Мальчик, затаив дыхание, подошел к мраморной лестнице и благоговейно поднялся по истертым многими поколениями жрецов ступеням. Он тщательно собрал все угли в вызолоченный сосуд и, поклонившись, подал его Миоци.
- Ты даже и это успел запомнить! - засмеялся Миоци, принимая из его рук сосуд и ставя его назад на жертвенник.
- Скажи своему отцу, что ты будешь прислуживать у алтаря Всесветлого, и что ли-шо-Миоци берет тебя в ученики.
- Правда? - воскликнул Огаэ и осекся - так вести себя не дозволялось.
- Правда, - кивнул Миоци, словно не заметив этой невольной дерзости.- Слово белогорца. Беги, обрадуй своего отца!
- Он... он далеко, мкэ. Я живу при школе учителя Зэ.
- Вот как, значит...- Миоци снова погладил его по голове, задумался на мгновенье и сказал весело:- Тогда скажи учителю Зэ, что тебя берет в свой дом ли-шо-Миоци. Я подойду и поговорю с ним, а ты собирай свои вещи. А это тебе, - белогорец высыпал ему за пазуху горсть орехов из жертвенной корзины. - Беги! - и он слегка подтолкнул мальчика, замершего в растерянной радости.
Домой, к Миоци!
На школьном дворе, грязном и пыльном, Огаэ щедро делился орехами с товарищами.
- Себе-то оставь, - сказал ему Раогаэ, отстраняя краснощекого мальчика, в очередной раз протягивавшего пятерню за орехами. - Хватит, Эори - тебе отец этих орехов каждую неделю привозит, ты их ночью под подушкой ешь!
Но за пазухой у Огаэ все равно было уже пусто. Он держал в руке последний маленький орешек, укутанный нежными листочками, как малыш - пеленками, и медлил разбивать его булыжником. Он подумал:- а что, если попросить ли-шо Миоци написать отцу письмо? Вот он обрадуется, ведь он так хотел, чтобы его сын сдал экзамен на писца... А теперь Огаэ обязательно его сдаст, и отцу не придется батрачить на поле у жрецов Уурта. Можно будет ему отдохнуть, а, может быть, со временем, они выкупят их старый дом и сад, откуда их выгнали несколько лет тому назад...Там остались старые деревья, с огромными ласковыми ветвями и теплыми от солнца стволами - они помнят Огаэ, когда тот был еще совсем маленьким и качался на веревочных качелях, а отец кричал ему- "не бойся, сынок!". Солнечные зайчики играют в листве орешника, ветка ломается, и Огаэ падает на руки отца...
- Где ты взял эти орехи?- раздался над ухом Огаэ пронзительный голос учителя Зэ, схватившего его за руку цепкими, словно когти хищной птицы, пальцами. От неожиданности Огаэ потерял дар речи. Обреченно шелестя кронами, ореховые деревья упали под топором...
-Я...мне...
- Он принес их из храма, учитель Зэ!
Эори, сын купца, выступил вперед из стайки притихших школьников, кланяясь учителю, но громко ойкнул - Раогаэ больно ущипнул его.
- Ты брал священные орехи? Ну-ка, Эори, принеси мне крепкую розгу!
Тот опрометью бросился выполнять поручение, но отчего-то растянулся на ровном месте.
- Эх, какой ты неуклюжий! А может, сын Запада тебе подножку подставил? - сочувственно сказал сын воеводы.- Я мигом сбегаю, учитель Зэ!
С этими словами он исчез в дверях школы и долго не появлялся.
- Наконец-то! - Зэ схватил длинный прут и хлестнул им бедного Огаэ, но сухая ветка сломалась от первого же удара.
- Раогаэ! Я расскажу мкэ Зарэо о твоих выходках! - встряхивая Огаэ за воротник рубахи, прошипел Зэ.
Сын купца услужливо подал Зэ другой прут и с опаской оглянулся, но Раогаэ куда-то подевался.
- Мкэ Зэ! Я не крал эти орехи! Мне их дал ли-шо-Миоци!
Зэ гадко захохотал, пригибая его голову. Огаэ заплакал - от боли и от обиды. Мальчишки захихикали. Кто-то бросил на землю скорлупу от съеденных орехов...
Вдруг во дворе наступила тишина. Розга выпала из карающей руки наставника.
Огаэ краем глаза выглянул из-под колен Зэ.
- Приветствую ли-шо-шутиика! - задребезжал голос Зэ - совсем другой, чем раньше.
- Всесветлый да просветит тебя и твоих учеников!
Из-за спины Миоци выглядывал довольный Раогаэ.
- Я хотел бы поговорить с мкэ Зэ, - сказал Миоци.
Учитель выпустил Огаэ.
- Мкэ ли-шо-Миоци желает пройти в покои?
- Нет, - да простит меня мкэ Зэ, у меня мало времени. Я хотел напомнить, что те мальчики, которые успешно прошли испытание, должны прийти ко мне на первое занятие после новолуния.
Зэ поклонился.
- А Огаэ пойдет со мной, если мкэ Зэ не против. Он будет мне прислуживать при молитве Всесветлому с завтрашнего дня. Впрочем, он помогал мне уже сегодня.
- Он?! Огаэ Ллоиэ?.. Э-э... да... он разумный мальчишка... э-э...
- Мне очень жаль, что мкэ Зэ не сказал мне о нем раньше и не привел его на испытания. Он - лучший ученик школы храма Шу-эна, - в упор глядя на Зэ, сказал Миоци.
За спиной Миоци отчаянно жестикулировал, изображая восторг, Раогаэ.
Зэ промолчал.
- Что ты стоишь, Огаэ - собирай свой вещи, - обратился к нему ли-шо-шутиик.
- Простите меня, учитель Миоци - у меня нет вещей...- запинаясь и вытирая слезы, ответил Огаэ,
- Это так. Он живет здесь милостью Всесветлого Шу-эна. Даже его одежда - от храма, - быстро сказал Зэ.
- Не может быть, чтобы милости Всесветлого хватило только на одну поношенную и заплатанную рубаху, - заметил Миоци, испытующе глядя на Зэ.
- Да знает мкэ ли-шо, что отец этого мальчика должен уже восемь золотых монет за обучение, а я все не гоню его сына! Он здесь учится всему.
- В том числе топить очаг и мести двор... Привозил ли отец какие-то свитки, когда отдавал тебя учиться?
Зэ метнул на Огаэ острый взгляд, но тот уже настолько осмелился, что начал взахлеб говорить:
- Свиток, один большой свиток, там гимны, и землемерие, и звездное небо...
- Ты что-то путаешь, сынок, - ласково сказал Зэ.
- Я отдам восемь монет долга и столько же - за свиток, - промолвил Миоци.
- О, что Вы, мкэ ли-шо! Это такой старый свиток... он стоит не менее десяти монет.
Миоци молча отсчитал деньги и отдал их Зэ. Школьники изумленно и восторженно глядели на происходящее.
Зэ, переваливаясь на ходу, поспешил в здание школы.
Миоци подозвал к себе Огаэ.
- Не бойся и не плачь. Ученики белогорцев не должны знать, что такое слезы. Попрощайся со своими друзьями.
Пока Миоци и Зэ заканчивали разговор, обмениваясь формальными любезностями о благости Шу-эна и о мудрости его служителей, Огаэ и Раогаэ пожимали друг другу руки.
- Ну, знаешь, я рад за тебя. У ли-шо тебе будет получше, чем в рабах у Зэ.
- Я буду скучать по тебе, - сказал Огаэ - слезы его уже высохли.
- Скоро увидимся! - засмеялся Раогаэ.- Я буду ходить на занятия к ли-шо.
- Да? - обрадовался Огаэ.- Постой - ты же провалил испытание!
- Отец попросил ли-шо взять меня... Ты же будешь мне помогать с задачками по землемерию, правда?
- Конечно!
Раогаэ дружески хлопнул его по плечу.
Белогорец подозвал своего нового ученика.
- Этот? - спросил Миоци, держа в руках тот самый драгоценный свиток, подаренный Огаэ отцом.
Огаэ энергично кивнул, и, смутившись, ответил, как положено:
- Да, мкэ ли-шо-Миоци.
Жрец Шу-эна взял его за руку, и они вместе ушли со школьного двора. За калиткой их ждал оседланный вороной конь.
- Забирайся!- сказал Миоци, уже сидя в седле.- Сумеешь?
Огаэ едва доставал головой до стремени, но, ухватившись за луку седла, попытался забраться на вороного. Миоци подхватил его подмышки и усадил перед собой.
- Держи поводья, - сказал он. Конь слегка повел ушами. Белогорец взял руки мальчика, уже сжимавшие кожаные ремни, в свои, и пустил коня шагом, потом - рысью. Навстречу им летел ветер, вслед - бежали деревья священной рощи.
Миновав рощу и выехав на городскую окраину, где стояли особняки знати, белогорец стремительно проскакал через распахнутые ворота в сад, за которым возвышалось роскошное белое здание.
Но они пошли не в особняк с цветами, галереями и колоннами у входа, а в небольшой, но изящный деревянный домик в глубине сада.
В домике никого не было - не слышались шаги и разговоры рабов, никто не вышел встречать ли-шо шутиика. Все это показалось Огаэ одновременно странным и замечательным. От деревянного пола босым ногам мальчика было тепло. Солнечные зайчики играли в листве старых, могучих деревьев за окном. Белогорец снял свой плащ, оставшись в простой белой рубахе.
