- Да что мне там делать? - Айзек усмехается, качая головой. - Правда, подозреваю, что школьный психолог этим будет недовольна.

- Ну, я думаю, что она сообразит, что парню, недавно похоронившему отца, не до того.

- Вот и Питер так же говорит, - подросток достает из микроволновки блюдце с подогретыми сэндвичами и ставит перед стоящим у стойки клиентом.

- Как там твой бэтмен? - Маргарет слегка прищуривается, ссыпая горстку мелочи в кассу.

- Всё хорошо, Мэг. Лучше, чем я мог бы представить еще несколько месяцев назад.

- Многообещающе. Ты не знаешь, до которого часу это ваше школьное мероприятие?

- До десяти вроде как. Тренер говорил, что до десяти, если я правильно разобрал его ор.

- Финсток - душка, - женщина внезапно совершенно несолидно хихикает.

- Я бы какое-нибудь другое определение подобрал, честно. Финсток точно не душка. Скорее буря в стакане. Так ты с ним знакома?

- Не ты ли говорил, что я знаю всех и вся в этом городе? - Айзек насмешливо качает головой. - Не ты? Значит, Джекки, обалдуй. В общем, да, с Бобби Финстоком я знакома, мы даже учились в одном колледже.

- И он всегда так… орал?

- Он тренировался годами. Зато теперь о нем ходят легенды. Или что-то вроде, - Маргарет усмехается, лукаво щуря глаза.

- И он не женат, - невзначай роняет Айзек, даже не моргнув.

- О, сладкая месть, да? Решил заделаться сводником, парень? Тебе до меня далеко, - Маргарет качает указательным пальцем перед носом парнишки. - Я к чему спрашиваю-то - закрой бар в десять. Школьники мне тут не нужны ни под каким предлогом, так спокойнее будет, окей?

- Окей, - подросток кивает. - А ты раньше уйдешь?

- Сегодня Кэтрин уезжает, так что я обещала вечером заскочить к Эмеральде, чтобы ей не так скучно было.

- Аспирин возле кассы, - Айзек еле сдерживает смех, заметив укоризненный взгляд начальницы. - И я закажу тебе пару кусков пиццы на утро, оставлю в холодильнике. А то будешь опять похмельным привидением.

- Ты ужасный, Айзек, - Мэг с довольной улыбкой треплет подростка по макушке. - Просто чудовище.

- Я стараюсь!

Маргарет, смеясь, уходит в свой кабинет, и через несколько минут оттуда доносятся знакомые мелодии старой доброй “Железной девы”, звуки падающих со стола папок с бумагами и сдержанная тихая ругань.

В бумажных завалах, копящихся на столе Маргарет Сандерс, вполне уже могла развиться небольшая, но гордая цивилизация, привыкшая дышать смесью табака и марихуаны, по ночам совершающая вылазки, чтобы умыкнуть со дна стакана пару капель оставшегося там виски - и наверняка те, кто возвращался с добычей, потом почитались героями, - и называющая свои поселения по наименованиям оказавшихся поблизости бумаг.

***

В десять часов вечера выходить из бара более, чем непривычно. Айзек полной грудью вдыхает теплый весенний воздух, запрокидывая голову, разглядывая виднеющуюся между крышами домов полную луну, прячет в карманах куртки озябшие от холодной воды - с горячей в баре вечно перебои, - руки, и, тихо напевая под нос привязавшуюся мелодию с рефреном повторяющейся строчки: “Это первый день остатка твоей жизни”, выходит на одну из более менее крупных улиц, привычно закутываясь в шарф. Идти в пустую без Питера квартиру неохота, поэтому подросток просто гуляет по улицам, разглядывая редкие светящиеся неоном витрины, прохожих, проносящиеся мимо машины, незаметно для себя добредая до кладбища. Медленно проходит между надгробными камнями, то и дело оглаживая ладонью то одну, то другую гладкую поверхность - черный мрамор, белый мрамор, гранит, острые углы и скругленные края, цветы и пестрый шелковый платок на одном из надгробий - в день, обозначенный на черном мраморе последним, пожилой мужчина всегда кладет на холодный камень шелковый платок, прижимая его маленьким букетиком крокусов. Это происходило, сколько Айзек себя помнил. Ту часть кладбища, где похоронен отец, Лейхи сознательно обходит, но, петляя между надгробий, все равно оказывается именно там. Равнодушно смотрит несколько минут на гладкий камень с выбитыми на нем надписями и датами, поворачивается спиной, и уходит, не сказав ни слова.

Айзеку бы хотелось быть этаким язвительным мелким сучонком, обуреваемым жаждой мести, сказать что-нибудь едкое, резкое над отцовской могилой, но правда в том, что Айзеку просто всё равно. Да и есть ли мертвому человеку дело до его слов? Айзек уверен, что нет.

Мальчишке кажется, что он слышит надрывный волчий вой, когда выходит за периметр кладбища, но от этой мысли Лейхи отмахивается - всем известно, что волков в Калифорнии нет.

Ночью Питер не возвращается, впрочем, как и утром. Как и на следующий день. И еще через один.

Маргарет перехватывает Айзека за запястье, и уводит в свой кабинет, расчищая место на низеньком комоде. Еще не ушедший сменщик Айзека - Джекки - согласно кивает, один оставаясь за стойкой. Мэг усаживает подростка на комод, замирает перед ним, складывая руки на груди, и тихо, ровно спрашивает:

- Что с тобой? Вот таким вот я тебя никогда не видела. А, поверь, я тебя видела разным, ты ведь знаешь.

- Да, Мэг, знаю, - школьник отводит взгляд, отстраненно рассматривая свалившиеся на пол бумаги, которые никто не спешит подбирать.

- Я жду ответа, парень, - женщина нервно постукивает пальцами по своему предплечью. - Нелады на личном фронте? Не стоит так переживать. Старушка Мэг тебе всегда поможет, и кому угодно выцарапает глаза.

- Не поможешь, Мэг, - Айзек чувствует, как по телу проходится холодная дрожь - верный признак приближающейся истерики.

- Расскажи что да как, для начала, - Маргарет садится на шаткий стул, закидывая ногу на ногу и опасно откидываясь на ненадежную спинку. - Что конкретно случилось?

- Я не знаю, где он, - подросток смотрит на свои подрагивающие руки и на несколько мгновений стискивает зубы.

- Объявится, - Мэг обнадеживающе улыбается.

- Нет, не объявится, - руки трясутся сильнее, даже когда Маргарет, чуть подавшись вперед, обхватывает его ладони своими, сжимая, стараясь согреть.

- Ты же не знаешь, где твой бэтмен. Может он по-тихой собрал вещички и свалил?

- Нет, - Айзек медленно качает головой, разглядывая кроваво-красный маникюр начальницы. - Не так. Что-то должно было случиться, и что-то случилось. Наверное. Я не знаю, на самом деле, я ничего не знаю, - холодеющие губы слушаются нехотя, особенно, когда Айзек старается говорить быстро. - Я не знаю, что мне делать. Три дня подряд прихожу в пустую квартиру и уже начинаю думать, что тяжело галлюцинирую.

- Айзек, три дня это не так уж много. Подожди еще. Неделю, две. Если не хочешь жить один - могу тебя приютить, мне несложно, малыш.

- Не так уж много? - лицо мальчишки кривится, будто мимические мышцы его подводят. - Да, может ты и права. Я паникер, а три дня это не так уж много. И в любом случае - что я могу сделать? Я даже фамилии его не знаю…

- Айзек, малыш… - Маргарет вздыхает. - Ты три недели прожил с человеком и даже не удосужился узнать таких мелочей?

Подросток виновато пожимает плечами, низко опуская голову. Мэг успокаивающе треплет его по волосам на макушке.

- Да ладно тебе. Некоторые, знаешь, и имя забывают узнать. Живут с каким-нибудь Кактусом, и ничего.

Мальчишка хмыкает, чуть улыбаясь.

- Так что скажешь?

- По поводу? - Айзек поднимает взгляд на женщину. - А. Нет, спасибо, Мэг. Я пока у него поживу. Неделю. Или две. Как ты и сказала.

- Айзек…

- Не хочу метаться с места на место, понимаешь? Просто не хочу. И, да, я знаю, что к старушке Мэг я могу обратиться за любой помощью, - подросток тепло, благодарно улыбается женщине.

- Вот это верно, парень. Только не запей. А то мне придется тебя уволить, - Маргарет усмехается.

- У меня виски теперь ассоциируется с похоронами. Уж поверь, пить я не собираюсь. И собираюсь исправно приходить на работу, не переживай.

- Уж за это я меньше всего переживаю, поверь. А вот на тебе лица нет. Ты хоть спишь?