Хозяин что-то рассказывал, но издалека разобрать тихие фразы было тяжело. Повернувшись к Господину, я обнаружил на его лице странное задумчивое выражение — необъяснимо пустое. Но оно сошло, едва Тимур показался неподалёку.

Верно, нельзя расслабляться. Нам предстоял второй раунд.

И когда я успел втянуться в эту жестокую игру?

Скамья изламывала тело в унизительно откровенную позу: в центре была высокая перекладина, упирающаяся в живот, руки и колени падали на кожаные подставки и были крепко зафиксированы широкими ремнями. Голова при этом опускалась существенно ниже уровня спины, лишая возможности смотреть по сторонам — шея слишком быстро уставала.

Но беда была не в этом. А в том, что от эмоций, заряжающих воздух нестерпимым напряжением и яростью, я, обнажённый и открытый, буквально горел. Весь целиком.

— Лови, для разогрева, — хрипло отрезал Валера. Я понятия не имел, что он бросил, и не хотел поднимать голову, чтобы увидеть. Так было спокойнее.

— Вы обговаривали рамки? — голос Тимура был ледяным. Я даже невольно поёжился.

— Конечно. Расслабься.

— Я здесь не за этим.

— Зачем же тогда?

— Посмотреть.

— Не будь занудой, Тим.

Валера не стал предупреждать меня о первом ударе. И, хотя сказал про разогрев, начал сразу с сильных — плетёным флоггером.

Пучок кожаных хвостов хлестнул ягодицы. И сразу, без паузы, шесть раз. До первого вскрика. Валере явно приходилось прикладывать непривычное усилие. Разброс был от «очень сильно» до «удары средней жгучести». Очередной поиск допустимых пределов?

Сразу после рядом раздались шаги. Кожаные змеи скользнули по плечам, вызывая лёгкую пугливую дрожь, отвлекая от боли, и я увидел обнажённые ступни на гладком тёмном ламинате.

— Твоя очередь.

Прикосновение-дежавю — медленное скольжение ладони. Моё тело напряглось так, словно это были лезвия, а не пальцы. А затем посыпались новые удары, злые и с протягом — длинными полосами.

Я безнадёжно сжался, боясь, что вот-вот расплачусь. Даже сейчас… Тимур меня жалел?

Наклонившись к моему лицу, Валера приподнял голову рукоятью флоггера.

— Успокойся, успокойся… и расслабься, — зашептал, ероша мои волосы и невольно отбрасывая ДС. Он уже давно был собой. — Кляп?

— Да, — между ударами выдохнул я. Эти паузы. Чёрт возьми…

Мы с Лером уже обговорили условные стоп-сигналы, так что останавливаться было незачем. Но он всё-таки дал мне передышку.

— Тим, ты какой-то нерешительный. Перестань нежничать.

— Заткнись.

Я бросил попытки понять, почему они оба терпели такие вольные обращения друг к другу. Видимо, между ними давно были установлены какие-то допустимости.

Кляп на меня надевал Тимур. Глядя мне в глаза, он вставил между губ тонкий резиновый валик и закрепил на затылке ремешок. Я невольно потёрся о его руку и с удивлением обнаружил, что он не отстраняется, а гладит и тянется за мной.

— Зачем? — тихо спросил Тимур, прекрасно зная, что ответить я не смогу.

— Хочешь его трахнуть? — вмешался Валера. — Если честно, я этого хочу с гангстерской ВИП-ки… такая задница.

Как же было тяжело. Ужасно не по себе — не в роли, мимо кайфа, мимо эмоций, мимо БДСМ. Всё, что я чувствовал, это боль и свой загнанный пульс. Это было уже даже не представление, а пытка, сознательная пытка одного Доминанта другим с помощью странноватого девайса — меня.

Всё ломалось. Валера делал вид, что пьян, развлекается и не думает о ролях, Тимур копил ярость. Я же, создатель этой ситуации, во всём винил себя и злился только на себя, поэтому каждый удар воспринимал со жгучим желанием быть наказанным.

Совсем другая боль. Не та, что дарит умиротворение и покой, которой я всегда наслаждался, которую любил приманивать и радостно отпускать. Сейчас… сегодня явилась её сестра, та, что тревожит, пугает, словно внезапная резь под сердцем — опасно ли?

Но мои переживания отступили, как только Тимур спросил:

— Это провокация?

Слегка затуманенный и рассеянный, я проморгался от слёз и повернулся на звук голоса. С моей позиции была видна только напряжённая спина в чёрном хаори.

— Провокация? — злобно поинтересовался Валера, понижая тон до угрожающе опасного. — С чего бы? Мы просто играем.

— Это на тебя не похоже.

— А что, тебе не по себе, Тим? Неспокойно? Почему же тогда ты не уходишь?

Возникла пауза. Очень долгая, тяжёлая пауза. Я зажмурился и сжал челюсти до боли — только чтобы не захныкать. Не выдать, как мне невыносимо.

А Тимур, похоже, не собирался отвечать.

— Ладно, не терзайся, давай просто разложим его на двоих? А то малыш скоро улетит и совсем перестанет скулить.

— Нет, — твёрдо сказал Тимур, и сердце попросту оборвалось.

Я дёрнулся в своём плену, испугавшись всего и сразу — того, что он собрался сказать, того, что собрался сделать, и того, что всё зашло слишком далеко.

— Что?

Сначала это было прикосновение. Как всегда — беглое касание пальцев. Затем Тимур начал расстёгивать ремни один за одним. Смех Валеры донёсся до слуха словно через толстый слой резины.

Стянув меня со скамьи, Тимур снял кляп и серьгу. Псевдосессия посыпалась прахом, и все красные полосы на моём теле вдруг заболели. Последней каплей стало то, что Ларионов прижал меня к себе в защитном, оберегающем жесте, позволив уткнуться куда-то в ключицы. Вихрь отвратительных эмоций тут же затих где-то под тёплыми ладонями.

Кожа его шеи была влажной и горячей. Обжигающе горячей.

— Ну и трудный ты, Тим, ей-богу, — уже без всякой агрессии вздохнул Валера. — Как долго ты собираешься ненавидеть всех вокруг за то, что он не твой?

Тимур не ответил, и Совушка решил просто оставить нас одних.

— Прости, — сказал Тимур, сжимая меня крепче. — Прости. Я думал, всё ради тебя, что ты этого хотел.

— Не хотел, — я помотал головой. — Я не хотел. Я хочу принадлежать тебе… и быть только с… тобой. Но… я тебе не нужен?

Я чуть отодвинулся и заглянул в его глаза — глубокие, воспалённо дикие, серьёзные.

— Нужен…

Слетела маска. Что-то треснуло — блок или преграда, которая за последние годы успела обрасти сотней удушливых слоёв. Уничтожить всё это могла только немыслимая по силе эмоция. И прежде, чем Тимур заговорил, я успел увидеть её тень.

Вожделение…

— Ты станешь моим?

Моим-моим-моим. Моим.

— Да…

Я сморгнул слёзы и расслабился, чуть не свалившись обратно на скамью. Все мышцы ослабли, будто лопнувшие струны, и не хотели больше держать неуклюжее тело. Их функцию восполнил Тимур. Взяв меня на руки, мимолётно прижался щекой к виску. Перенёс на диван, наклонился…

Я ошибался на его счёт. Думаю, не я один. Мне казалось, Тимур не понимает, кто он. Что он, возможно, не Дом вовсе. И лишь теперь, ощутив на себе силу его глубинных желаний, я осознал, как старательно, упрямо и долго он сдерживался.

Ни любопытный Артемий Олегович, ни жестокий Елизар, ни рисковый Валера не могли сравниться с ним по уровню психической атаки. Едва Тимур захотел меня по-настоящему — я расщепился.

Я распался на кусочки, каждый из которых потянулся за тёмной, беспощадной, пробирающей до костного мозга силой, которую он излучал.

Вышло так, что мне хватило ума добраться до обратной стороны луны. Иначе это не назовёшь — всё, что я знал об этом человеке, перевернулось с ног на голову. И как же я ошибался в своих выводах, ошибался во всём. Только чутьё, пожалуй, не подвело.

«Не знаю, что вынудило его стать Домом-шлюхой…» — краем разжижённого мозга я почему-то вспомнил слова Совушки. Верно. Если бы Тема ранила Тимура так глубоко, если бы это была всего лишь невзаимная БДСМ-любовь, он бы бросил. Он бы…

— Я не пугаю тебя? — спросил Тимур, прижав пальцем мою нижнюю губу. Его зрачки были такими огромными, что казалось, будто они вот-вот доберутся до склеры. Я смотрел в их бесконечную черноту, дрожащими пальцами цепляясь за ворот хаори, и не боялся.