Питер в могилу не хотел.
На границе сознания и смерти есть время обдумать поступки, последствия, есть возможность выстраивать планы мести. Правда они все равно не срабатывают, а все из-за отсутствия точной информации. Но времени там настолько много, и тянется оно настолько медленно, особенно когда сознание, привычное к умственным нагрузкам, работает в полную мощь, что его остается вполне достаточно для осознания факта своего одиночества. Питер предполагал, что будет вариант развития событий, в котором Дерек узнает, кто убил Лору. Альфа, в любом случае, не собирался особо скрывать этот факт. Но чего Питер точно не ожидал, так это того, что одиночество его станет угнетать. Он, сколько себя помнил, не был компанейским человеком, хотя мог быть и таким, если это было нужно лично ему, не искал постоянного общения с кем бы то ни было - это было скучно, однообразно и, зачастую, напрягало, но сейчас, обдумывая все это, он мог бы сам с собой согласиться - стая, семья, занимала большую часть его времени, почти полностью исчерпывая тягу к общению с себе подобными - или с людьми. Сейчас вокруг была пустота. Черная дыра, расширяющаяся вселенная изматывающего безумия, фантастическая иллюстрация к книгам Стивена Хокинга. За исключением одного обстоятельства - Айзек, который слушал, говорил, улыбался украдкой, не боялся, хоть тот факт, что он не знал о Питере ничего конкретного, несколько скрадывал победный привкус от этого. Но этого вполне было достаточно для того, чтобы приходить сюда снова и снова, чувствовать, как успокаивается беснующийся под кожей хищник, захлебываясь наконец-то своей жаждой мести, затихая на короткое время.
И слушал Айзек с искренним интересом, будто подменял свою жизнь чужой, впитывал эмоции и мысли. Навряд ли у него было много друзей, если вообще были, судя по тому, что мобильный телефон, который, как Хейл заметил, социально активные подростки просто не выпускали из рук или, хотя бы, из зоны видимости, Айзек в руки не брал вообще. Вообще, в этом всем было что-то. Что-то, из чего можно извлечь пользу, если уж пытаться искать оправдания своему поведению.
Хотя, к чему это? Оправдания - удел слабых.
Айзек поднимает голову, когда Питер закрывает крышку выключенного ноутбука, с хрустом потягиваясь. В мутноватых со сна глазах скользит смутное беспокойство, подросток оглядывается по сторонам, через пару секунд сосредотачиваясь на мужчине, стараясь уловить его настроение.
- Хороший фильм. Понравился, - Питер кивает сонно моргающему подростку. - Может, тебя домой подвезти? А то свалишься с байка… снова.
Лейхи чуть прищуривается, внимательно следя за интонацией, но не слышит насмешки или излишнего любопытства, пауза - как простая констатация факта “Я тебе не верю”.
- Нет, - школьник откашливается, мотая головой, морщась от хриплости своего голоса. - Нет, спасибо. У меня мотоцикл здесь, как я его оставлю… Да и…
- Ладно, - Питер легко соглашается, избавив Айзека от необходимости формулировать другие причины отказа. - Просто предложил.
- Я нормально доберусь, правда, - мальчишка мягко улыбается, чуть опуская голову. - Просто… ну, если папа утром увидит, что я без байка, точно подумает, что я пил. Это будет… обидно, - Айзек даже находит в себе силы растянуть губы в не слишком искренней улыбке.
- Строгий? - Питер наклоняет голову к плечу, наблюдая за быстро вытирающим стаканы подростком.
- Ага. Есть немного. Я думаю, он беспокоится.
Парнишка не лжет, скорее сам не до конца верит в то, что говорит - это альфа чувствует в голосе, в запахе, в стуке сердца, во взгляде. Чувствует, и берет на заметку.
Айзек снова заматывается в свой бесконечный синий шарф, пряча половину лица, настороженно поглядывая серо-голубыми глазами поверх вязанной материи. Так не видно, когда он улыбается, только по глазам и можно определить, если следить внимательно, потому что мальчишка, переступив порог бара, и выйдя на улицу, снова норовит отвести взгляд.
- Значит, кроме среды и выходных? - Питер поворачивается к идущему рядом подростку.
Айзек кивает, улыбчиво прищуривая глаза.
- Без изменений?
- Надеюсь, - осторожно произносит мальчишка, проходя мимо машины Питера, на автомате проводя пальцами по глянцево-серой поверхности.
- Может, тебя все-таки подвезти? - мужчина садится на капот, закуривая, медленно поднимая взгляд на почти полную луну, виднеющуюся между крыш. То ли дело в неверном освещении, то ли в усталости и позднем часе ночи, но Айзеку на мгновение кажется, что радужки глаз у мужчины алеют, всего на долю секунды, а затем он снова переводит взгляд на стоящего неподалеку школьника. - Утром заберешь свой мотоцикл. Могу не везти тебя прямо до дома, скажешь где тебя высадить.
- А это удобно? - Айзек чувствует, как закрываются глаза. Нужно было заказать в пиццерии энергетик, тогда можно было бы спокойно не спать до утра. Хотя, “спокойно” - это не то слово, от энергетиков Айзек сам себе начинал напоминать Стилински, с его болтливостью, дерганностью и совершенным неумением вовремя остановиться.
С Питером нужно уметь останавливаться вовремя, в этом Лейхи уверен.
Но глаза все же закрываются, а Айзек совсем не уверен, что его голова выдержит еще одно сотрясение за неделю, даже если будет ехать с минимально возможной скоростью.
Мужчина кивает, выбрасывая сигарету, когда Айзек согласно наклоняет голову, еле слышно бормоча “Ну, если вам не сложно…”
- Не сложно. И, было бы не удобно - я бы не предлагал. Садись вперед.
Айзек быстро огибает машину, садясь рядом с Питером, мгновенно расслабляясь на удобном сидении.
- Не засыпай. Скажи хоть, куда тебя везти.
Айзек называет соседний с домом перекресток, торопливо добавляя:
- А вы в городе ориентируетесь? А то я покажу, как проехать.
- Ну, я не заметил, чтобы за последние шесть лет город сильно изменился в плане улиц.
- Шесть лет? Это долго, - Айзек откидывается на спинку кресла, задумчиво разглядывая верхнюю кромку лобового стекла.
- В некоторых обстоятельствах, это даже дольше, чем можно себе представить.
========== Часть 6 ==========
Айзек выдает лишних два доллара сдачи, когда Штеф - рыжеватая шатенка с осиной талией и таксой в двести баксов за час, - подсаживается к Питеру. Штефания - дамочка из профессиональных, эта не будет с ходу гаркать цену, обдавая потенциального клиента запахом перегара и просроченных презервативов. Эта подойдет, закажет вермут с водкой, будет долго и томно примериваться к клиенту, ожидая, пока тот взглянет на нее, просто обратит внимание. Штеф никогда не промахивается, всегда, даже в этом баре найдет того, кто готов платить за ее услуги.
Длинные, утяжеленные несколькими слоями туши ресницы медленно двигаются вверх-вниз, то прикрывая, то выставляя на обзор укрытые сиреневыми линзами глаза, яркая помада, модного, кроваво-алого, цвета артериальной крови, скрадывает припухлость натруженных губ, украшенных воистину профессионально-невинной улыбкой.
Она садится на соседний с Питером стул, чуть наклоняясь к нему, обдавая мужчину модным в этом сезоне Диором и никогда не выходящими из моды феромонами. Тот едва кривит губы в лукавой полуулыбке, странным, заставляющим вздрогнуть не первый год работающую шлюху, жестом, заправляет прядь волос за ее ухо, проводя пальцами по тонкой, протравленной никотином и соляриями коже. Штеф почти успевает спрятать обратно, в рукав сиреневого блескучего плаща, протянутую было визитку, но мужчина сжимает пальцы на клочке бумаги, и смотрит на женщину так, что она разжимает пальцы, отступая, отходя от барной стойки. Штефания бросает непонимающий взгляд на Айзека, но тот лишь пожимает плечами, подходя к закурившему Питеру, ставя перед ним пепельницу.
- Вы ее, кажется, напугали, - Айзек меняет пустой стакан на новый, наполненный.
- Возможно, - Питер с секунду рассматривает визитку, жестким движением сминая, и, бросив клочок бумаги в пепельницу, подносит к ней зажигалку.
Айзек чихает, вдохнув едкого черного дыма глянцевой бумаги, но, почему-то, сказать по этому поводу ничего не решается. Вместо этого он осторожно произносит.
