Очередь из чуть более десятка человек ждала, когда вывезут свежий ароматный хлеб, а вернее партию тёплых багетов, уложенных в узкие пакеты, обязательно по 320 граммов веса и с семью надрезами, иначе это уже и не багет вовсе, а просто хлеб. Для старика Луи никакой прогресс не изменит верность традициям.
Очередь в основном из местных жителей была разбавлена двумя русскими туристами, которые жили вторую неделю на соседней улочке у мадам Моруа и впитывали французский язык в прямом смысле. Об этом поведала Софи. И в конце очереди пара иммигрантов в длинных белых одеждах громко беседовали языком поэтов и мудрецов, пренебрегая обществом проклятых кафиров.
Наконец, заветные багеты были доставлены прямо из печки в торговый зал пекарни. И томление в ожидании движения к своей заветной булке должно было вот-вот закончиться, но ...'Сыны востока', улыбаясь друг другу и не переставая дискутировать не иначе как на богословские темы, величественно перегрузили всю партию, источавших невероятный аромат багетов, в свою тележку. Четырёхколёсная авоська с поленницей свежевыпеченного хлеба медленно плыла мимо деликатно погрустневшей европейской очереди.
- Справедливости ради, могли пропустить вперёд мадам... - тоненький голосок Евы запнулся о нежное щебетание 'небожителей'.
Софи только вздохнула, пожав плечами:
- Следующая партия через полчаса.
Вдруг настойчиво прогремело:
- Так! Я не понял, что за фигня! - мужская ступня легла под колесо тележки. - Охренели ваще...
И далее несколько русских слов ушли гулять в местные окрестности без точного перевода. Ева сначала замялась, а потом дала определение 'фольклор'.
По встретившимся на переносице бровям одного русского туриста и, выступившим на шее, багровым жилам другого Этьену стало ясно, что уроженцам России творящаяся несправедливость встала поперёк горла.
- Куда спешат ночные сорочки в ясный день?! - почти по-французски пробасил второй русский, окинув тяжёлым взглядом белые балахоны сладкоголосых сарацинов.
И под немые раскрытые неожиданным поворотом событий рты посетителей пекарни постоялец мадам Моруа сгрёб длинные булки в охапку и переместил обратно в лоток, при этом опять же справедливости ради оставил пару хлебов 'ночнушкам'.
'Сарацины' как-то сразу сдулись, гордостью пообветшали и бочком через кассу ретировались в распахнутые двери солнечного дня французской провинции.
- Возможно, у них большая семья?.. - притормозила Ева приверженцев божественного принципа 'поделись с ближним своим' на родном языке.
- Ага, там за углом в камуфляжной форме! И главное все кушать просят! Ха-ха-ха... Шикарный русский... - откликнулся один из туристов и расплатился за всю партию булок.
- Мадам, месье, угощайтесь! Бог хранит Францию! - обратился к очереди второй борец за справедливость.
- Ля мур... - шепнул он на ушко Софи.
- Chouette! - ответила та на флирт.
'Рюмка водки на столе...' - прохрипел рингтоном на всю пекарню русский мобильник.
- Всё! Стартуем!
Приятели стали раскланиваться с освобождёнными десять минут назад от ига восточной непосредственности французами. Пожали руку Этьену... Один из них сунул свой багет Еве.
- На, поправляйся!
Лефевр младший захотел расплатиться...
- Я тебя умоляю! Жлобом меня не делай! Переведи... силь ву пле... Во! - он увидел на футболке русскоговорящей мадемуазель значок с Эйфелевой башней. - Культура в массы... Беру?..
-S'il vous plait!
Далее багеты, словно древки флагов битвы при Ватерлоо, немым доказательством отправились поддерживать новую тему к обеденному столу французских провинциалов.
***
Он обольщал её постепенно, не торопя события, хотя думал только об одном. Старался изгнать все мысли об обнажённой Еве на задворки разума, чтобы период ухаживания и завоевания был под контролем. Но пассивный звонок из департамента полиции нарушил гармонично выстроенный план соблазнения 'живого произведения' на фоне архитектурного памятника истории Франции, и подтолкнул Еву к мысли: 'Пора действовать самой!' Она решительно засобиралась в Париж. Никакие доводы отца и сына не помогали. К тому же режиссёр Гильбэ, шныряя туда-сюда между декораций, так он называл реликвии дома Лефевр, вдруг предложил через пару часов подкинуть мадемуазель в пункт В.
Это совсем вывело старика из себя:
- Какого черта я вас терплю, скоро весь замок превратите в руины!
- Смею напомнить, мы перечислили кругленькую сумму! Вы мне ещё спасибо скажете, когда прославитесь, при этом замечу, ничего не понимая в киноискусстве!
- А вы, месье 'золотая пальмовая ветвь', не умеете обращаться с ценнейшими экспонатами! Мало того, что разбрасываете их по всему замку, вы их портите.
- Что мы испортили? Факты, пожалуйста...
- На здоровье, затёртые надпись и штрих-код на шкатулке, которую потом еле отыскали! Чем вы аргументировали?! Видите ли, они мешали крупному плану!
- Как же иначе, табличка явно была лишней, а код мои ребята просто не заметили. И где вы видели наклейки в средневековье? Зачем так волноваться? С какого-то ящика пыль влажной тряпкой стерли, теперь приличнее выглядеть стал, - Гильбэ внимательно рассматривал прайс-лист 'товары для ремонта'.
- Это шкатулка семнадцатого века! Людовик XVI! Невежа...
- Ну, кто ж знал? - режиссёр пожал плечами. - А художника, между прочим, обидеть может каждый... - прохладно отреагировал на критику он.
- Кого-о-о-о?! - продолжил психологический прессинг старик. - А бокал, инкрустированный в честь Императора Наполеона, ваш, извиняюсь, "жрец Мельпомены" чуть не разбил о стену! Бедняга так вжился в роль, что на кровать XIX века с покрывалом, расшитым золотом, заскочил в грязных дешевых сапогах...
- И опять несправедливо, он муляж бросил.
- А мне кажется, ему было все равно, что бросать. Тем более гобелен со стены он сорвал настоящий! - заложив руки за спину, Луи нервно расхаживал туда-сюда.
- Между прочим, служанка Софи накричала на творческую личность! Серж переволновался...
Гильбэ небрежно сунул листы трубочкой в карман и сделал два шага в сторону Евы. Бумага тут же разметалась по полу.
- Мадемуазель, собирайтесь, едем в Париж.
- Пока не приведёте в порядок истерзанный газон и не оплатите издержки, съёмку запрещаю! - взвился Луи и поправил седую прядь, упавшую на лоб в порыве гнева.
- Месье, я всё исправлю! Но компенсация поступит на ваш счёт не ранее среды... - засуетился киношник.
- Если вы так же управляете автомобилем, как ведёте дела, мадемуазель и мили с вами не проедет.
Старик закончил разговор и отправился с Евой в другое крыло замка, подавая за спиной Этьену знак, чтобы нейтрализовал препятствие.
- Почему же! Я каскадёром работал два года! - не сдавался Гильбэ.
Этьен жестом направил упрямца исправлять 'недостатки'.
- Ты видела, он прихрамывает? - хозяин замка кивнул вдогонку удаляющейся уверенным твёрдым шагом фигуре.
- Действительно... - Ева с опаской смотрела в след режиссёра. - К трюкачам лично я не имею никакого отношения.
Но на этом опасения Этьена не закончились, потому что приехал Шарль и, перехватив на лужайке Еву, уже направляющуюся к входной двери Замка, развернул её обратно к пирамидальным туям. В тот момент Этьен махал ей из окна и видел, как левая рука мерзавца сжала девичью талию. Лефевр-младший так перегнулся через подоконник, что едва не выпал из окна.
- Вот так подлец!
Шарль владел предметом обольщения превосходно и в этой части никогда не уступал друзьям. Кроме того было принято, что всегда выбирает женщина. Но только не с Евой! Сейчас Этьен не смог бы заставить себя принять услуги самой виртуозной куртизанки, чтобы устранить этот второй укол ревности.
Через час Шарль сопровождал режиссёра по делам в Париж.
***
Вечером потомок рода Лефевр предложил мадемуазель использовать себя в качестве фотографа. Он рассчитал правильно, какая же девушка устоит перед фотосессией в антикварном антураже.
