- Сейчас тебя уже не отпустят ходи-поле. Сейчас ты раб стал. Поправишься - вместе убегай делать будем.

Каэрэ закрыл глаза.

- Твоя правильно Уурт не любит. Уэлэ хотеть твоя "Силен Уурт" кричать. Твоя правильно делал, не кричал. Ко мне домой бежим, одну жену тебе отдам.

- Спасибо, Циэ, - сказал Каэрэ, не расслышав последние слова степняка.

...Они сидели с дядей на острове среди моря, а вокруг в воде резвились рыбы.

- А где твой дельфин? - спросил Каэрэ.

Дядя Николас улыбался и молчал.

- Ушел кого-то спасать? - догадался Каэрэ.

- Да. Его дело - спасать, - ответил дядя.

...Прошли часы - а, может быть, минуты. Каэрэ мерещилось, что он ползет к морю по раскаленному песку.

- Где мой конь? - зашептал он.

- Здесь, здесь... Хороший скакун.

- Кто здесь ходи? - вдруг спросил Циэ у темноты.

- Эй, дева Шу-эна - зачем ночью ходи?- добавил он, вглядевшись.

Вышивальщица - та самая - тенью скользнула около стены и приблизилась к ним.

Она прижала палец к губам и поставила на земляной пол небольшую корзину с лепешками и гроздью сочных ягод.

- Это масло плодов луниэ, - она стала на колени рядом с Каэрэ. - От него тебе станет легче.

Серьги, масло и врач Игэа Игэ.

- Уходи, уходи, у меня и так дел полно. У старшего жреца несварение желудка, как раз пред праздниками, у мкэн Флай - лихорадка, - лекарь выталкивал Сашиа вон из своей грязной пристройки, служившей и лазаретом, и аптекой.

- Мкэ, эти серьги из чистого серебра! А вы налили мне масла только на дно сосуда! Это противно благости Шу-эна Всесветлого!

- Вспомнила о Шу-эне! Единый владыка - Уурт темноогненный. А твой бродяга и ты его оскорбили, осквернив его пруд, - зло засмеялся лекарь.

- Мкэ, дайте хоть какого-нибудь масла! Хоть самого дешевого!

- Иди отсюда вон!

Он хлопнул дверью. Сашиа отвернулась, прижала к себе пустой глиняный сосуд и побрела прочь. Вечерняя тьма и слезы застилали ей глаза, и она не заметила, как столкнулась с Уэлэ.

- Когда положено вышивальщицам заканчивать работу? - грубо спросил он.

- У меня все сделано.

- Такого не может быть! Садись прясть! Нет на тебя управы! Подожди, дева Шу-эна! А что ты делала у дома лекаря? Клянчила масла для своего оборванца? Он и без него поправиться, и, будь уверена, отлично начнет работать во славу Уурта...

- Эта вышивальщица - из дев Шу-эна, мкэ Уэлэ? - раздался тихий, но сильный голос - из сгущающейся тьмы вынырнул высокий человек, закутанный в плащ.

- Да, ли-Игэа. Как вы догадались? По ее покрывалу? Ей недолго его носить! Она скоро примет новое посвящение... - забормотал Уэлэ.

- Я думаю, ей можно было бы поручить ухаживать за мкэн Флай. Сколько лет ты провела у дев Шу-эна, дитя?

- Я росла в их общине с детства, - пробормотала Сашиа в растерянности.

- Очень хорошо. Мкэ Уэлэ не будет против, если я объясню этой девушке, как следует ухаживать за больной? У нее понятливые глаза. Я хочу оставить вашу старшую жрицу в надежных руках.

- У нас полно таких девок-вышивальщиц, как эта, - буркнул Уэлэ.

- Я заметил, что они глупы, как молодые цыплята. Им ничего невозможно объяснить. В какой общине ты росла, дитя мое?

Он повел ее в сторону роскошного дома заболевшей Флай.

- Близ Лэ-Тиоэй. Оно разорено сокунами, воинами Уурта, отвечала Сашиа.

- Вот как! Скажи мне, ты знаешь, откуда это - "При лихорадке, которая случается от невоздержания в яростной части души, свет должен как можно меньше раздражать глаза...

- ... а звуки - уши. Отвар из пяти главных сонных трав поля приносит самою большую пользу, если его давать ежечасно". Это - "Большой свиток целебных трав".

- Молодец! - похвалил ее Игэа.

Игэа уже раскладывал на низком столике сухие пучки лекарственных трав.Из-за перегородки доносился храп - там на подушках почивала заболевшая Флай. Бросив быстрый взгляд по сторонам и убедившись, что его никто не слышит, Игэа, склонившись к девушке, шепнул:

- Ты не знаешь, что стало с дочерью Ллоутиэ? Ее имя Ийа. Она была в той же общине, что и ты.

- Ийа Ллоутиэ? - переспросила Сашиа.

- Так ее назвали при рождении. Сейчас ей должно быть немногим бoльше шеcтнадцати лет. Но в этих общинах, насколько я знаю, когда девочки достигают пятнадцати лет, им меняют имя. До этого ее завали Ийа, а как сейчас - я не знаю. А ты не знаешь, что с ней сталось?

Она внимательно посмотрела на него.

- Знаю, - не сразу коротко ответила Сашиа.

- Она жива? - с надеждой спросил Игэа.

- Да, - уверенно сказала девушка и печально улыбнулась.

- Я ищу ее, -быстрым шепотом заговорил врач. - Где она? Eе тоже продали в имение храма Уурта?

- Для чего мкэ знать?

Из темноты вынырнула сиделка жрицы Флай и с любопытством уставилась на разговаривающих.

- ...и после того, как это варево настоится, ты его процедишь и оботрешь больную. Ты устала, добрая женщина? - обратился он к сиделке.- Эта девушка тебя заменит. Ступай спать - да просветит Всесветлый... э-э, то есть Темноогненный, твой сон.

Бросая косые взгляды на врача и вышивальщицу, сиделка поднялась наверх по скрипучей лестнице и пропала во тьме.

- Так значит, ты знаешь, где она? - снова горячим шепотом спросил Игэа.

- Знаю, ли-Игэа.

- Ты хочешь что-то взамен? - спросил он быстро.

- Да, - твердо сказала Сашиа.

- Что ты хочешь? - спокойно и уверенно спросил фроуэрец.

- Помогите рабу Каэрэ! Его жестоко наказали, он избит до полусмерти.

- Хорошо. Где он? В лечебнице?

- Хвала небу, нет! Там он бы уже умер. Он в том сарае, где живут конюхи - рядом с конюшней.

- Слово белогорца - я помогу ему. Я возьму его к себе в имение, и его там выходят. Теперь ответь мне - где Ийа Ллоутиэ? Жрецы Шу-эна Всесветлого ищут ее.

- Она в этом имении, - был ответ.

- Она вышивальщица?

- Да.

- Ты можешь ее позвать?

- Ее не надо звать, - горько усмехнулась Сашиа.- Все равно теперь никто не поверит ей без серег рода Ллоутиэ.

Игэа только теперь увидел, что слегка растянутые мочки ее ушей пусты. Внезапная догадка озарила его, заставив вздрогнуть и подавить возглас изумления.

- Я понял тебя, - он слегка сжал ее руку. - Я знаю твоего брата. Ты похожа на него. Мне не надо и видеть серег. У тебя их отобрали? Кто?

- Я обменяла их на масло, - сказала Сашиа просто.

- Для этого раба?

Девушка энергично кивнула и почти вызывающе посмотрела в глаза Игэа. Тот улыбнулся.

- Иди к Флай. Мы слишком долго разговариваем, это может показаться им подозрительным. Я сделаю все, что обещал. А ты ничего не бойся.

Игэа забирает Каэрэ.

- Зачем вам выпоротый раб?

- Видишь ли, Уэлэ, я испытываю на больных рабах свои новые лекарства, бальзамы... чтобы потом случайно не повредить кому-нибудь из свободных, особенно из благородных.

- А... Разумно! Что ж, есть тут у нас один - бродяга, который пруд Уурта осквернил. Теперь рабом стал. Нечего по дорогам шляться. Конь у него красивый - Уурту понравиться...

- А нельзя ли взглянуть?

- На коня-то? Можно. Конь породы редкой, такие только на островах Соиэнау водятся.

- На бродягу. Если он мне подойдет, то я сейчас же и отправлюсь с ним в обратный путь.

- Ли-Игэа, темно уж.

- Ничего, здесь недалеко, и возница ваш опытный, и кони хороши... Как старший жрец?

- Хвала Темноогненному - движение его соков прекратилось.

Игэа неожиданно расхохотался. После того, как они с Уэлэ выпили замечательной настойки, которую готовила захворавшая ныне Флай, белогорец стал более общительным и более снисходительным к жрецам Уурта.