Он снял скатерть со стола, аккуратно ее сложил, уголок к уголку – отец не терпел беспорядка – и положил на подоконник. Осторожно, чтобы не задеть старика, перевернул стол – так и есть: два болта, поддерживающие шатающуюся ножку, грозили упасть на пол в любой момент.

– Эта Анна хорошая женщина, – неожиданно изрек отец. Он сложил всю посуду и теперь аккуратно вытирал резиновой тряпочкой оставшуюся на рабочей поверхности влагу. Мартин молча начал закручивать гайки. Надо было дать отцу выговориться. Он неспроста начал этот разговор.

– Я думаю, тебе действительно нужно остепениться, дружок. Будь ей хорошим мужем и примерным отцом для этой девочки. Хоть для кого-нибудь. – Отец осекся. Мартин, закрутив одну гайку, отложил в сторону отвертку, поднялся и подошел к отцу. Тот говорил, не замечая, что уже в сотый раз протирает и без того затертую почти до дыр поверхность. Мартин положил руку на морщинистую руку отца, останавливая его. И попытался поймать его взгляд.

– Ну хорошо, папа, а как быть с тем, что мама говорила про ровню? – усмехнулся он. – Вряд ли нас можно считать ровней. Или ты впервые в жизни готов признать, что родители не всегда правы?

– Почему же? – фыркнул отец. – Твоя мать действительно была права. Любить нужно ровню. – Отец наконец-то посмотрел сыну прямо в глаза. Синие материнские глаза. – Но ведь она говорила о любви, а я с тобой сейчас говорю о браке. Женись на Анне.

Мартин усмехнулся. Похлопав отца по плечу, он вернулся к столу, подобрал отвертку и начал закручивать второй шуруп. Отец был совершенно прав: любовь не имеет никакого отношения к браку. Он любил Анну. Для этого необязательно на ней жениться.

София прислушалась к шуму воды. Дмитрий только начал принимать душ, вся процедура займет у него девятнадцать минут. У нее есть время перевести дух и немного протрезветь. Когда они вернулись домой, Мария уже спала, а ее няня Таня вниз не спустилась – наверняка уснула рядом с девочкой.

София босиком подошла к огромному французскому окну в пол и открыла его нараспашку. Ночь была душной. Где-то вдалеке в деревенском болоте задорно квакали лягушки, совсем рядом, под балконом, трещали сверчки. Полный покой, умиротворение. Полнолуние. Может быть, поэтому ей в голову лезут дурные мысли? На самом деле у них все хорошо, просто Дмитрий действительно много устает и ужасно занят, а вот у нее слишком много свободного времени. Да, ей необходимо чем-то заняться. И пока она все равно не может работать, могла бы погрузиться во что-нибудь продуктивное. Например, в беременность и роды второго ребенка, который непременно укрепит их брак. София вернулась к широкой двухметровой кровати, застеленной претенциозным черным шелковым бельем. И хотя сама она предпочитала белые хлопковые хрустящие простыни, навевающие мысли о детском саде, покое и безопасности, она все равно просила домработницу стелить шелковое белье. Если верить глянцу, оно может вернуть былую страсть в отношения. София присела на краешек кровати и чуть не упала – соскользнула с гладкой поверхности. В последний момент ухватилась за литую спинку кровати – хватит с нее падений на сегодня.

Дмитрий выключил воду, и София внутренне напряглась. Быстро погасила бра и скользнула под легкое одеяло. Несмотря на то что оно было прохладным и скользким, веки Софии моментально отяжелели. Алкоголь всегда оказывал на нее такое воздействие. Больше всего на свете ей хотелось спать, но сейчас нельзя было этого допустить. Дмитрий молча вышел из ванной, откинул свою часть одеяла, погасил свет и лег рядом.

Движением, доведенным до автоматизма, София положила руку на бедро мужа. Она совершенно точно знала, что будет происходить в течение последующих семидесяти минут. Ни минутой меньше, ни минутой больше. Знала всю последовательность процесса, ритм движений, и от этого отчаянно захотелось плакать. Сейчас Дмитрий положит руку на ее живот и скользнет ниже. Вот он снимет с нее черные кружевные трусики La Perla (и, как обычно, ей в голову придет вопрос, а заметил бы он, если бы на ней были хлопчатобумажные трусы житомирской трикотажной фабрики?). Просунет руку между ног и будет ждать. Теперь ей следовало проделать точно такую же последовательность движений. Так они полежат три минуты, абсолютно голые, проверяя друг друга на ощупь и не найдя ничего нового для себя – его член вял и холоден после душа, у нее между ног жарко, но сухо. Он начнет двигать рукой и доведет ее до оргазма максимум минут за семь. Дмитрий хорошо знал, куда надавить, где приласкать, а где доставить небольшую боль. И действительно, через семь минут она будет хрипеть и биться в коротеньком оргазме. Тридцать секунд на то, чтобы прийти в себя, и наступит ее очередь. Вначале она скользнет вниз ртом по его телу, поцелует каждый миллиметр, а потом возьмет в рот. Его тело отреагирует, но ненадолго. Все снова станет вялым.

– Продолжай, – хрипло скажет он. Мог бы этого и не говорить, она и так будет продолжать, только с ним она узнала, что мужчине не нужна эрекция, чтобы кончить. Следующий этап займет минут шестьдесят. Она будет сидеть на нем верхом, ожесточенно мастурбируя, изредка меняя руки. Он закроет глаза и будет думать о своем. О чем, она не знала и знать не хотела. Но была уверена, что не о ней. Ровно через шестьдесят минут он кончит. Она поцелует его и скажет:

– Спасибо.

Он кивнет, перевернется на бок и уснет. А она откроет планшет и будет еще часа два или три читать форумы, никому не нужные статьи и аналитику. И кормить зверей в виртуальной ферме. Подумает, что можно было бы поработать, но не станет уходить от мужа, чтобы не разозлить его. Постарается запомнить пришедшие в голову за этот бесконечно долгий час идеи, но к утру благополучно их забудет. Так будет, но не сейчас. Не в годовщину свадьбы. София положила руку на плечо мужа.

– Что со мной не так?

– В смысле? – Дмитрий, уже успевший положить ей руку на живот, был сбит с толку. София собралась духом и выдавила:

– Ты меня не хочешь.

Дмитрий замер на несколько секунд, затем повернулся, обнял ее и придавил тяжелым телом. Поцеловал в щеку.

– Не говори глупости. Я просто устаю. Спи. – Он закрыл глаза, всем своим видом демонстрируя, что не настроен обсуждать очередной бред жены – творческой личности.

– Может… может, тебе пойти к врачу? – робко предложила София. Дмитрий не открыл глаз и не пошевелился.

– Зачем мне к врачу? – ровно поинтересовался он.

– Послушай, ты только не обижайся, но мне кажется, что так не должно быть, – горячо заговорила София, боясь сделать паузу. Ведь стоит ей остановиться хотя бы на секунду, продолжить она уже не сможет. – Обычно мужчины жалуются, что все происходит слишком быстро…

– Эти мужчины мало работают, – резко перебил ее муж. – Что тебе не спится? Нечем заняться? У меня завтра важная встреча с утра.

– Дима, ты не обижайся, пожалуйста, я же хочу как лучше, – заискивающим тоном продолжила София и погладила мужа по голове. Придвинулась еще ближе, чтобы создать максимально интимное пространство между ними. – А вдруг это признак какой-то болезни? Лучше сейчас все узнать.

Не открывая глаз, Дмитрий перекатился на спину, закинул руку за голову. Выдержал минутную паузу.

– Это потому, что мы редко занимаемся сексом. Я отвыкаю от тебя.

За несколько секунд в голове у Софии пронеслось несколько картин – вот заключенный выходит из тюрьмы и впервые за долгие годы попадает в объятия женщины. Вот муж-моряк возвращается из плаванья и заваливает на кровать жену, которую не видел восемь месяцев. Вот молодой студент после каникул бежит к девушке, с которой вынужден был расстаться на все лето. Неужели все трое настолько отвыкли от женщин, что их любимым придется потратить шестьдесят минут, чтобы добиться хоть какой-то ответной реакции? Нет, дело не в этом. София это прекрасно знала, и Дмитрий тоже. Просто он жалел ее.

– Может, ты хочешь попробовать что-то новое? – с готовностью предложила она. Ей давно приходила в голову мысль об игрушках, специальных смазках и что там еще имела в своем распоряжении обширная секс-индустрия?