Леонид Погодин на славу постарался, зашил так хорошо, что даже не видно. Кишки - одна к одной. Жаль их было прятать обратно, в брюшную полость.

Что до воспаления брюшины - ну, здесь красоты поменьше. А всё же гораздо лучше, чем могло бы быть. Когда есть, над чем работать, значит, пациент скорее жив.

Сепсис? Ну, и тут не так уж и страшно. Европейская техника на высоте, чего-то там фильтрует, антибиотики тоже бьют заразу наповал. Отчего всё ещё не убили? Так дайте срок. Большинство курсов лечения рассчитаны на пару недель.

Правда, насчёт сепсиса у Погодина теперь новая гипотеза. Что, если дело не в обычных возбудителях гнойных воспалений, каких полно в кишечной флоре? Что, если свиньёй-мутантом занесены микробы-мутанты, вовсе науке неизвестные? То-то и динамика у заболеваний странная, будто зависшая, отложенная. Ни летальных исходов, ни выздоровления.

И вот ещё проблема: пациенты не слишком-то расположены просыпаться. Багров - тот ещё пару раз в сознание наведывался, а с Бегичем вовсе глухо. Будто собрался не просыпаться пожизненно. Что ж, Погодин пока и не тормошил. Зачем? Чтобы тебя же и выматерили? Кто проснётся, тому станет очень больно, и что ему тогда - стесняться?

С лёгкой руки капитана Сергеева пациенты теперь разведены по разным палатам. Прежде-то лежали прямо в операционной, благо носилки - навороченные, куда комфортабельней больничных топчанов.

Сергееву хотелось поделиться чудной находкой. Коллекция голов Пердуна - страсти какие!.. Каждый в его отряде спустился в подвал, самолично убедился. А немец Фабиан Шлик ничего-то и не видел, хотя ему-то других нужней. Друг у него там, в подвале - Матиас Руге. Мозги потерял, голову оставил.

Пока наши ходили подвал смотреть, Фабиан в операционной у Зорана Бегича дежурил. А капитана Багрова как раз в отдельную палату определили, сами же потихоньку - в подвал на головы любоваться. Там ещё рядом за решёткой громадная зверюга бесновалась. Вроде, и кабан, а вроде и на слона чем-то похож, хотя что там во тьме толком разглядишь - да ещё между толстенными прутьями решётки.

А вечерком к больнице принесло старших товарищей Шлика. Ну, как принесло: Горан привёл. Втемяшилось дурачку, что немцы его Зорана спасут лучше, вот и разыскал их в пивной какой-нибудь. Хорошо бы и эти медики знали своё место, наподобие Шлика. Так нет же: давай права качать. Освободите им, дескать, клинику, самим Пердуном пожалованную

Капитан Сергеев сначала хорошо их отваживал, но потом дал слабину. Согласился на компромисс, а зря. Тоже, поди, думал: придут немцы-профессионалы, погонят поганой метлой башенного стрелка, да в одночасье и вылечат раненых.

А что там особенно лечить, когда все операции уже проведены, идёт интенсивная послеоперационная терапия, только и осталось: терпеливо подождать.

Компромисс вышел такой. Никакого "проваливайте отсюда", но и не "вы тут главные": разделили больницу на зоны ответственности. Наши оставили за собой кабинет главврача (там теперь Сергеев), уже занятые под ночлег палаты, а кроме того - вход. Зато немцы теперь будут беспрепятственно почти везде ходить и царить в операционной. И оба раненых - на их ответственности. И хвалёный евролэбовский прибор.

Погодину же скажут спасибо, потом догонят и снова скажут.

В общем, вышло почти так, как Погодину хотелось когда-то в начале. Чтобы всё в руках у немцев, а на долю башенного стрелка только два слова: "Довёз, распишитесь". И что, здорово? Чистая туфта.

Стоило по-настоящему вовлечься в спасение Багрова и Зорана, как передать ответственность германским волонтёрам стало наподобие дезертирства. Да и не ответственность передал - права!

И, главное - сам же останешься виноват, чем бы дело не кончилось. Исцелятся пациенты - спасибо немецким специалистам. Загнутся - это дилетант Погодин довёл. Бейте Лёньку Погодина!

6. Алексей Иванович Сергеев, капитан войск МЧС

Что решено, то решено. Конечно, соблазнительно было бы дать немецким разведчикам от ворот поворот, а в больницу позволить входить одному Фабиану Шлику - чисто за реальные медицинские заслуги. Соблазнительно, но неверно.

Только и выгод: показать немцам характер. Конечно, ребята бы такое решение поддержали, Погодин - тот тоже не кривился бы в сардонической гримасе свергнутого главврача. Но удовольствие солдата - не аргумент.

Сцепиться с германцами - за что? За здание, которое к этой минуте достаточно внимательно обследовано и уже начинает тяготить разведотряд, ибо сковывает силы: сиди его тупо охраняй, вместо чтобы неприкаянно где-то лазить, да узнавать что-нибудь новое.

Здание для разведки больше не нужно. Две находки в подвале предостаточно. Если "библиотека" черепов изучена полностью, то недоступный участок подвального коридора за решёткой - по крайней мере обнаружен. Чтобы его изучить, придётся убить свирепую тварь, а это долго, громко и преждевременно.

Кстати, кому и зачем нужен сам подземный коридор, решётка и тварь за ней - можно раздумывать хоть сейчас. Захват подвала вряд ли что добавит.

Надо сказать, Сергеев и думал об этих вещах, и даже к чему-то пришёл.

Из особенностей архитектуры больничного барака следует, между прочим, что первоначальное его назначение было иным. Широкие ворота и вестибюль, достаточно широкий подземный коридор - всё это контрастирует с крохотными дверцами, тесными палатами и узким просветом коридора первого этажа. Здание перестроено, а первый этаж сохранён. Вместе с той тварью, что там обитала (извне-то туда её, такую большую и злобную - точно не засунешь).

Короче, злодей Пердун ничем не рисковал, когда подкидывал капитану ключ в тряпочке. Кто выпустит чудовище, тот сам и пострадает, а уж само чудовище наверх не пролезет, застрянет в первом же дверном проёме, а стены-то толстые. Вот и не опустошит Березань жуткий монстр. Останется над кем Пердуну властвовать.

А вот как чудовище за решётку попало, тут - возможны варианты.

Первый: животное поймали (возможно, усыпили), упрятали за решётку, а потом уже сверху установили больничное здание. Второй: животное таки внесли в готовую ловушку под зданием, но - в раннем его детстве, когда тварь была маленькой. Третий: животное запихнули в подвал не через здание больницы, а через какой-то другой вход - пока что неизвестный. Если так, то скорее всего сей другой вход тоже закрыт решёткой, иначе бы зверюга давно выбралась.

- Капитан, - доложил Егоров, - Рябинович и Хрусталёв пришли.

- Впускай, - велел Сергеев, - только гляди, чтобы немецкие шпионы из коридора не подглядывали!

Рябинович и Хрусталёв. Этих двоих капитан отряжает проводить Панайотова и Грдличку. И тоже - с лёгким сердцем, ибо в больнице искать больше нечего, только - тупо следуя легенде, наблюдать за выздоровлением раненых. Если кто зайдёт от больницы далековато - привлечёт лишнее внимание (что они там вынюхивают?). Зато эти двое - пройдут по новой, ещё не исследованной части мутантского ареала, и никто им слова не скажет. Ибо по делу.

А чтобы не замыкались только на охране учёных, да вволю смотрели по сторонам, Сергеев их сейчас специально проинструктирует.

7. Кшиштоф Щепаньски, начальник экспедиции

Ай, хороша Дыра! Всем дыркам Дыра! Дыр-Дыра!

Пан Кшиштоф с некоторых пор прекрасно знает, что такое счастье.

Счастье - это когда больше не можешь, когда падаешь от усталости на заботливо подстеленную шкуру, а настроение всё равно игривое.

Счастье - это когда с Дырой, когда на её топчане, крытом шкурой неубитого медведя.

Ага, есть у Дыры и такая шкура. Говорит, этого медведя-мутанта никто не убивал, а он просто сбросил шкуру - и дальше пошёл. Наверное, байка, хотя что в мутантском краю бывает только небылицей? Здесь запросто встретишь медведя без шкуры, да ещё с ушами, как у слона и с хоботом, полосатым, как у зебры.