— Я понял, — сумрачно отозвался МакЛауд.

Аманда слегка нахмурилась:

— Только знаешь, есть один момент. Когда Митос вернулся из подвала, у него на одежде была кровь. Сразу спросить, в чем дело, я не смогла, а потом он тишком переоделся. Я решила, что спрашивать и не стоит, раз он старается это скрыть. Надеюсь, ты не пытался убить его?

— Нет, конечно. Это несчастный случай.

Аманда внимательно на него глянула и кивнула:

— Хорошо. Дело там действительно вышло непростое.

Она обстоятельно поведала все, что делалось и обсуждалось в таинственном особняке. МакЛауд слушал внимательно, не перебивая. Заговорил, только когда она умолкла.

— Значит, этот молоденький мерзавец отделался легким испугом?

— Испугом, но не легким, — вздохнула Аманда. — Признаться, я никому не пожелала бы оказаться на его месте. У Митоса просто талант доводить человека до последнего края… Впрочем, у мальчишки теперь есть шанс поумнеть.

— А Мишель? Зачем вы ей позволили… это?

— Она никого не спрашивала. Она уже не ребенок, МакЛауд.

— Может быть. А где она сейчас?

— Скрылась оттуда, никому ничего не объясняя. Но я справлялась у Джо. Он говорит, что ее нашел и увез к себе Митос.

— Что? — МакЛауд выпрямился и внимательно посмотрел на нее. — Почему он?

— Он оказался рядом. Не бросать же было девчонку? Она и так много натерпелась…

Тут Аманда пригляделась к его лицу:

— Дункан, в чем дело? Ты что-то имеешь против Митоса?

— Нет… не знаю.

Он встал и прошелся туда-сюда перед камином.

— Брось, МакЛауд, — недовольно произнесла Аманда. — Если ты о наших подозрениях — так ведь все разъяснилось. В конце концов, если бы не он…

— Вот именно, если бы не он, — сказал МакЛауд, останавливаясь и поворачиваясь к ней. — Почему вы все так уверены, что он с самого начала был на вашей стороне?

— А почему мы должны в этом сомневаться? Конечно, жаль, что этот сумасшедший профессор сумел улизнуть…

— Вот это меня и тревожит. Случайно ли то, что ему удалось сбежать?

Аманда отставила бокал и, прищурившись, посмотрела на него снизу вверх.

— Не понимаю, к чему ты клонишь.

— Аманда, какие у нас есть доказательства того, что Митос не был замешан в этом деле? Что он не переметнулся на нашу сторону в последний момент?

— Доказательства? А какие у нас есть доказательства, что ТЫ не был замешан в этом деле? Или я?

— Аманда!

— Я не шучу, МакЛауд. Мне твои рассуждения кажутся очень и очень странными. Не всему и не всегда можно найти формальные доказательства, и что-то так или иначе приходится принимать на веру. Какие у тебя есть основания подозревать Митоса? Ты бросаешь очень серьезное обвинение, это ты понимаешь?

— Однажды я видел его… в, так скажем, деле. Этого не достаточно?

Аманда несколько секунд молча смотрела на него, потом сказала:

— Знаешь, МакЛауд, я очень редко пытаюсь давать тебе советы, но дело зашло слишком далеко. Общение с Кассандрой не идет тебе на пользу.

— При чем здесь Кассандра? — раздраженно переспросил он.

— При том, что ты сейчас повторяешь ее слова. Ее мысли, если угодно. Это отдает паранойей.

— Но ты же не можешь отрицать…

— Чего? Что Митос способен на обман? Да, как и большинство из нас! Как, между прочим, и ты сам. О, только не надо смотреть так удивленно. Поверь, я его знаю не сто и не двести лет. Он редкий негодяй, но, если ему не угрожает прямая опасность, лгать и притворяться он не будет. И тем более не будет лгать тем, кто ему доверяет. Он умеет любить и заботиться о тех, кого любит, в этом ты тоже можешь мне поверить.

— Но однажды ты и сама была готова заподозрить его в предательстве?

— Если ты об истории с Камнем, то причиной было именно то, о чем я говорю: он пойдет на все ради близкого человека. Я очень рада, что ошиблась тогда. Вообще, не понимаю, что за кошка пробежала между вами? В каком таком деле ты его видел, что теперь не веришь ни одному его слову?

— Сейчас это неважно, — сказал МакЛауд, отворачиваясь. — Но я видел, на какую ложь он способен, и теперь действительно не знаю, каким его словам можно верить. И верить ли вообще.

— Знаешь, МакЛауд, есть такая замечательная штука, называется «презумпция невиновности». Это я к тому, что тебе его во лжи уличить нечем.

Аманда встала и протянула руку за сумочкой:

— Мне пора. Спасибо за обед… Подумай над моими словами. Я тебе плохого не пожелаю, Дункан. Будь осторожен.

Она мягко поцеловала его в щеку и ушла. Он проводил ее взглядом, сел на диван и потерянно уставился в пламя.

Он действительно не знал, чему теперь верить. В словах Аманды была своя доля истины. Все получалось в точности, как говорила Кассандра — среди того, что произошло и что сам Митос успел сделать, можно было найти доказательства для чего угодно.

А теперь рядом с ним Мишель. Что это — новая беда или благо?

*

Ближе к вечеру на барже появилась Кассандра. Он снова сидел на палубе и увидел ее практически сразу, едва почувствовал Зов. Она выглядела спокойной и немного печальной.

Они спустились в каюту. Кассандра явно собиралась начать разговор, и МакЛауд, усевшись напротив нее в кресло, спросил:

— В чем дело?

Она поколебалась, потом сказала:

— Дункан, мне очень жаль.

— Что?! Что случилось? — едва не подпрыгнул он, вмиг вообразив десяток вариантов плохих новостей.

— Нет, ничего не случилось. Просто я хотела сказать… Мне жаль, что тебе пришлось ввязаться в это дело.

— Все еще не понимаю…

— Дункан, я… я чувствую себя полной дурой…

— Потому что попыталась убить Митоса?

— Потому что попыталась сделать это вот так, лобовой атакой.

МакЛауд недоуменно воззрился на нее.

— Я просто потеряла контроль… Не нужно было так на него набрасываться. И тебя толкать под руку…

— Кассандра, ты постоянно говоришь загадками, но на сей раз превзошла себя. Ты уже не считаешь, что Митос опасен и что от него нужно избавиться?

— Считаю. Дело не в этом.

— А в чем?

— В том, что его невозможно убить просто так!

Этот ответ, хоть и был прямым, не внес в происходящее никакой ясности.

МакЛауд начал сомневаться в том, что они оба нормальны. Или, может быть, это он сходит с ума и не понимает смысла простых слов?

Кассандра встала и принялась расхаживать туда-сюда по каюте:

— Я понимаю твою реакцию, Дункан, это и правда трудно объяснить. Есть легенда… или предание… ну, что-то в этом роде — о Митосе. О том, что он живет так долго и будет жить дальше потому, что не верит в смерть.

— Что? Как — не верит?

— Не верит в свою смерть. Он никогда не позволяет себе усомниться в том, что даже в самый скверный момент что-нибудь случится и это что-нибудь поможет ему спастись. И пока он в это верит, так и будет, всегда. И единственный способ одолеть его — заставить поверить в то, что он действительно может умереть. Тот, кому это удастся, приобретет над ним настоящую власть… Я не знаю, насколько это правда. Возможно, просто еще один миф. Или нет. Вспомни, как он боялся Кроноса, и непонятно почему. А то, что случилось вчера… Дункан, он стоял перед тобой безоружный, но он уж точно не думал о смерти!.. Я чувствовала, я хорошо чувствую такие вещи. Это меня больше всего и разозлило.

— Я, наверно, схожу с ума, — искренне произнес МакЛауд, встал, ушел к иллюминатору, где остановился, глядя через стекло на реку. — Кассандра, это же чушь. Но, предположим, какая-то правда во всем этом есть. Тогда выходит, что ты толкала меня на стычку с человеком, которого я в принципе не способен победить?

— Нет. Нет. Я толкала тебя на это только потому, что…

— Что же?

— Потому что у тебя тоже есть этот дар. Если кто и способен его одолеть, так это ты.

МакЛауд уставился на нее с новой порцией изумления, хотя казалось, куда еще. Сначала смотрел молча, потом спросил:

— Кассандра, прости, но я… я не понимаю. Какие-то легенды, предсказания… Откуда взялась вся эта дребедень?