Хрупкая старушка в длинном зелёном плаще и такого же цвета берете, надетом поверх копны белых волос, медленно переходила дорогу. Прямая спина, невозмутимый взгляд, ничто не выдавало режущую боль в ногах. Жизнь научила её терпеть и страдать. Старушка мысленно считала шаги, точно зная, сколько их необходимо сделать, чтобы оказаться на середине. Главное - не останавливаться. Такие прогулки ей приходилось совершать ежемесячно, в день выплаты пенсии. Сберегательная касса находилась по ту сторону четырёхполосной дороги. Конечно, можно было воспользоваться подземным переходом, но поход по ступенькам давался ещё тяжелее. Отсчитав последний метр, она ступила на спасительный островок. Здесь можно отдышаться.

Стоя у самой границы островка, она не отрывала взгляд от светофора. Едва мигнёт жёлтый, нужно идти. Иначе не успеть.

Чёрный автомобиль, зловеще поблёскивая фарами, промчался совсем близко и скоро исчез в бесконечном потоке машин. Старушка отшатнулась, защемило сердце. Точно такой же воронок в далёком тридцать четвёртом увозил её в неизвестность, в пустоту.

* * *

В ту сентябрьскую ночь тишину прервал громкий и настойчивый стук в дверь. Лиза в спешке набросила халат и прошла в прихожую.

- Кто там?

- Откройте, милиция!

В квартиру вошли трое: два солдата в серых шинелях, с винтовками за спиной, и полноватый человек в чёрном пальто. Пройдя в комнату, человек в чёрном бегло оглядел убранство и бросил взгляд на хозяйку.

- Деньги, ценности есть? - громко спросил он, сняв кожаную кепку, обнажив сверкающую лысину.

- Можно потише, - попросила Лиза. - Вы разбудите детей.

- Иннокентий Вересков здесь проживает? - не замечая просьбы, продолжал человек в чёрном.

- Это мой отец, он сильно болен. А в чём дело?

- Он поедет с нами.

- Но он не может ходить. Я не отпущу его.

- Этого не понадобиться, - он уставился на Лизу холодным сверлящим взглядом. - Вы тоже собирайтесь.

Лиза всё поняла и в бессилии опустилась на диван.

- Но как? - попыталась протестовать она. - За что?

- Вам всё объяснят, - сухо ответил он, надевая кепку.

- А как же дети?

- Не беспокойтесь, у нас страна счастливых детей.

Всё, что нашли: украшения, фамильное серебро, хрусталь, скрипку, солдаты сложили на стоящем в центре комнаты дубовом столе. Бегло осмотрев добычу, человек в чёрном открыл футляр и, брезгливо поморщившись, отбросил скрипку на диван.

- Буржуйская балалайка.

Отца, который с трудом передвигался, солдатам пришлось придерживать под руки. Сам идти он не мог. Лизе даже не дали проститься с детьми. Больше она их никогда не видела. Отец умер через три дня после ареста, а судьбы детей так и остались ей неизвестны.

* * *

Зелёный. Старушка рванулась с места, но ноги отказывались идти. Она шла медленней обычного и понимала, ей не успеть. В этот миг чьи-то сильные руки подхватили её и буквально приподняли над землёй. Повернув голову, она увидела рядом с собой полноватую женщину с пухлыми губами и рыжими волосами, собранными на макушке. Женщина улыбалась.

- Опустите меня, - попросила Лиза. - Вам ведь тяжело.

Но женщина продолжала улыбаться, уверенно перенося её через дорогу.

- Благодарствую, - сказала Лиза, когда они уже стояли на тротуаре. - Однако по вам не скажешь, что вы так сильны.

- Доброго вам солнца, Елизавета Иннокентьевна, - поклонилась вдруг женщина, продолжая улыбаться.

Лиза опешила.

- Вот как, мы знакомы?

- Апрель тридцать четвёртого, - напомнила женщина. - Фестиваль в Вене. Вы исполняли Эдварда Грига.

Конечно, Лиза помнила тот день. Её выступление произвело фурор: аплодисменты, восторженные крики, награды. Сейчас это казалось очень далёким и словно происходило в другой жизни. Это был её триумф, короткий миг славы.

- Простите, - засомневалась Лиза. - Вам сколько, тридцать? Вы не могли там быть.

- Не нужно там быть, достаточно слышать. А забыть такое невозможно. Я хочу понять, что с вами произошло.

- Кто вы? - спросила Лиза, внимательно оглядев незнакомку.

- Я путник. Изучаю, наблюдаю, помогаю.

- Путник? Скорее, путница.

- Это не тот, кто в пути, - пояснила женщина. - Это профессия.

- И чем же вы занимаетесь?

- Изучаю, наблюдаю...

- Писатель, что ли?

- Хроники входят в мои обязанности.

Лиза кивнула, хотя и ничего не понимала.

- Так что вы от меня хотите?

- Позвольте угостить вас? - незнакомка бесцеремонно взяла её под локоть. - Совсем недалеко есть уютное место.

Лиза не могла сопротивляться. Женщина привела её в небольшое кафе и усадила за столик у окна. На краю столика стояла стеклянная ваза с хризантемами. На миг у Лизы потемнело в глазах. Сколько лет прошло. Сейчас здесь обычная забегаловка, а когда-то был отличный ресторан "Океан", где подавали морскую рыбу. В последний раз она была здесь за два года до ареста, с мужем Николаем. Он пригласил её накануне отъезда. Николай был военным лётчиком и часто уезжал служебные командировки, о которых никогда не рассказывал. Так было и в тот раз.

- Снова уезжаешь? - спросила она.

- Служба.

- Когда?

Он посмотрел на наручные часы.

- У нас семьдесят минут.

Пока ждали заказ, Николай исчез, а спустя несколько минут появился на пороге, держа в руках роскошный букет хризантем.

Они ели морского окуня, запечённого в фольге, и пили азербайджанское вино. Это были счастливые мгновения. С той командировки Николай не вернулся. Однажды к ним в дверь постучал офицер, который сухо сообщил о том, что Николай Горелов погиб. И всё. Никаких подробностей.

Всё как тогда: такой же полдень, тот же столик, хризантемы, даже вино такое же принесли. Разве что окуня в этом заведении больше не подают. Женщина, не спеша отпивая из бокала, внимательно смотрела на Лизу, словно изучая её.

- Кто вы? - снова спросила Лиза. - Для чего всё это?

- Вы о чём?

- Ну хватит, я же всё вижу: столик свободен, хотя в зале не протолкнуться, нас обслуживают вне очереди, хризантемы поблизости нигде не продают... Вы изучали моё дело?

Женщина отрицательно покачала головой.

- Я изучаю только судьбы.

- Зачем?

- Чтобы понять, нужна ли помощь.

- Вы можете вылечить ноги?

- Могу. Но моя миссия иного направления.

- Не говорите загадками. Я слишком стара, чтобы разгадывать ребусы.

- Этого не требуется.

- Кстати, как вас по имени отчеству?

- Я путник.

- Я поняла, а имя у вас есть?

- Имя не имеет значения.

- Как к вам обращаться?

- Так и обращайтесь.

Лиза хотела вновь возмутиться, но тут официант поставил пред ней блюдо и откинул крышку. Запечённый в фольге морской окунь! Лиза едва не вскрикнула. Ей вдруг стало казаться, что происходящее не более чем наваждение. Так не бывает. Ей захотелось потрясти головой, чтобы стряхнуть его, но сидящая напротив путник, не позволяла этого сделать.

- Елизавета Иннокентьевна, - завораживающим голосом произнесла она. - Вы пострадали из-за доноса? Как это случилось?

- Долгая история. К тому же неинтересная. Сотни, а то и тысячи подобных судеб вокруг. И никто не сможет их изменить.

С горечью отмахнувшись, Лиза решила уйти от ответа и, будь что будет, но рыбу она непременно попробует. Такой возможности может и никогда уже не представится.

- Доброго вам солнца, - напутствовала женщина, заметив, что собеседница принимается за трапезу.

- Где-то я такое уже слышала, - вспоминала Лиза и спохватилась: - Ах, да. Правда, как правило, в таких случаях говорят: "Приятного аппетита".

Окунь оказался действительно вкусным, как тогда. Воспоминания волнами захлёстывали её, но она делала всё чтобы ни один мускул на лице не дрогнул.