В одном из залов в присутствии Венеры Милосской он зашептал в женское ушко:
- Кстати, руки скульптура утратила в результате бессовестного поведения турок, - едва уловимый тонкий парфюм взволновал ещё больше. - Они считали себя 'хозяевами' острова Милос и никак не давали вывезти эту античную красавицу во Францию.
- Да, действительно, возмутительное нахальство! - с усмешкой поддержала мадемуазель. - Препятствовать незаконному вмешательству французских офицеров в судьбу столь прекрасной мраморной особы! И теперь, вероятно, только турки знают, как должны выглядеть идеальные женские ручки! - и тут же свои скрестила за спиной, предвосхищая самый скромный французский поцелуй.
'Не даёт шанса и улыбается!.. Ну, ну! Умница, по истории готова пройтись...' Далее они передвигались рядом, иногда настойчиво оттесняемые от особо значимых для окружающего человечества шедевров. Ему нравилось, что Ева - не миленькая простушка, заучившая несколько известных фамилий. У неё особый вкус!
- Меня не интересуют замученные уставшими глазами туристов полотна, а производят сильное впечатление малоизвестные произведения с почти стёртой временем историей, новые факты, связанные с Парижем, Францией. Всё остальное - интернет, - словно прочитала мысли она, когда Этьен жестом пригласил отметиться у популярной 'Mona Lisa'.
Далее всё произошло быстро, можно сказать, даже молниеносно: какое-то движение у очаровательной спутницы за спиной, и там возник весьма габаритный мужчина в льняном костюме цвета вон той старинной вазы с картины Лебрена и в соломенной шляпе почти на затылке (зачем в музее головной убор?), оказавшийся неожиданно весьма проворным. Его странный русский диалект зазвучал громогласно под овальным потолком среди приглушённого разноязыкого говора:
- Шо ты цапаешь, шо цапаешь!- он крепко сжимал пальцы робкого интеллигентного и очень молодого человека. - Верни бижутерию! Мама дорогая, куда мир шлёпает! Что у этого индивида с моторикой, я имею инфаркт от дилетантства! Фи, какая грубая работа! Чему в Сорбонне учат!
Ева и Этьен повернулись на голос и с удивлением принялись рассматривать мужчину и парня. Было видно, что у толстяка от сильного напряжения пуговица на брюках вот-вот выстрелит в толпу японских туристов, а правая нога, придавившая кеду 'индивида', благополучно через минуту другую превратит ту в ласту. Юный борец с материально-денежной зависимостью несознательных граждан извивался, словно полоз на сковородке, и причитал по-итальянски.
Ева стояла, слегка придерживая сумочку, она явно понимала речь Толстяка и переводила Этьену: 'Мужчина возмущён не корректным поведением юноши и его некомпетентностью в области изобразительного искусства!'
Вдруг 'льняной костюм' перевернул руку 'переводчицы' ладонью вверх и буквально выдавил из кулака своей брыкавшейся жертвы перстень с изумрудом.
- Девушка, вы просто наивностью обескураживаете! Зачем же на картины глазки тратить! В сумочку гляньте, всё ли на месте!
Потрясённая Ева быстро осмотрела содержимое и кивнула. Всё на месте. А парень, улучшив момент, юркнул в нескончаемую толпу китайцев, корейцев, немцев, американцев и растворился...
- Надо было держать его крепче! - выкрикнул кто-то из туристов. - У меня вчера в лифте на Эйфелеву башню портмоне вытащили!
- В апреле была забастовка персонала Лувра. В последнее время карманных воров в музее стало больше, и ведут они себя все более агрессивно. Причем от действий грабителей страдают и посетители музея, и сотрудники, - тихо поделился Этьен. - Часто это подростки, - он махнул в сторону исчезновения парня, - бесплатно проходят в музей. А если их ловят на краже, то вскоре отпускают. И они снова возвращаются, и уж, конечно, не смотреть картины и скульптуры. Во Франции много проблем...
Толстяк снял шляпу и посмотрел в девичьи зелёные глаза.
- Голова мёрзнет в ихних узких коридорах, - кивнул он в сторону француза. - Носимся с выпученными глазами, осталось ещё у 'Джоконды' потеснить ажиотаж и ...
- Мотя! - сотряс своды мировой сокровищницы женский голос, беспощадно заглушив рассказ экскурсовода.
История неизвестного художественного полотна из частной коллекции, выставленного на три месяца в Лувре, и как-то связанного с Филиппом II, а потом зачем-то подаренного Людовику XIV, спешно переместилась с экскурсионной группой к следующему экспонату.
- Шо ты уставился на худенькую девчонку, ты сюда смотри: какая фигура, какие формы!
- Всё ясно! Прямо по курсу Рубенс! Мало кто сможет поднять его женщин на руках и не завалиться наземь! Сумку держите, барышня! Ничего себе Лувр - одно ворьё! - и толстяк отправился к цели, легко пролагая себе дорогу.
Позже, когда Этьен и Ева вышли из Лувра, мадемуазель решила вернуть звук своему телефону, открыла сумочку, но та была пуста: ни телефона, ни паспорта, ни кошелька, ни карточек, финансирующих её достойное пребывание в Париже... Кошмар!
В момент растерянности и женского отчаяния, не дав опомниться, потомок рода Лефевр решительно усадил Еву в свою машину:
- Нет проблем! Давай исправим этот досадный эпизод поездкой в одно очень интересное место, и поверь, ты не пожалеешь! - с ней он легко перешёл на доверительное 'ты'.
- В полицейский департамент? O'key, там мне ещё не довелось побывать! - Ева расстроенно бросила пустую сумочку на заднее сидение.
- Вообще-то, я имел в виду другое... Но ты права, сначала туда...
***
Вот теперь долой из Парижа! Вещи в багажнике, футляр с саксофоном бережно пристёгнут, словно ребёнок, на заднем сидении, и мадемуазель забавно играет в гида:
- Месье Этьен, обратите внимание: вот шпиль дворца Сен-Шапель - кстати, готика, Аркду Каррузель, Ла Консьержери, - в женские пальчики вместо микрофона сжимали бесполезный мобильник, выданный в качестве компенсации в департаменте полиции, в котором услуга роуминга оказалась лишней.
Телефон месье, слава богу, 'сдох' ещё у Лувра.
Замки с острыми крышами, их соседи - неприступные крепости и башни с узкими бойницами, автострада вдоль посаженных кустарников и деревьев по набережной Сены... Прочь из Парижа! Только бы Еве не взбрело в голову вернуться на полпути. Чего стоило после десятка звонков и категоричного заявления Этьена об ужасном качестве временного жилья взамен фешенебельного отеля уговорить её принять предложение. Конечно, через неделю всё образуется: саксофонная импровизация в Милане на показе коллекции новичка-дизайнера покроет непредвиденные расходы, заблокированные банковские счета восстановят, а полиция непременно найдёт бессовестного воришку. Но сейчас надо же где-то жить, и жить достойно! Нет, он не собирается тащить её в холостяцкую квартиру в пятнадцатом округе, а покажет нечто особенное.
На шоссе всё было хорошо, за исключением короткого и странного происшествия. Невежа-мотоциклист, маневрируя среди машин и автобусов, притормозил справа от мадемуазель и некоторое время гарцевал вплотную с её улыбкой, шутливо приглашая это небесное создание пересесть к нему. Этьен Лефевр, приверженец гражданских свобод, в тот момент зафиксировал вспышку ревности и слегка шарахнул весельчака-наездника бампером. Подобного с потомственным французским аристократом не случалось с того провального аукциона, на котором прямо из-под носа увели вожделенное произведение искусства. Вот тогда Этьен вспылил! Ещё бы! Пять лет охоты отправились к праотцам! И только Шарль сумел вернуть утраченное равновесие.
Перед железными воротами мадемуазель вскрикнула и замолчала, но ещё раньше, увидев средневековый пейзаж, замерла, боясь выдохнуть. Именно эта реакция, которой Этьен никак не ожидал, доставила его на вершину эмоциональной гордости.
- Это ...- девушка, которую пришлось уговаривать совершить поездку в это уникальное место, не верила собственным глазам.
Они прошли оригинально подстриженные деревья, выглядевшие так, словно один конус поставили на другой, старинный бассейн и приблизились к огромному мощному каменному зданию, построенному в Средневековье и превратившемуся постепенно в комфортное жильё не без помощи династии Лефевр:
