Она включила плоский небольшой принтер, сливавшийся со столом и походивший на подставку для рук. Маша стала внимательно вчитываться в информацию, мелькающую перед ней на мониторе. Похоже, с некоторыми из этих людей были заключены договора. Им предлагали безболезненную операцию. Никаких вживлений или надрезов, никакого излучения.

Девушка застыла перед фотографией странного приспособления, похожего на штатив, только телескопических ног у этого «паука» было больше. И там, где они сходились, располагалось что-то, отдалённо похожее на фотоаппарат.

– Так вот над чем вы работали все эти годы. С помощью этого устройства вы, вы что?

На лице Маши выступила испарина. Она вытерла проступивший на лице пот, а когда снова посмотрела на монитор, то ничего уже не увидела. Монитор отключился. С боку горела красная кнопка. Но когда она снова попыталась её включить, то экран замигал, а потом сверху из вентиляционных отверстий повалил белый дым.

– Просто прекрасно!

Березуцкая отключила от сети монитор. Потом она взяла несколько листов, которые успел распечатать ей принтер и собиралась уже начать их просматривать, как вдруг в кабинете что-то щёлкнуло, и знакомый голос из-под потолка кабинета грозно предупредил:

– У вас осталось минут пять, не больше. Вас ждёт доктор Даровский. А он, как вы знаете, не любит ждать.

– О, Боже! Почему же вы раньше-то не сказали, что дело срочное?

В микрофоне послышалось бормотание. Маша, глядя неопределенно вверх, пригрозила охраннику кулаком и, прихватив с собой распечатки, покинула кабинет. Проходя один из поворотов «подземки», она сложила пополам листы и спрятала их под халат. «Пусть теперь попробуют выкрутиться. У меня теперь на них компромат», – радостно подумала девушка, шагая по лабиринтам МКТО.

О том, что в её кабине уже начался обыск, она не догадывалась.

– Монитор сломан! – прокричал высокий рослый охранник в одежде с символикой МКТО. Он смахнул со стола несколько пустых листов и обернулся к сослуживцам, выгребавшим из шкафа все личные вещи Марии. На пол летели толстые папки с отчётами, книги, маленькие безделушки и рамки с фотографиями родственников.

– Проверьте рамки, может, всё там?

– Да нет, – сказал один из охранников, отодвигая шкаф и заглядывая за его заднюю стенку.

– Где же она их спрятала? – спросил гневно высокий охранник, проверяя принтер, на котором горела маленькая цифра 15. «Похоже, она только что распечатала пятнадцать листов».

Охранники посмотрели внимательно на начальника.

– Надо обыскать её, сэр.

Свет из экрана сотового телефона лился, как масло, на кафельные плитки кухни. Оторвавшись от телефона, в котором он просматривал пропущенные вызовы, Миронов направился в ванную. По пути он разрушил босыми ногами непрочное строение из стопки старых книг, подпиравших сломанный стул. Проходя мимо прихожей, он надел тапочки и включил единственную лампочку, осветившую ему выложенный плиткой куб со старинной ванной. В одном из углов стоял шест с полочками, где находились моющие средства.

Миронов разделся и посмотрел на себя в зеркале над умывальником. У него хорошая фигура, правда, нос – с горбинкой, впрочем, не портившей его красивое волевое лицо.

Он повернул оба крана, пробудив ужасный шум в канализации. Вода пошла красного цвета, так что ему пришлось отказаться от намерения хорошенько вымыться. Миронов удовлетворился умыванием. «Что ж, хорошо хоть в больнице я перед уходом помылся».

Миронова выписали сегодня утром. Он пролежал почти месяц. Переломов и серьёзных гематом у него не нашли, только сотрясение мозга. «Ещё одно в длинном списке», – подумал Миронов, продолжая рассматривать себя в зеркале.

От пара, поднимающегося из умывальника, запотел прямоугольник зеркала. Миронов ладонью очистил нижнюю поверхность стекла. Он всмотрелся в свои глаза. В них выделялись ненормально расширенные сосуды. Он тихо выругался и кончиками пальцев пробежался по телу. И сразу же нащупал контуры красных пятен, выступавших на поверхности кожи. Синяки уже начали проходить, но всё ещё продолжали болеть. «Ну, ничего, время лечит», – подумал мужчина.

Зазвонил сотовый телефон. Миронов, обмотавшись махровым полотенцем, прошёл на кухню. Взял мокрыми руками сотовый телефон и провёл по экрану большим пальцем, чтобы его разблокировать. Хриплый голос Александры всколыхнул в Алексее сексуальное влечение. Устыдившись собственной физиологии, он подошёл к умывальнику, повернул кран с холодной водой и стал орошать своё налившееся, словно красной краской, лицо.

– Ты уже поправляешься? – спросила сочувственным голосом женщина.

– Да, понемногу. Спасибо, что не забываешь. Как дети, муж, семейная жизнь?

– Не очень.

Александра закашлялась и, судя по характерному звуку, затянулась сигаретой.

– Ты куришь?

– Отстань. Я тут весь день провела за компьютером и кое-что нашла для тебя.

– Что именно?

Александра сбивчиво рассказала, где нашла Березуцкую Машу. Она перерыла все поисковые системы и случайно встретила её на сайте знакомств.

– «Дикая страсть». Тебе нужно её искать там, – закончила Саша.

– Хорошо.

Миронов поблагодарил женщину за помощь и посоветовал завязывать с сигаретами. А ещё он поинтересовался, нет ли у неё дома синтетического робота.

– Что ты! Они стоят дорого. Нам такая игрушка не по карману.

– Хорошо. В смысле, мне один хакер сказал, что они могут быть опасными. Мы прочитали секретное досье, в котором говорится, что последняя серия роботов вышла из-под контроля.

– Какой ужас! Но ты знаешь, Маша всегда интересовалась этими роботами. Ты в курсе, что она собиралась купить себе одного?

– Нет, я не знал.

Миронов многого чего тогда не знал, в том числе и про то, что она увлекалась машинами. «Почему не куклами, она всё-таки девочка? Хотя эти роботы – тоже своего рода куклы». Потом он снова вспомнил про «Дикую страсть». «Подумать только, я сотни раз проходил мимо, а, по словам Саши, Березуцкая торчит там почти ежедневно».

Заведение пользовалось огромной популярностью у дам, уставших от скупой мужской ласки. Собственно, мужчин в него не пускали. На западе таких мест предостаточно. В их же маленьком городке близ Москвы Миронов не знал ни одного, а Саша, что удивительно, знала. «Где она отыскала его телефон? И потом – неужели и она успела обжечься в любви?» – размышлял Миронов, торопливо натягивая вместо джинсов спортивное трико.

На улице шёл дождь. Монотонный и беспощадный. Сырость пробиралась сквозь одежду и просачивалась через проржавевшую крышу автобусной остановки, где Миронова только что высадили. Редкие сверхскоростные машины проезжали рядом с бордюром, как будто специально пытаясь окатить его грязью. «Сволочи!» Миронов отступил к куцей лавочке со следами недавнего вандализма и достал из кармана сотовый телефон. На электронном табло высвечивался циферблат часов. «Так-так, почти девять вечера. Скоро транспорт перестанет ходить, и если он не поторопится, то почти наверняка заболеет». Надо идти. Миронов взглянул на белеющую в свете уличных фонарей табличку с названием улицы. Вспомнил электронную карту города и маршрут, по которому надо идти. Дождь, похоже, усиливался. Надо спешить. «Ну, давай же», – мысленно подтолкнул он себя и бегом направился к бару «Дикая страсть», затерявшемуся где-то между центральным отделением связи и парком.

Долго бежать не пришлось. Он удачно сократил путь через дворы и минут через пять был на месте.

Неоновая вывеска не горела. Холодный ветер раскачивал электрический шнур. Рядом со двора дома, где находился бар, доносились приглушённые голоса и детский плач. Миронов остановился у входа. Охранников поблизости не оказалось.

Заведений, вроде того, куда он спешил, в городе почти не осталось. Мощная строительная организация спешно латала «дыры», воздвигая потрясающие сооружения из бетона и сверхпрочного пластика, ставшего в последнее время очень популярным. И всё же, если сравнивать их городок с другими, более крупными, то это была просто дыра. Миронов, как и многие другие, считал, что власти попросту, как и в старые добрые времена, кладут деньги в свой бездонный карман. Правда, свидетелей этому он не знал.