Шаг за шагом, след в след, Айзек медленно идет за мужчиной, теребя край холодной весенней куртки, привычно пряча лицо в синей плотной ткани шарфа. Питер не оборачивается ни разу, не сомневаясь, в том, что юноша следует за ним, останавливается у лифта, вдавливая железную кнопку, и задумчиво прислушиваясь к звучанию оживших механизмов. Подросток становится рядом, по прежнему не поднимая взгляда, рассматривая крапчатую серую плитку под ногами.
Если бы Питер сейчас спросил, что Айзек чувствует, он бы навряд ли сумел ответить. В голове бьется какая-то мягкая мелодия, услышанная где-то на просторах интернета, голос вокалиста - или вокалистки, - вызывает ассоциации с наркотическим приходом даже у Айзека, в жизни не пробовавшего ничего запрещеннее пива и сигарет, а ненавязчивый инструментал плотно въедается в сознание, переливаясь неспешными струнными пассажами. Мысли смываются этой мелодией напрочь, Айзек совсем не хочет ни о чем думать, не желает ничего делать, просто послушно идет за мужчиной, не задумываясь о дальнейшем, о том, что его ждет, даже о том, кто, собственно, этот человек, готовый предложить малознакомому подростку свою квартиру.
Питер не спрашивает ничего, останавливается у одной из дверей, проворачивая ключи в двух тугих замках, отходит чуть в сторону, пропуская Айзека вперед. Мелодия в голове начинает смешиваться с каким-то нервным ритмом ударных, кажется, что и сердце бьется в такт, внезапно начиная ощущаться где-то в горле. Мужчина кладет ладонь на плечо школьника, мягко подталкивая того вперед, и Айзек послушно перешагивает порог, делая несколько шагов вглубь квартиры, оборачиваясь на звук закрывающейся двери. Где-то в глубине сознания он бы, возможно, захотел бы проассоциировать этот звук со звуком захлопнувшейся ловушки, тем более, что Питер действительно похож на хищника. Но себя жертвой Айзек точно не ощущает. Кивает на предложение раздеться, вешая куртку рядом с плащом Питера, и ставя потрепанные кроссовки возле блестящих темных оксфордов, послушно цепляется пальцами за протянутую ладонь, и идет вслед за хозяином квартиры в одну из комнат.
- Ты голоден?
- Нет. Спасибо, - юноша стоит рядом с Питером, замершим на пороге одной из комнат - большой, светлой и полупустой.
- Подойдет тебе? - Айзек чуть улыбается в ответ, кивая, сильнее сжимает пальцами ладонь мужчины, снова, еле слышно, произнося:
- Спасибо.
- Перестань, - Питер коротким движением разворачивает подростка к себе лицом, и проводит ладонью по слегка взъерошенным прядям. - Мне не кажется, что ты бы захотел жить один в своем доме, - подросток согласно наклоняет голову в ответ.
- Поживи здесь, - через пару мгновений ровно продолжает Питер. - Сколько захочешь. Я не потребую от тебя ничего взамен. Но у меня есть одно условие.
Айзек медленно поднимает голову, вглядываясь в спокойные, но не холодные, несмотря на всю их голубизну, глаза мужчины, неспешно осмысливая сказанное. Питер, кажется, дает подростку время продумать возможные варианты, прикинуть, на что он готов согласиться.
Юноша медленно, вопросительно кивает, не отводя глаз от серьезного взгляда.
- Если ты хочешь жить здесь, то ты ночуешь здесь. Возможно, тебе это покажется…
- Нет, я согласен, - Лейхи чуть приподнимает уголки губ в безэмоциональной улыбке. - Ты не должен волноваться за меня. И я не доставлю тебе беспокойства.
- Я рад, что ты меня понимаешь, - ладонь соскальзывает на щеку, но Питер тут же отстраняется, еще до того, как Айзек успевает подумать, что ему совсем не хотелось бы сейчас лишних прикосновений. - Значит, мы договорились. Если захочешь остаться на ночь где-то в другом месте, просто позвони мне.
Айзек пожимает плечами, слегка заторможенно кивая - он не видит смысла в том, чтобы оставаться на ночь где-то еще, будь то собственная кровать в вызывающем приступ нервной дрожи доме, или продавленный жесткий диван в баре. Зачем?
Подросток окидывает взглядом комнату - раздвижной диван, шкаф, книжная полка, стол у окна… В комнате преобладают холодные цветовые оттенки, а вся мебель - из темного дерева; в гулкой тишине этой будто промерзшей, совершено необжитой квартиры, хочется остановиться, замереть, застыть белой мраморной статуей, так подошедшей бы к общей обстановке.
Айзек думает о том, что был бы недостаточно изящной статуей для этой квартиры.
И тишина - не давящая, но ощутимая: с улицы не доносится ни единого звука, и даже привычного уху, еле уловимого гула работающей техники не слышится. Айзек делает пару шагов вглубь комнаты, и даже они кажутся ему неоправданно громкими, нарушающими целостность окружающего пространства. Питер делает пару шагов следом - и абсолютно бесшумно.
На книжной полке стоит около полудюжины книг - Айзек подходит, медленно рассматривая, пытаясь одновременно угадать движения мужчины за своей спиной. Приходится оглянуться, отвлекаясь от разглядывания глянцево-блестящей обложки сборника Желязны, с изображенным на нем полупрофилем рыжего пройдошистого типа. Питер с места не двигается, чуть прищуривая глаза, наблюдая за мерно поглаживающим корешок книги подростком.
- Три части похождений демона Аззи, - вполголоса поясняет мужчина. - Любопытная вещь.
- Театр одного демона, - Айзек переворачивает книгу, пробегаясь взглядом по буквам. - Вся жизнь - театр?.. - полувопросительно.
- И об этом тоже. И не только люди. И, возможно, не столько люди. Пойдем, покажу тебе остальные книги. И остальную квартиру.
- Может, потом? - Айзек ставит книгу на полку, вытаскивая другую, внимательно рассматривая обложку. - Снова Желязны.
- Его оказалось достаточно просто найти в местных магазинах. Беру практически что под руку попадется.
- А чей рисунок? - подросток хмыкает, рассматривая изображенных на обложке обнаженную женщину, волка и оборотня на фоне полной луны.
Питер тихо хмыкает.
- Борис Вальехо. На самом деле иллюстрация не имеет никакого отношения к содержанию книги. Просто издательство проиллюстрировало серию его работами.
- Я слышал о нем… Женщины и дикие звери…
- Амальгама притворной слабости и обманчивой непокорности, на фоне объединяющей красоты и чувственности.
Айзек кривовато улыбается - нервные окончания еще приморожены, и не хотят отзываться на импульсы, посылаемые мозгом, в полную силу, но подросток старательно гнет непослушные губы в улыбке, запутываясь взглядом в коротких усмешках стоящего напротив мужчины. Юноша, не задумываясь идет следом, стоит Питеру сделать шаг из комнаты, проходит вслед за ним в другую комнату - очень похожую на предыдущую, но побольше размером, дополненную телевизором, музыкальным центром и на четверть заполненным книжным шкафом. За полупустые полки книжного шкафа взгляд цепляется как за пустые глазницы на лице жертвы серийного маньяка. Смотреть неприятно, но взгляд невольно снова и снова возвращается к ним, вызывая слабую, неприятно-будоражащую дрожь, липкой волной прокатывающуюся от поясницы к основанию черепа.
- Ты говорил, что у твоей семьи была большая библиотека, - медленно выговаривает подросток, оглядываясь.
Питер медленно кивает.
- Сгорела? И ничего не осталось? - слова срываются с губ еще до того, как Айзек успевает осознать, насколько нетактично все это звучит.
Мужчина отходит к дивану, садясь, подгибая одну ногу под себя, молчит, рассматривая краснеющего, опустившего взгляд юношу.
- Осталась пара книг и племянник. Больше ничего.
Айзек невыносимо шумно, как ему кажется, сглатывает, поднимая неуверенный взгляд на мужчину.
- Прости.
Питер кивает, и Айзек снова поворачивается к полупустому книжному шкафу.
- Я не должен был спрашивать, - подросток, задумчиво прикусывает нижнюю губу. - А ты не должен… В общем-то ты вообще ничего мне не должен.
- Так сложилось, Айзек… - мужчина поворачивается к севшему рядом с ним на диван подростку, - что я никому и ничего уже не должен. Подобные моменты наступают редко, если вообще наступают. Так что я абсолютно волен решать, что и для кого мне делать.
