Виктор ощутил знакомый прилив сил и быстрый рост температуры тела, каждое мгновение мог включиться "боевой режим" и как ни не хотелось демонстрировать свои возможности местным военным, но людей надо было спасать. Однако на этот раз его опередили. Перед монстром выскочил крепкий парень в темной кожаной куртке, быстрым движением вскинул мощную "Берету" и открыл огонь. Михнев узнал в лихом бойце своего старого знакомца - Толика.

Тварь все таки добралась до "евростандартовца". Практически издыхая, "зубастик" махнул своей когтистой лапой, сбил Толика на землю и рухнул рядом.

Так и не войдя в режим "берсерка", Виктор подскочил к упавшему парню:

- Ну как ты?

- Да ничего, живой, - ответил Толик, с трудом приподнявшись на колено и качая головой, как после нокдауна. - Подрал меня, падла".

- Ничего, - помогая бойцу подняться, заверил Михнев, - похоже, неглубоко, а главное удачно: прямо перед госпиталем".

- Да уж, - промычал "евростандартовец", с трудом переставляя ноги, когда Виктор тащил его к домику с красным крестом.

В небольшой комнате, видимо приемном покое, лежало несколько тяжелораненых. Двое из них шевелились и стонали, остальные были без сознания. А на пороге следующего помещения, расплылось страшное месиво из человеческих останков. Михневу снова стало плохо. Едва не уронив Толика, он выскочил на улицу, буквально языком придерживая рвущееся наружу содержимое желудка.

Остановился Виктор только завернув за угол дома. Чуть придя в себя, начал нормализовывать дыхание и подавлять периодически накатывающиеся приступы тошноты.

Краем глаза он заметил, как в госпиталь заскочило четверо вооруженных солдат из местной караульной службы. Прошло немного времени, но стрельбы не было слышно, значит, на этот раз монстр был один.

К дому сбежались штабные. Раненым оказывали помощь. Несколько офицеров толпились вокруг убитой твари. Они шумно обсуждали ее внешний вид, наклонялись, щупали мощные лапы, разглядывали двухдюймовые когти и острые клыки, торчащие из приоткрытой пасти. Появился и полковник Говоров.

Окончательно оклемавшись и дождавшись пока командир эвакопункта налюбуется поверженным монстром, Виктор подошел к нему и поинтересовался, как и когда можно будет организовать горячее питание сотрудников экспедиции. О том, что сам уже перекусил, Михнев решил пока умолчать.

Говоров смотрел на начальника экспедиции вполоборота, но даже в таком положении умудрился изобразить на своем лице глубокую неприязнь и спросил своим резким голосом: "Что это за гадость вы к нам притащили?"

- С чего вы взяли, что это мы вам что-то "притащили"?

- Так до вашего появления ничего подобного здесь не было.

- Ну и что с того. Ваши солдаты тщательно проверили наши автобус и бронетранспортер при въезде на территорию лагеря. Ничего не нашли. А в сумке или рюкзаке такую бестию не пронесешь. Не так ли?

Полковник не нашел, что ответить, и, фыркнув, повернулся, чтобы уйти.

- Так как насчет обеда для моих сотрудников, - остановил его вопросом Михнев и, решив-таки проявить осведомленность, добавил. - Тут у вас, похоже, неплохая полевая кухня за соседним домом".

Говоров развернулся и, видимо, хотел сказать что-то резкое, но вокруг были его офицеры, а, кроме того, эвакопункт напрямую предусматривал организацию питания. Так что открыто саботировать распоряжение вышестоящего руководства полковник не мог, поэтому, скривившись, словно от зубной боли, он буквально прошипел:

- Стройтесь и подходите к раздаточному пункту через десять минут.

Виктор не сдержал улыбки, ибо представил себе сотрудников ИСА и бойцов "Евростандарта" марширующих по территории эвакопункта.

Говоров, естественно, воспринял улыбку на свой счет. Лицо его совсем перекосилось. Направившись в сторону штабного дома, он довольно громко бубнил что-то о "чертовых штатских, таскающихся повсюду и привозящих всякую дрянь".

Михнев пошел выяснять состояние раненных.

Медбрат, принимавший пациентов, баюкая свою сильно разодранную руку, сообщил, что по списку выходило, что тварь разодрала в клочки четверых ранее пострадавших: пухленькую "химичку", еще одного работника ИСА, спецназовца, потерявшего руку в лесном бою, а также солдата, которого Виктор недавно привел в санблок с признаками инфекционного заболевания.

Выйдя из санблока, Виктор направил людей к полевой кухне, а сам пошел выяснять перспективы дальнейшей эвакуации. Полковник "принял" его на улице, На этот раз вел себя сдержанно и никаких препятствий не чинил. Было решено, что через полчаса участники экспедиции отправятся в аэропорт, в сопровождении все того же взвода спецназа. Для этого им выделяются четыре грузовика. Бронетранспортер остается на эвакопункте.

Помимо здоровых сотрудников ИСА и бойцов "Евростандарта" эвакуации подлежали все легкораненые, способные самостоятельно передвигаться. Таковых насчиталось двенадцать человек. Для них в кузовах грузовиков устаивали специальные "лежачие" места.

Следующие полчаса Виктор провел в горячке сборов.

Когда четыре мощных армейских грузовика с членами экспедиции и охраной двинулись к выезду из эвакопункта, Михнев почувствовал, как глаза его неудержимо смыкаются.

Ремешок стоящей между ног спортивной сумки выскальзывал из рук. Все вокруг поплыло, звуки пропали. В момент окончательного отключения сознания, Виктор почувствовал, как викины руки обняли его, и он положил ей голову на плечо.

- Спасибо, малышка, - благодарно прошептал Михнев и тут же крепко уснул.

13. 16:00, пятница.

Ему снился тяжелый кошмарный сон. Кто-то огромный и злой гонялся за ним по бестолковому лабиринту, напоминающему поле боя одной из многочисленных компьютерных игр в стиле "экшн", наследниц старого доброго DOOM'а.

Ноги Виктора почему-то постоянно увязали в песке, он двигался медленно, дышать было совершенно нечем, сил не оставалось, а злобная тварь пыхтела уже рядом, где-то за ближайшим поворотом. Наконец, рев зверя сделался почти не переносимым. Михнев рванулся из последних сил, громко вскрикнул и развернулся к монстру, чтобы встретить неизбежную смерть как полагается настоящему бойцу: лицом к лицу.

Глаза никак не фокусировались на огромной морде монстра. Более того, зверюга стала как-то странно расползаться клочками, появились непонятные тени и Михнев вынырнул из сна.

Он был в кузове грузовика. Сидел, наклонившись вперед на деревянной скамейке, а слева, из последних сил удерживала его от падения небольшая, молодая, очень милая брюнетка.

Окончательно очухаться ему помог все тот же рев, не имевший, впрочем, никакого отношения к зубастым и когтистым тварям. Просто низко над колонной прошло звено тактических бомбардировщиков "МИГ".

"Бомбить идут, - сообразил Виктор и мысленно обращаясь к подполковнику Ивлеву прошептал, - удачи тебе.

После чего выпрямился и откинулся на туго натянутый бортовой брезент. Машину немного покачивало. В кузове было темновато, но лицо Вики было видно отчетливо и на нем явно присутствовало выражение испуга.

- Что случилось, малышка? - спросил Михнев чуть хриплым со сна голосом. - Кто тебя напугал?

- Ты.

- Чем это?

- Ты так громко закричал.

Виктор потер лицо:

- А что хоть кричал-то?

- Да ничего, так просто кричал и все.

Михнев взял руки девушки в свои и, мягко поглаживая их, пошутил:

- Это, наверное, к дождю. Я перед непогодой всегда сплю беспокойно.

И тут он услышал, что удаляющийся рев реактивных двигателей замещает негромкий, но быстро усиливающийся звук капель, все чаше барабанящих по крыше грузовика.

"Ну вот, накаркал", - мелькнуло в голове.

А Вика, уже заметно развеселившаяся, потерлась носом о его плечо. Затем хитренько прищурилась и сообщила: "Буду иметь это в виду".

Виктор улыбнулся в ответ и поинтересовался: "А долго я спал?"

- Наверное, с час.

- И ты все это время меня держала? - с удивлением спросил Михнев.