— Мне казалось, он не из тех, кто срывается с места без причины. Что-то случилось?

— Возможно, он до сих пор не оправился после смерти Ричи…

Энн поперхнулась. Осторожно прокашлявшись, положила вилку на стол.

— Смерти? Вы хотите сказать, что Ричи… мертв?

— А вы не знали? — всполошился Пьер. — Простите ради Бога.

— Я не знала, — тихо сказала Энн. — Когда это случилось?

— В мае девяносто седьмого года. Здесь, в Париже.

Она помолчала. Потом все-таки спросила:

— Как? Как это случилось?

— А как это случается с Бессмертными? — невесело усмехнулся Пьер. — Встретил противника, который оказался ему не по силам. Есть ли что-то удивительное?

— Только то, что Дункан так долго не может оправиться от потери, — чувствуя беспокойство, проговорила Энн. — Я знаю, ему приходилось терять близких людей. Но он всегда был сильным!

— Увы, тут я вам ничего сказать не могу, — развел руками Пьер. — Но… вы, наверно, понимаете… ведь и соломинка может сломать спину верблюду. Всякому терпению и силе есть предел.

— Да, наверно, — нехотя согласилась Энн. — Где Ричи похоронили? Здесь, в Париже?

— Да.

— Можно мне увидеть могилу?

— Если хотите, — не стал спорить Пьер.

— Хочу.

*

Ричи Райан

22 года

друг

Энн долго стояла перед могилой, рассматривая надпись. Что-то не вязалось. Но в чем дело?..

— Какая. странная надпись, — проговорила Энн, просто чтобы начать беседу. — Это Дункан придумал?

— Нет… Джо Доусон. МакЛауд не присутствовал на похоронах.

— Боже, как ужасно, — прошептала Энн. — Он ведь был так молод.

— Жестокая ирония, Энн. Именно молодыми гибнет очень много Бессмертных… Идемте, не стоит слишком испытывать судьбу. Мы все-таки прячемся.

Они медленно пошли по дорожке в сторону стоянки машин. Энн все никак не могла оправиться от неожиданности и мрачности полученных известий.

— И все-таки странно, — произнесла она, размышляя вслух.

— Что, Энн?

— То, что случилось с Ричи. Да, я знаю, он был Бессмертным… Но так трудно свыкнутся с этими их правилами — «Останется только один» и все такое…

— Увы, этими правилами определяется многое в их жизни.

Пьер шел рядом, не забывая оглядываться по сторонам. Мысли Энн вернулись к насущным проблемам:

— Вы думаете, что сможете заметить слежку?

— Смогу, — отозвался Пьер. — Я начинал полевым Наблюдателем. Умение быть незаметным, но все замечать вколачивали в нас так, что позавидовал бы иной спецагент. На сей счет можете не волноваться. Но пока замечать нечего… Похоже, наши враги не так хорошо осведомлены, как можно было подумать.

— Что мы будем делать дальше?

— МЫ ничего делать не будем. Вы просто сядете в самолет и вернетесь домой.

— По-вашему, там я буду в большей безопасности? — поежилась Энн.

— Вы будете дома, это самое главное. Будьте осторожны и внимательны, обращайте внимание на мелочи… В крайнем случае, если почувствуете опасность, можете обратиться в полицию.

— В полицию? — Энн даже остановилась от удивления. — И что я им скажу? Что у меня был приятель-Бессмертный, а теперь какие-то его враги преследуют меня?!

— Ну, зачем же так резко? Вы можете рассказать, что получили телеграмму от старого друга, с которым не виделись несколько лет, прилетели к нему в Париж, там встретили вашего общего знакомого и узнали, что друга вашего в Париже нет, а кто послал телеграмму — неизвестно. Вы заночевали в отеле, вернулись домой, а теперь вдруг заметили, что возле вашего дома крутится парень, которого вы видели в Париже, в месте, где якобы была назначена ваша встреча с другом… Вот и все. Звучит дико, но поэтому и будет выглядеть правдоподобным.

— Хорошо, я вернусь домой, — сказала Энн.

Они вышли на мощеную дорожку.

— А что будете делать вы?

— Надо ли вам это знать, Энн?

— То есть как это — надо ли? Меня втянули в какие-то опасные дела…

— Вы впутались в опасные дела, — мягко умерил ее негодование Пьер. — А поскольку сделали вы это исключительно по собственной инициативе, не вижу оснований давать вам какие-то отчеты.

— По своей инициативе?! — вспыхнула Энн. — А как, по-вашему, нужно поступать, когда друг просит помощи?

— Смотря по обстоятельствам, — невозмутимо отозвался Пьер. — Например, спросить совета у еще одного друга, который заодно мог бы проверить, нужна ли на самом деле кому-то ваша помощь… Или, — он глянул на нее неожиданно остро. — У вас были особые причины вот так очертя голову кидаться ему на помощь по первому зову?

— Быть может, — сказала Энн, отворачиваясь.

Некоторое время они шли молча. Потом Пьер осторожно заговорил:

— Дело ведь в том, как вы расстались с ним, верно? Вы не уверены, что были правы?

— Тогда я думала, что права, — совсем тихо сказала Энн. — Но потом, не знаю. Иногда я начинаю сомневаться.

— Почему?

— Ну… как-то… мне стало казаться, что для него все было намного важнее, чем он давал мне понять.

— Именно так.

Она вскинулась:

— Так вы все знаете?

— Я знаю Бессмертных, Энн. Поверьте, даже те из них, кого считают хладнокровными чудовищами, порой прячут в душе тоску по нормальной человеческой жизни. А некоторых именно эта тоска и делает чудовищами. Поманить призраком надежды на такую жизнь, а потом внезапно передумать — это очень жестоко.

— Значит, мне следовало остаться с ним и всю жизнь притворяться?

— Вам следовало убедиться в ясности своих чувств, прежде чем давать обещания и делать предложения. Впрочем, тут, как говорится, Бог вам судья.

Энн глядела на дорожку перед собой и в который раз удивлялась проницательности своего нового знакомого. Ведь и сейчас он был прав, хотя вроде бы и не знал подробностей их с Дунканом отношений. Хотя, возможно, и знал. Он — Наблюдатель. Что ему известно, а что нет? А расспрашивать… Он уже дал ей понять, что, не послушав Джо и кинувшись неизвестно в какую переделку, она лишила себя права требовать объяснений.

Но и молчать тоже не очень хотелось.

— Скажите, — наконец решилась она. — Что все-таки случилось с Ричи? Судя по тому, как Дункан переживал эту потерю, тут было что-то… ну, необычное, что ли.

— Почему вы так решили? Ничего сверхъестественного не произошло. Возможно, все дело в том, что враг, которого встретил Ричи, на самом деле подбирался не к нему, а к самому Дункану. Поэтому тот и чувствовал себя виноватым.

— Ну да, так ведь уже было, — припомнила Энн. — Когда Кристов похитил Ричи, чтобы шантажировать Дункана. Но тогда все кончилось благополучно.

— Я не знаком с подробностями этих Хроник, но Ричи, по-моему, был изрядным счастливчиком. Он столько раз попадал в опасные переделки и спасался только невероятным везением. Возможно, он утратил бдительность и позволил захватить себя врасплох. Но так это было или нет, сейчас уже не узнать. Игра есть Игра, Энн. Кто-то выходит на новый круг, кто-то сходит с дистанции у самого старта.

— Да, — Энн зябко передернула плечами. — Не представляю, как они живут. Вот так каждую минуту ждать, что кто-то придет за тобой… каждую минуту ждать смерти.

Собеседник глянул на нее с неожиданной искрой лукавства:

— Вы говорите так, будто это вы бессмертны, а не они. Зато они не боятся отравиться, простыть, попасть под троллейбус, заболеть раком.

Энн вздрогнула. Последние слова были именно теми, которые произнесла она сама, убеждая Дункана воспользоваться шансом, когда он узнал, что у нее будет ребенок.

Она быстро глянула на Пьера. Но тот оставался невозмутимым. Видимо, столь знакомое сочетание слов было просто совпадением. Но Энн охватила тревога от внезапного понимания: этот человек не тот, кем кажется. Кто же он?

*

В гостиницу они вернулись без приключений, почти всю дорогу проведя в молчании. Энн больше не хотелось ни о чем расспрашивать; она чувствовала себя усталой и подавленной. У себя в номере она сразу, торопливо извинившись, ушла в спальню.