— Если ты неопытный, откуда столько шрамов?

— Из-за слабой… чувствительности к боли я часто травмировался в детстве. Да и не только в детстве.

— Живот?

— Тут… — я обвёл пальцем знакомую до миллиметра зону, — нечувствительное к боли место. Совсем.

— Где-то ещё?

— Нет. Есть ещё и нормальные места, но они небольшие.

— Не пойми неправильно. Твоя патология — большая проблема для того, кто будет Доминантом. Велик риск причинить серьёзный вред, такое может случиться даже с опытным. Понимаешь?

— Угу. Поэтому я и…

— Цыц, — он мягко оборвал моё бормотание. — Где расположены нормальные зоны?

— Спина выше поясницы правильно реагирует на боль. Ещё лодыжки. Почему-то лоб, — я хихикнул. — Внутренне всё в порядке. Я обжигал язык и… во время секса с парнем тоже чувствовал боль.

— Ясно. Скажи, у тебя снижена чувствительность к одной только боли?

Я поднял забинтованную ладонь.

— Мои руки плохо чувствуют температуру. Точнее, даже… слабочувствительны. Я сто раз жёгся о печки и кастрюли, пока не спалил пальцы. Теперь приходится быть внимательным к своему телу. Всегда.

Артемий Олегович задумался. Затем приподнял мою голову за подбородок и, ладонью откинув волосы со лба, вгляделся в лицо.

— На тебя найдутся любители. Те же, что приходят посмотреть на Андрея. Но он опытный и известен, а ты новичок, с невинными реакциями. Это тоже многих заинтересует. Только, может быть, тебе не публичная сессия нужна?

— Уже не знаю, — признался я.

— Так… одевайся.

Артемий Олегович отошёл на пару шагов, сложив руки на груди. Я неуклюже нацепил всё своё добро обратно. Под его взглядом, наверное, даже Андрей двигался бы как робот.

— Сам понимаешь, что тебе нужна проверка. Либо с кем-то из наших, либо со мной. Но она необходима для сцены. Что-то кроме запретов должно быть в прайс-листе для гостей.

И снова — не поспоришь. Лучше знать свои пределы и желания заранее, прежде чем соваться на публику. Что поделаешь, если меня туда тянет, словно мёдом намазано? Может, пора определиться, наконец?

Уволиться? Нет уж, обойдутся.

Продолжать держаться своих принципов и страдать, защищаясь от нападок Валеры и Тимура? Плюс, если с четверга Лугашин присоединится к ним, меня растопчут. Вот уж кто не побрезгует по-настоящему подлыми методами.

Выбрать кого-то низкого уровня для разогрева? Какой мне самому от этого толк?

Записаться к Хозяину — сразу на шестой, зная, что тут ко мне отнесутся с уважением, но причинят реальный вред?

Надо хорошенько всё обдумать.

— Спасибо вам за этот разговор… вы меня спасли.

— Главное, не делай того, о чём будешь сожалеть.

Артемий Олегович открыл дверь. Я выскользнул в коридор, натягивая на лицо доброжелательность.

— Как посмотрите менюшки и таблички, позовёте?

— Обязательно.

С неравномерной частотой покрываясь то мелом, то румянцем, я поплёлся по коридору к лестнице. Проблема была одна — надо что-то решать. Иначе в один прекрасный момент я начну орать на всех и… как сказал Совушка, сорвусь.

Добравшись до своего законного места, я уставился на таблицу посещений. Итак, любовь или покой, покой или любовь? Розовые мечты или чугунная жопа реальности?

— Вова! — Рыжий соскочил со ступенек и по обыкновению всем весом упёрся в мой стол. Благо тот был неподъёмный, фиг сдвинешь. — Обнови на вторник, у меня изменения.

Сунул бумажку с информацией о клиенте.

Взяв её, я стал заполнять таблицу, делая занятый вид. Но Рыжий уходить не намеревался.

Его фишкой и основой работы с клиентами было обвязывание. Связывал Рыжий как дышал, а может и лучше. Знал все виды узлов, обвязок и способов подвесить так, что адепты бондажа уже второй год канючили у клуба мастер-классы. Правда, даже несмотря на вопиющий талант и старательность, Хозяин до сих пор не дал ему шестой уровень. Видимо, всё-таки чего-то не хватало. Но он не унывал, потому что часто работал для фотосессий и других Доминантов в качестве помощника. Эдакий вездесущий вездесущ.

— Слушай, а это правда, что ты на последней сходке сказал?

— А?

— Что ты мазохист… нечувствительный?

Ну, начинается. Кажется, это новое клубное развлечение — терзать меня тематическими вопросами.

— Правда, — раздражённо бросил я.

— И что, не колется? — мерзко улыбнулся Рыжий.

Взыграла идиотия. Я даже удивился — не наблюдал за собой желания в трезвом уме вести себя вызывающе. Нет, я никогда не был забитой мышью и мог отшутиться всегда и везде, но протипоставлять себя кому-то, заявлять о себе, вести себя агрессивно всё-таки не в моём стиле.

— Не колется. В среду я пойду к Хозяину, — зло выдал я, краем глаза разглядывая расписание. Затем записал своё имя в пустое окошко и, не дав себе возможности передумать, отправил таблицу Артемию Олеговичу на согласование. Обычно я присылаю её в самом конце рабочего дня, он поймёт.

— Ого замах, — Рыжий моментально притих и посмотрел на меня иначе. Взгляд у него вообще был странный, вкупе с глазами, почти чёрными, пронзительными, тревожащими, как два пугающих зеркала.

Но удивился он так, словно огрели розгами по лицу. Ещё бы.

В кругах Доминантов Хозяина считали чуть ли не самим Сатаной во плоти, благо каждый имел возможность наслушаться, как кричат его клиенты даже через кляп. Их было немного. Всего около двадцати человек, если не меньше, да ещё и бесплатных. Но зато эти двадцать видали знатную жесть.

Особенность структуры «Алого пути» не оставляла места для наивных фантазий, персонал знал друг о друге практически всё. И о Хозяине знали одно — он чудовище.

— Надоело, — сказал я. Притом скорее себе, чем Рыжему.

Потому что, пускай со мной случится Ад, это всяко лучше, чем чёрт знает сколько быть терпилой. Отхвачу разок, и всем нам сразу полегчает.

Рыжий хотел сказать что-то ещё, но я отвлёкся на сообщение Артемия Олеговича.

«Выбери направление. Не торопись и обдумай всё ещё раз».

Верно, испробовать всё и сразу не выйдет, боюсь я после чего-нибудь одного могу бесславно скончаться. Тем более, сессии у Хозяина длились довольно долго.

Значит, он предлагает мне разные варианты. Что там у нас… связывание и удушение. Игры с кровью. Огонь. Всё примерно на одном уровне, везде возможны игрушки и порка. Хм…

— Ты псих, — заключил Рыжий и ускакал наверх.

Совушка мой отчаянный шаг не одобрил. Он один из первых, после Рыжего, узнал о том, что я записался к Хозяину. Чисто случайно.

Валера попросил распечатать ему таблицу на неделю, чтобы записывать клиентов, если позвонят на мобильный. И как раз собирался взять отгул в среду.

А я по глупости распечатал всю целиком — со всеми и вся. Опомнился, когда принтер уже выплёвывал стопки бумаги. Хотел было выбросить, но чуткий острый глаз — недаром Совы — уже уловил главное.

— Ты что, с ума сошёл? — спросил он у меня, к удивлению, без привычного глупого ёрничества.

— Нет, — отмахнулся я.

— Не принимай такое решение сгоряча. Ты же нуль и новичок, куда лезешь? — продолжил наседать Валера. Я вздохнул и посмотрел на него в упор.

Он был обескуражен. Пожалуй, я впервые видел у него такое выражение лица — как будто случилось что-то по-настоящему дикое.

— Оно принято не сгоряча.

Да, пускай решиться меня заставил Рыжий с его любопытством, но я давно об этом думал, так что… почти правда.

— Или если тебе так уж захотелось по жести, дождись Лугашина. Как другу советую.

— Почему?

Совушка нахмурился.

— Он мягче и не наносит по-настоящему серьёзных повреждений. От Артемия Олеговича с момента открытия клуба раз пять увозили потерявших сознание.

— Вы все излишне много сплетничаете о Хозяине. Ты, кажется, забыл, что клиенты идут на риск сами? Сами этого хотят, сами подписывают договор и переступают через порог его комнаты. И даже, о ужас, возвращаются.

— И что, ты правда этого хочешь?

Его вопросы были искренними и без издёвки, так что я даже выдавил из себя слабую улыбку.