1950 Возвращение Всё это было, было, было… А. Блок Все это было, было, было: И этот пар, и эта степь, И эти взрывы снежной пыли, И этот иней на кусте. И эти сани — нет, кибитка, — И этот волчий след в леске… И даже… даже эта пытка: Гадать, чем встретят вдалеке. И эта радость молодая, Что все растет… Сама собой… И лишь фамилия другая Тогда была. И век другой. Их было много: всем известных И не оставивших следа. И на века безмерно честных, И честных только лишь тогда. И вспоминавших время это Потом, в чинах, на склоне лет: Снег… Кони… Юность… Море света… И в сердце угрызений нет. Отбывших ссылку за пустое И за серьезные дела, Но полных светлой чистотою, Которую давила мгла. Кому во мраке преисподней Свободный ум был светлый дан, Подчас светлее и свободней, Чем у людей свободных стран. Их много мчалось этим следом На волю… (Где есть воля им?) И я сегодня тоже еду Путем знакомым и былым. Путем знакомым, — знаю, знаю, — Всё узнаю, хоть всё не так, Хоть нынче станция сквозная, Где раньше выход был на тракт. Хотя дымят кругом заводы, Хотя в огнях ночная мгла, Хоть вихрем света и свободы Здесь революция прошла. Но после войн и революций. Под все разъевшей темнотой Мне так же некуда вернуться С душой открытой и живой. И мне навек безмерно близки Равнины, что, как плат, белы, — Всей мглой истории российской, Всем блеском искр средь этой мглы. 1950 Вновь, как в детстве… Вновь, как в детстве, с утра и на-ноги. Может, снова пройдешь ты мимо. Снова двойками по механике Отмечаются встречи с любимой. Вновь мечтанья, детские самые. Хоть изжить, что прожил — невозможно, Хоть давно близоруки глаза мои И надежды мои — осторожны. 1952
Мне без тебя так трудно жить… Мне без тебя так трудно жить, А ты — ты дразнишь и тревожишь. Ты мне не можешь заменить Весь мир… А кажется, что можешь. Есть в мире у меня свое: Дела, успехи и напасти. Мне лишь тебя недостает Для полного людского счастья. Мне без тебя так трудно жить: Все — неуютно, все — тревожит… Ты мир не можешь заменить. Но ведь и он тебя — не может. 1952 За последнею точкой… За последнею точкой, За гранью последнего дня Все хорошие строчки Останутся жить без меня. В них я к людям приду Рассказать про любовь и мечты, Про огонь и беду И про жизнь средь огня и беды. В книжном шкафе резном Будет свет мой — живуч и глубок, Обожженный огнем И оставшийся нежным цветок. Пусть для этого света Я шел среди моря огня, Пусть мне важно все это, Но это не все для меня! Мне важны и стихии, И слава на все голоса, И твои дорогие, Несущие радость глаза. Чтобы в бурю и ветер И в жизнь среди моря огня Знать, что дом есть на свете, Где угол, пустой без меня. И что если судьбою Подкошенный, сгину во рву, Всё ж внезапною болью В глазах у тебя оживу. Не гранитною гранью, Не строчками в сердце звеня: Просто вдруг недостанет Живущего рядом — меня. 1951 Вот говорят: любовь — мечты и розы… Вот говорят: любовь — мечты и розы И жизни цвет, и трели соловья. Моя любовь была сугубой прозой, Бедней, чем остальная жизнь моя. Но не всегда… О, нет! Какого чёрта! Я тоже был наивным, молодым. Влюблялся в женщин, радостных и гордых, И как себе не верил, — верил им. Их выделяло смутное свеченье, Сквозь все притворство виделось оно. И мне они казались воплощеньем Того, что в жизни не воплощено. Но жизнь стесняет рамками своими, Боится жить без рамок человек. И уходили все они — с другими. Чтоб не светясь дожить свой скромный век. Они, наверно, не могли иначе. Для многих жизнь не взлёт, а ремесло. Я не виню их вовсе. И не плачу. Мне не обидно. — Просто тяжело. Я не сдавался. Начинал сначала. Но каждый раз проигрывал свой бой. И, наконец, любовь моя увяла, И притворилась грубой и слепой. Жила, как вcе, и требовала мало. И не звала, а просто так брала. И тех же, гордых, тоже побеждала И только счастья в этом не нашла. Затем, что не хватало в них свеченья, Что хоть умри, не грезилось оно, Что если жить — так бредить воплощеньем Того, что в жизни не воплощено. Все испытал я — ливни и морозы. И жизнь прошла в страстях, в борьбе, в огне. Одна любовь была обидной прозой — Совсем другой любви хотелось мне. |
