стиль. Да и зачем прятаться, если его преступления недоказуемы?
Лафонтен отправился к любимому заведению Гонщика сам, без помощников. Сидя в машине, дождался, пока невзрачного вида человечек, известный ему по фотографиям, выйдет из бара и сядет в свою машину. Потом аккуратно последовал за ним. Старый серенький «Фиат» выглядел скромно, но видимость часто обманчива. За рулем этой машины сидел человек, которого подозревали в организации автокатастроф. Автомобиль мог быть переделан и усовершенствован.
Улицы в этом районе были относительно тихими и плохо годились для слежки, но у Лафонтена цель была другая. Проводив свой объект до подходящего пустынного перекрестка, он резко прибавил скорость и, обгоняя серый «Фиат», повторил известный по рассказу Армана маневр. Возможно, не слишком изящно, но жестко и эффективно. «Фиат», увернувшийся от столкновения, выкинуло на тротуар и развернуло.
Дожидаться водителя на дороге Лафонтен не стал, личную встречу с этим человеком он запланировал в другом месте…
*
…Вывеска «Блюз-бара» не светилась, но дверь уже была открыта.
Лафонтен махнул рукой охраннику — «ждите здесь». Толкнув массивную дверь, он спустился по короткой лестнице в зал. Подошел к стойке, за которой протирал стаканы щуплый парнишка.
Парнишка поднял голову и удивленно глянул на неожиданного посетителя. Быстро оправился от растерянности:
— Простите, месье, мы еще не принимаем посетителей.
Лафонтен положил руку на стойку так, чтобы свет упал на перстень, и произнес:
— Мне нужен Джозеф Доусон.
Бармен мгновенно подобрался, кивнул: «Да, месье», — и исчез за служебной дверью. Оттуда послышались голоса — слишком тихо, чтобы разобрать слова, потом, откинув штору, в зал вышел Доусон.
— Здравствуйте, Джозеф.
— Добрый день.
— Я получил ваше донесение. Мы можем поговорить без свидетелей?
— Прошу, — кивнул Доусон, делая приглашающий жест в сторону дверей офиса.
В офисе Лафонтен сел на диван у стены, дождался, пока Доусон сядет на стул за своим рабочим столом. При своих протезах и трости двигался он весьма проворно.
— Вы очень своевременно прислали свое донесение, Джозеф. Но, учитывая прочие обстоятельства, оно представляется чересчур скупым. Расскажите-ка мне поподробнее об этом неудачном похищении.
— Да рассказывать особо нечего, — вздохнул тот. — Я встретил Энн Линдси случайно, когда был по делам в Секоувере. От нее узнал, что она собралась лететь в Париж якобы по приглашению Дункана МакЛауда.
— Якобы?
— МакЛауда нет в Париже, я так ей и сказал. Она не поверила, сказала, что, возможно, я просто не все знаю.
— И вы решили обратиться за помощью?
— Да. Я позвонил Адаму. Остального толком не знаю. Через день Энн вернулась, рассказала мне малоправдоподобную историю о том, как ее не дал похитить один мой друг-Наблюдатель… Ну и все.
— Вот как, — протянул Лафонтен. — Интересно, что этот «Адам» вообще стал помогать в таком деле. Но что там все-таки случилось?
— Я не очень понял.
— Не темните, Джозеф. Вы же расспросили его, что на самом деле произошло. Поймите, это происшествие не единственное подозрительное событие в последнее время.
— Я понимаю, — тихо ответил Доусон. — Но поверьте, я действительно ничего не знаю. Адама я спрашивал, но он сказал только, что эти похитители не Наблюдатели, и еще — что это ему придется благодарить меня за своевременное предупреждение. И больше ничего не стал объяснять.
— Так. — Лафонтен призадумался. — А говорите, что ничего не знаете. Кто еще из парижских Бессмертных, по вашему мнению, может оказаться втянутым в эту историю?
— Это пока трудно сказать. Адам встречался с Кедвин, имел с ней долгий разговор.
— Об этом разговоре я запрошу отчет сам. Что думаете вы?.. Бросьте, Джозеф, я не веду протокола! Выкладывайте, что у вас на уме. Или вы совсем не знаете своих приятелей-Бессмертных?
Доусон некоторое время молчал, хмурясь и нервно теребя пальцами подбородок. Потом решительно вздохнул:
— Я думаю, Адам не случайно отказался отвечать на мои расспросы. Он что-то знает, или подозревает… И это что-то касается Дункана МакЛауда.
— И почему вы так решили?
— Он согласился говорить со мной под обещание, что я не передам МакЛауду ни одного слова из этого разговора. Я не знаю, что именно у него на уме, но этот человек ничего не делает просто так. Его встреча с Кедвин так же не случайна. И я не сомневаюсь, что об исчезновении Грегора Пауэрса и четы Валикуров ему тоже известно. Вряд ли он надумал на фоне таких событий заводить романтические отношения. Скорее, Кедвин ему интересна, как союзница. Из всех, кто обитает сейчас в Париже, на роль таких союзников еще годятся Маркус Константин и Аманда — она только что приехала. Нелишне будет присмотреться к ним.
